Долгово

– Ну не все ведь инвалиды, есть и здоровые люди, – возразил мэр. – Можно было хотя бы подсобное свое хозяйство содержать. Те же овощи выращивать для себя.

– Да где их вырастишь, господин мэр, земля гнилая, да и холодно, не вырастет ничего.

– Некоторые же выращивают, – стоял на своем мэр.

– Знамо дело, выращивают. Так они, чай, умеют с землей-то. Да и что они там выращивают. Больше беготни.

Из толпы выдвинулась дородная женщина в куртке, из-под которой торчал засаленный кухонный фартук.

– Вопрос у меня такой, господин мэр. Почему нас не выпускают? Почему охрана на стенах? Зачем такое? Почему?

– Да! Мы бы уехали отсель, да поискали бы себе местечко другое, хлебное. А вы нас кормить не хотите, да еще и заперли в этом гнилом городишке.

Мэр нахмурился. Эти вопросы не входили в его компетенцию, и он не любил, когда об этом заходила речь, а заходила она постоянно время от времени.

– К сожалению, это закрытый город, – заговорил мэр, немного помолчав, – так сложилось. Здесь живут люди, которым… э-э… которым пока надо жить здесь. Когда придет время, вам сообщат о том, что можно уехать. Вы получите открытку и уедите, куда захотите.

– А кто это так решил? Чье это решение?

– Это не мое решение. Я на службе и исполняю волю тех, кто меня сюда назначил.

– Мы не на службе, но тоже выполняем их волю.

Мэр неопределенно пожал плечами.

– Такой порядок. Стражи на стенах не подчиняются мне. И если я захочу уехать, они также попросят меня показать разрешение. Так что я не могу приказать им. Ничего не поделаешь, друзья, надо жить, терпеть и приспосабливаться к тому месту, где вы сейчас находитесь. Другого варианта нет.

Толпа притихла. Люди помрачнели.

– Я не знаю никого, кто бы получил такую открытку, – сказал кто-то из толпы. – А вы?

– И я не знаю.

– Да не было такого на моей памяти.

– Никто из моих соседей не уехал.

– Вы нам сказки рассказываете, господин мэр, – грозно сказал пожилой мужчина в сером залатанном плаще. – Хотите успокоить нас? Чтобы не бузили и поскорее разошлись по своим норам. Вот, значит, как, не было такого никогда. И не будет! Сгниете здесь все и дети ваши сгниют, у кого они есть!

– Нет было!

В центр толпы, которая окружила мэра плотным кольцом, пробиралась какая-то женщина в пальто и в сандалиях на босу ногу.

– Было! – заявила она.

– Врешь!

– Нет, я не вру!

– Скажи тогда, кто!

– Булочница Марта! Вот кто! – прокричала раскрасневшаяся от обиды женщина. – Она получила такую открытку и уехала! Ясно?

– Булочница Марта? – недоверчиво переспросил кто-то. – Какая это Марта?

– Откуда она?

– Мы не знаем такой!

– Была такая Марта, – сказала женщина в кухонном фартуке. – Жила она на Восточной улице. Держала пекарню крохотную, правда. Я лично у нее покупала хлеб. Да и в долг она давала. Хорошая была эта Марта, добрая. А потом не стало ее, уехала она, ее выпустили. Всё так, как говорит господин Пьер.

Толпа пристыженно замолчала. Люди потекли прочь, начиная с краев. Остальные еще толпились вокруг мэра, но уже не так скученно и густо.

– Еще небольшие деньги мы можем выделить за уборку мусора с городских улиц, – говорил мэр с теми, кто еще оставался. – Подавайте заявления в мэрию, и мы назначим участки для уборки. Эта работа будет оплачиваться. Это работа для вас. Подумайте!

– Мусор этот, – разочарованно выдохнул мужчина в плаще. – Кому это надо…

– Нам надо, всем нам, – уверял мэр. – Жить в чистом месте приятнее. Да и крыс не будет на улицах.

Люди кивали головами и поспешно расходились, будто боясь, как бы мэр не придумал еще, чем бы их занять. Мэр и охранник остались на площади одни. Господин Пьер провожал взглядом людей, словно ждал, что кто-нибудь еще вернется и согласится взяться за работу, но все разошлись. Площадь опустела.

– Никто ничего не хочет, – уверенно сказал охранник.

– Эх, да что там, – огорченно махнул рукой господин Пьер и направился к мэрии.

На крыльце, кутаясь в платок, топталась помощница мэра – Эльза. Она чутко следила за ходом беседы и была готова в любой момент позвать охрану, которая тоже была уже наготове. Сильная и статная Эльза и сама не задумываясь, бросилась бы на выручку господину Пьеру и собственными неслабыми руками поколотила бы пару-тройку горлопаев.

– Ничего страшного, Эльза, – сказал мэр, проходя мимо нее к двери, – мы просто пообщались с нашим населением.

Мэр выглядел расстроенным, и это не укрылось от внимания его помощницы.

– Господин мэр, вам сделать чай? – предложила она немного погодя, входя к нему в кабинет.

– Да, пожалуй. Спасибо. Может, и вы мне составите компанию?

Эльза с улыбкой кивнула.

– Думаете, они придут снова? – осторожно спросила она мэра за чаем.

– Конечно, придут, – вздохнул мэр. – Ну а, с другой-то стороны, куда им еще идти? К кому? В городе нет другой власти, кроме нас. Что ж, будем договариваться.

– Да как же, с ними договоришься, – усмехнулась Эльза. – Знаю я этих горлопаев. Среди таких и живу.

– Обижают?

– Да постоянно. Хорошо у меня муж такой представительный, в общем поддаст, мало не покажется, так и не суются, так только шипят в спину.

– Понимаю, неприятно.

– Да я уж привыкла. Они ведь, что думают, что мы тут припеваючи живем.

– Ну знаете, по сути, так оно и есть, если сравнивать, так сказать, с общей массой.

– Ну да. Они так и говорят, вот у тебя есть работа, а у нас нет. Поэтому я для них враг.

– Да, работа – это больная тема. Я их понимаю. Нет, серьезно, Эльза. Вы ходите на работу, вам платят какие-никакие деньги, вы можете покупать себе какую-то еду или одежду, а они нет. И я бы завидовал и сердился на вас.

– Ну, скажете тоже, – недоверчиво подняла белесую бровь Эльза.

– Точно, я вам говорю. Когда у тебя нет, а у кого-то есть, сложно относиться к этому с пониманием. Просто мы – люди, и в нашей природе много есть чего, и хорошего, и скверного, жестокого. Смотря в каких условиях ты живешь.

Мэр нередко задерживался в своем кабинете допоздна. На этой должности его преследовали бумажные дела, разные отчеты, докладные, планы развития этого захудалого местечка. Он иногда спрашивал сам себя: можно ли тут вообще что-то развить, если повсюду разруха и упадок. И как что-то развивать, если работать, засучив рукава, желающих немного? Он мучился этими вопросами, потому что ему хотелось попытаться обустроить этот городишко хотя бы немного. Но городишко всеми силами сопротивлялся энтузиазму мэра, который, надо сказать, тоже уже пошел на спад.