Долгожданная развязка

Гостиница находилась в Каннах, причем в старой части города. Это был маленький семейный отель всего в пяти минутах ходьбы от порта. Дункан снял номер, еще в холле почувствовав запах еды.

Комната оказалась квадратной, прохладной, с одной кроватью, умывальником и большим шкафом. Он не стал распаковывать вещи, а подошел к окну и посмотрел на море, где маленький паром сновал между островами де Лерен, Святого Оноре и Святой Маргариты.

Он вздохнул, понимая, что намеренно пытается отвлечься от основного вопроса: если Маркус Д'Арвилль и в самом Вольфганг Мюллер, как вывезти его из Франции и доставить в Израиль, где он предстанет перед судом? Дункан знал: Бен, как и он сам, уверен, что Д'Арвилль — Мюллер, но все равно опасался. Не то чтобы он боялся приближаться к человеку, ответственному за гибель сотен людей, нет. Он боялся ошибиться, страшился, что преследует невиновного человека, к тому же слепого. Именно эта мысль постоянно донимала Дункана — что он может оказаться ответственным за суд над невинным человеком и его последующую казнь.

Услышав тихий стук в дверь, он быстро пересек комнату. А еще через пятнадцать минут в его номере собрались все четверо. Дункан так и не отвык восхищаться их точностью и оперативностью.

Бен и остальные молча наблюдали, как Сомервилл набрал шифр на кейсе, открыл его и достал документы. Они разложили их на кровати и принялись молча изучать. Там были и фотографии сгорбленного слепого старика, сделанные у казино.

— Удалось узнать, каким образом он ослеп? — спросил Дункан, зная, что Моссад тоже интересовался этим вопросом. Ведь если это произошло в результате какого-нибудь генетического заболевания, тогда он никак не мог быть Мюллером, поскольку в медицинской истории Мюллера не было обнаружено и следов каких-то наследственных нарушений. Но Д'Арвилль не был слеп, когда появился в Монте-Карло, это было установлено точно.

— Нет, — коротко ответил Бен. — Мы нашли врача, который лечил Д'Арвилля, но ни деньги, ни угрозы не заставили его заговорить. — Бен улыбнулся, заметив гримасу отвращения на лице американца, и подмигнул самому непрезентабельному члену их команды, который тоже подмигнул в ответ. — Здесь-то и кроется самое интересное, — медленно добавил он. Как и ожидалось, Дункан вопросительно взглянул на него.

— Почему? Врачи обязаны хранить врачебную тайну.

Бен улыбнулся, продемонстрировав крупные белые зубы. Наивность и доброта южного джентльмена успокаивающе действовали на его мятежную душу. Он положил руку на плечо Дункана и легонько сжал.

— Это означает, друг мой, что врач больше боится Д'Арвилля, чем меня. Почему бы, собственно, ему так бояться слепого владельца казино?

— Да… — только и промолвил Дункан, чувствуя, что свалял дурака.

Бен посильнее сжал его плечо, взял папку и углубился в чтение. История семьи выглядела неубедительно, слишком неубедительно. Когда он познакомился с последними находками, то окончательно уверился, что Д'Арвилль — тот, кого они ищут. Он взглянул на других членов группы и понял, что они того же мнения.

— Что теперь? — спросил Дункан.

— Разумеется, едем в Монако. Ты снял виллу?

Дункан утвердительно кивнул и протянул связку ключей.

— Прекрасно. А ты, друг мой, — Бен хлопнул Сомервилла мясистой пятерней по спине, — пойди и развлекись в его казино. Кто знает, может, ты выиграешь еще одно состояние плюс к тому, которое у тебя уже есть!

Дорога Корниш, ведущая к Монте-Карло, пользовалась дурной славой. Ее извилистый путь изобиловал крутыми поворотами и узкими местами над обрывами. Дункан радовался, что сидел между крупным Беном и красавчиком-плейбоем, глаза которого, как он уже успел заметить, не задерживались ни на чем дольше, чем на мгновение.

В двух милях от границы Монако напротив крутого обрыва был припаркован черный «ситроен» с тонированными стеклами. В нем нетерпеливо ждал Вольфганг Мюллер.

Его пальцы скрючило ревматизмом, они постоянно болели, но он уже почти перестал замечать боль. Он мог слышать крики чаек и далеко внизу грохот разбивающихся о скалы волн. Он ощущал запах моря и слышал равномерное дыхание Густава Ландро, француза, сотрудничавшего с немцами во время войны и с тех пор промышлявшего всякими случайными заработками.

— Когда, по словам Валдо, они уехали из гостиницы? — пролаял Мюллер, заставив сидящего рядом человека подпрыгнуть от неожиданности.

— Они скоро будут здесь, месье Д'Арвилль. Постарайтесь расслабиться.

— Я и так не волнуюсь, — соврал Вольфганг, заставляя себя сдержаться, что было весьма просто благодаря многолетней практике. За последние годы он сильно изменился. С той поры как ослеп.

Когда его подонок-сын ушел, Мюллер пролежал на полу кабинета, как ему показалось, несколько часов, страдая от дикой боли и в ужасе зажав ладонями изувеченные глаза. Потом приехал врач, сделал укол, и ему немного полегчало. Но когда он проснулся на следующее утро, его окружала все та же жуткая тьма.

Он несколько месяцев не выходил из своей роскошной виллы, в таком был подавленном состоянии. Даже телефонный звонок будущему тестю своего сына, богатому аристократу и владельцу виноградников, не принес облегчения. Разумеется, драгоценная возлюбленная Уэйна тут же его бросила, но Мюллер понимал, что это не остановит его мерзкого отпрыска. Так и вышло. Этот пособник дьявола быстренько уехал в Англию, где отец не мог его достать.

Но прошло время, и Вольфганг Мюллер заставил себя вырваться из объятий живой смерти. Он не мог видеть, но оставшиеся у него органы чувств необыкновенно обострились. Он теперь слышал то, чего не слышали другие, мог определить запах так, как не мог никто другой. Свое главное удовольствие он получал от еды, поэтому в его кухне трудились сразу три повара.

— Жан подал сигнал! — Неожиданный возглас попутчика отвлек Вольфганга от его мыслей, он замер, и на тонких бескровных губах появилась улыбка удовлетворения.

Моссад. Неужели они думали, что могут вместе со своим американским приспешником без его ведома копаться в его прошлом? Придурки! А вот фатерланд, его отечество умело производить на свет людей, способных подняться на самый верх, действительно доказать, что они — сливки человеческой расы.

Он услышал шум более мощного мотора за своей спиной и удовлетворенно перевел дыхание.

— Ты уверен, что с водителем грузовика все в порядке с юридической точки зрения? — спросил он уже во второй раз.

— Абсолютно. Жан — герой Сопротивления. Никто не заподозрит ни его, ни то, что несчастный случай был подстроен.

— Уж лучше ему быть святым, — проворчал Вольфганг. — Тогда бы они занимались им до скончания века. Грузовик такой, как я заказал? — резко спросил он.

— Да, месье. Мы обошли пятьдесят фирм, пока нашли подходящий по своей металлической конструкции. И отказ тормозов будет вполне объяснимым, потому что, если бы вы могли увидеть ту груду ржавого металла, за рулем которой сидит Жан, — Вольфганг лишь пожал плечами, — вы бы не беспокоились. В таких делах Жану равных нет.

Грузовик уехал. Вольфганг кивнул и поудобнее устроился на сиденье. Кости брошены. А он верил в свою удачу…

— Опусти стекло, Бен, — попросил Дункан, — становится душно.

Бен послушался и с удовольствием вдохнул свежий воздух.

— Да, Господь ведал, что творил, когда создавал Землю. Только понюхайте этот воздух!

Машину вел потрепанный торговец, на коленях которого все еще лежала синяя сумка. Дункан наклонился, чтобы поскорее разглядеть Монте-Карло, и жалея, что приходится ехать туда при таких обстоятельствах.