Долина Каландаров

Альберт снова широко улыбнулся:

– Миром мы пока не овладели, а вот карьер этот и все прилегающие земли выкупили. В общей сложности двести сорок гектаров. Так что теперь этот лес принадлежит нам!

Старик хитро посмотрел на собеседника и усмехнулся:

– Смотри, не надорвись, как тот старатель! Больно тяжёлую ношу на горб свой хилый примеряешь. Человек приходит и уходит, а лес – он вечно будет стоять на своём месте. Мать-Земля не может принадлежать человеку, это человек принадлежит ей целиком и полностью.

Альберт глянул на помощника:

– Аркаша, где ты откопал этого древнего философа?

Тот, заикаясь, отозвался:

– Люди в городе сказали, что лучше лесника Байкала этих мест никто не знает.

Альберт снова перевёл взгляд на старца:

– Интересное у тебя прозвище, дед.

Старик сдвинул седые брови и, покрепче опираясь на короткий посох, ответил:

– Это не прозвище, это моё имя. Я коренной алтаец.

Мужчина многозначительно кивнул и, вальяжно поведя рукой, велел:

– Ну, расскажи нам, коренной алтаец, про эти места, про эту впадину, введи, так сказать, в курс дела…

Байкал посмотрел куда-то вдаль и без всякого стеснения начал:

– Леса здесь непростые. В старые времена люди почитали эти края. В моем детстве старики говорили, что впадина эта – самый близкий путь к сердцу Матери-Земли.

Альберт иронично покачал головой. Старик в ответ улыбнулся и, пожав плечами, продолжил:

– Над рекой возвышается курган, за ним начинается долина Каландаров. В старые времена после сильных дождей и гроз оттуда приходили люди, которые могли слышать голос Природы.

Альберт закатил глаза и, посмеиваясь, заметил:

– Обожаю сказки…

Старик недовольно возразил:

– А это ты зря! Я в детстве сам видел, на что они способны. Выйдет, помню, на поле Каландар, вознесёт руки к небу, попросит оросить Землю-Мать, и в ту же минуту с небес хлынет проливной дождь. Или погладит целинную землю, попросит её дать богатый урожай, и через несколько недель зерновые и бахчевые взрастут, как в сказочном саду.

Альберт картинно похлопал в ладоши и сквозь истерический смех выдавил:

– Да… старый, тебе не по лесам бродить нужно, а сказки детям рассказывать: у меня аж мурашки по коже после твоих историй. Я бы тебе поверил, если бы не держал акции компаний по производству химудобрений, которые растут с каждым годом, как бахчевые из твоего рассказа. Да уж, насмешил ты меня! Ну да ладно, лучше поведай, что тут в округе творится?

Байкал махнул рукой:

– Здесь окрест только наша деревня осталась, а от неё до ближайшего населённого пункта километров восемьдесят.

Собеседник задумался и продолжил расспросы:

– В деревне-то много народу живёт?

Старик перечислил:

– Я, соседка слепая и правнучка её убогая… Ещё лесник с женой. Дети их в город подались, а он сам решил здесь остаться. Неподалёку лесозаготовки. Там на сезон люди приезжают, на житьё у нас останавливаются. А вам-то до этого какой интерес?

Альберт расправил плечи, сдвинул брови и заявил:

– Думаем мы здесь производство открывать. Вот и присматриваем место для постройки небольшого посёлка.

Байкал посмотрел на солнце, улыбнулся и заметил:

– Зачем же строить? У нас в деревне домов двадцать простаивает. Приходи да живи! Все избы добротные, с печками. У нас же здесь делянка была, лет тридцать как закрыли, а посёлок остался… Вот только вопрос у меня: не навредит ли ваше производство природе?

Приезжий засмеялся и погрозил пальцем:

– А ты не так прост, как кажешься, дед… Что касается производства, то я тебе так скажу: любой прогресс вредит первозданной природе, но где бы мы были, если бы не прогресс? Так и сидели бы в пещерах, кутаясь в шкуры диких зверей…

Старик с грустью посмотрел на него:

– Так-то оно так! Вот только места эти особенные, живые, могут воспротивиться твоему прогрессу – и тогда пощады не жди…

Альберт поправил шёлковый ворот рубашки, который выглядывал из-под кашемирового пальто, хмыкнул и, повышая голос, начал агитацию:

– Ну, хватит сказок на сегодня… Мы, можно сказать, цивилизацию продвигаем в ваши дебри, новые рабочие места организуем, новые доходы государству несём, а ты нас пугать надумал? Нехорошо получается… Если всё выйдет так, как мы задумали, то через десять лет вырастет здесь целый город со своей инфраструктурой, транспортом, административными зданиями… И тебе, убогому, не придётся по лесам бродить, чтобы прокормиться, будешь в магазинах еду покупать…

Он махнул рукой и, не глядя на собеседника, громко скомандовал:

– Поехали, Аркашка, и так полдня потеряли…

Аркадий тут же прыгнул на водительское место и завёл огромный джип с пол-оборота.

Альберт, садясь в машину, вальяжно произнёс:

– Ну, бывай, дед, и помни: через пару месяцев здесь всё будет по-другому…

Джип резво развернулся на просёлочной дороге и исчез в клубах пыли, подобно чёрному джинну, который появился среди цветущего сада, чтобы показать свой недобрый оскал…

Лихо объезжая ямы, Аркаша заискивающе обратился к шефу:

– Красиво ты про город картину нарисовал! А ведь действительно хорошо будет, если здесь появится современный цветущий городок…

Тот усмехнулся:

– Давно я тебя знаю, Аркадий, и всё больше убеждаюсь в твоей простоте. А знаешь почему?

Водитель пожал плечами. Альберт, повышая голос, продолжил:

– Да потому что я всегда говорю людям то, что они хотят слышать! Какой к чёрту город? На месте этого карьера мы устроим свалку химотходов. При ней будут печи для утилизации тяжёлых металлов, это, кстати, очень дорогое и невыгодное производство.

Аркадий, хлопая глазами, спросил:

– Так если оно не выгодное, то зачем ты за него взялся?

Спутник вздохнул:

– Понимаешь, Аркаш, в любой отрасли есть свои щели, из которых можно извлечь выгоду. Самое дорогое в утилизации тяжёлых металлов – это печные фильтры, которые должны меняться каждую неделю, в зависимости от выработки. Так вот, если ставить эти фильтры только тогда, когда нагрянет проверка, то производство становится очень даже рентабельным и прибыльным…

Аркадий заржал, подобно молодому жеребцу: