Долина костей
Шрифт:
Вошел Цезарь, шеф-повар, но, поняв, что разговор серьезный, испарился, сделав вид, будто забыл что-то в машине.
Пазу всегда было нелегко иметь дело с рассерженной матушкой. Как он заметил с раннего возраста, Маргарита, будучи не в духе, казалось, угрожающе увеличивалась в размерах. Между тем миссис Паз и без того была женщиной рослой, почти с сына, крепкой, благодаря годам тяжелого физического труда, широкоплечей, с кожей цвета тиковой коры и тщательно заплетенными в косицы блестящими, как лакрица, волосами. Для своих пятидесяти лет она выглядела отлично. Но сейчас, грозно возвышаясь над Пазом, раздувая ноздри подобно латиноамериканской Годзилле, Маргарита готовилась к перечислению всех его грехов и провалов, начиная с четырех лет до сего дня. Поэтому он испытал невыразимое облегчение, когда
– Прости, мама, мне нужно поговорить. Полицейское дело.
– Когда ты разговариваешь с матерью, полицейские дела могут и подождать.
Но Паз уже направился в глубь кухни, пробормотав напоследок:
– Почему бы мне просто не оставить тебе образец спермы: заведешь внука с помощью суррогатной мамаши и думать забудешь о моей женитьбе.
– Что?! Что ты сказал?!
Последний вопрос, естественно, остался без ответа: Паз удрал через заднюю дверь на парковочную площадку, прислонился к своей машине, приложил трубку к уху и услышал голос своего нового напарника.
– Джимми? Это Моралес. Я тебя ни от чего не оторвал?
– Нет, я же тебе объяснил: раз ты мой напарник, ты в принципе не можешь ни от чего меня оторвать. По делу мне можно звонить в любое время дня и ночи, и я обязан ответить на твой звонок, какой бы хренью ни занимался. И то же самое наоборот.
– Я имею в виду то, что ты говорил насчет образчика спермы. Я подумал…
– Нет, я просто с матушкой разговаривал… Что у тебя?
– Ладно, я проверил мотоцикл Давида Паккера по отделу лицензий, – после короткой паузы сообщил Моралес. – Этот байк у него год с лишним, никаких нарушений. Я позвонил в кредитное бюро, как ты сказал, и у них тоже ничего на него нет.
– Что ты имеешь в виду под «ничего»?
– Я хочу сказать, что мотоцикл Давида Паккера, SSN 092-71-9116, не имеет никакой кредитной истории. Должно быть, он расплачивался наличными.
– Ты веришь в это? Малый, по виду принадлежащий к среднему классу, владеет лодкой и мотоциклом за двадцать восемь тысяч на круг и никогда не имел кредитной карты? А что говорят в телефонной компании?
– Платит регулярно, чеком, разговоры в основном местные, международных не зафиксировано. В банке говорят, что правительство США перечисляет ему каждый месяц две тысячи четыреста шестьдесят семь долларов восемнадцать центов, плюс ежеквартально он получает чеки от различных брокерских лавочек. В общей сложности у него набегает штук пятьдесят в год, но и лодка и байк куплены не в кредит, так что у него, надо думать, все в порядке.
– Надо думать. Ты звонил в паспортное бюро в связи с номером, который я тебе дал?
– Да, и тут произошла еще одна забавная история. Я не смог выяснить, есть у него паспорт или нет. Сообщил девушке на линии сведения о нем, она долго молчала, а потом ответила, что доступ к этим данным ограничен, и дала мне номер, по которому можно позвонить ее начальнику, Флойду Митчеллу.
– И что же сказал мистер Митчелл?
– Мне не удалось до него дозвониться. Длинные гудки, и все – никакого автоответчика или чего-нибудь в этом роде. Поэтому я позвонил в справочное Государственного департамента и попросил Флойда Митчелла, и мне сказали, что такого человека там нет. Поэтому я снова позвонил в паспортную службу, они мне опять стали вешать на уши ту же лапшу, а когда я сказал, что никакого Флойда Митчелла по справочному не числится, то после примерно десяти минут ожидания подошел какой-то малый, сказал, что он Флойд Митчелл, и спросил, чем он может мне помочь.
– И как, помог?
– Не особо. Он сказал, что компьютер заглючил и они не смогли извлечь информацию, которая была мне нужна, но, если я оставлю свои данные, они свяжутся со мной, когда починят свой комп.
– Ага. Свяжутся они, держи карман шире. Ну, ну. Старина Дэйв у нас, оказывается, засекреченная персона. А как насчет другого парня?
– О, с ним проблем не было. Джон Ф. Уилсон, или, проще, Джек Уилсон, приобрел свой бизнес около двух лет тому назад. До этого восемь лет работал главным механиком в Халлендэйле, в компании «Эмпайр бот», сдававшей маломерные суда напрокат, а еще раньше служил на флоте. Кредитная история у него
в порядке, счета оплачивает вовремя, владеет домом на Гейблз и двухлетним «лексусом». Плюс тот грузовик.– Она работал в «Эмпайр», – повторил Паз, – интересно.
– Ты слышал об этой конторе?
– Еще бы. Она принадлежит, или принадлежала, одному малому по имени Игнасио Хоффман. У Игнасио была целая флотилия суденышек, но черта с два он сдавал их внаем папашам, которым приспичило порыбачить за Фови Рокс. [5] Зато по ночам эти лодчонки выполняли работенку в Проливе. [6]
– Но он уже не в бизнесе?
– Нет, федералы сцапали его три или четыре года назад. Его заложил один из собственных людей. Хоффман был арестован по федеральному обвинительному акту, а потом внес залог в миллион долларов и был таков. Интересная история. Ручаюсь, что Уилсон купил свой бизнес за наличные.
5
Мыс на юго-восточной оконечности Флориды.
6
Флоридский пролив – водное пространство между Флоридой и Кубой, рай для контрабандистов.
– Этого не знаю, – сказал Моралес. – Но могу проверить.
– Хм. Черт, что вообще все это значит? Хоффман или Уилсон интересуют нас только в той степени, в какой они связаны с Эммилу, а тут вокруг них закручиваются какие-то истории. Кстати, ты разобрался с этими визитными карточками?
– Ага, у одного из владельцев этих карт наш покойник мог побывать утром, перед тем как склеил ласты. Я позвонил, но парня не оказалось на месте. Хочу к нему наведаться.
– Подожди меня. Заглянем к этому малому вместе.
– Так, а что мы вообще о нем знаем? – спросил Паз, когда они ехали в казенной «импале» на восток. Моралес сидел за рулем, тогда как Паз, по-королевски развалившись, покуривал сигару, взирая на напарника с доброжелательной снисходительностью.
– Он в нефтяном бизнесе, – сказал Моралес. – У нашего покойника на тот самый день, когда он умер, была назначена с ним встреча. С гражданством, кажется, все в порядке.
– Но он араб.
– Это не преступление.
– Пока. Но это и без того усложняет историю. Лишняя загогулина. По мне, так лучше бы он был эмигрантом с Кубы или белым пресвитерианином. Еврей тоже бы сгодился. Но нет же, наш потерпевший араб, за которым вели наблюдение федералы, и последний человек, с которым он мог видеться перед тем, как откинул копыта, тоже араб. Это, конечно, может ничего и не значить, но… – Он пожал плечами.
– Можно тебя кое о чем спросить? – сказал Моралес, помолчав.
Они уже свернули на Вторую авеню. Движение транспорта было плотным, но они никуда не спешили.
– Спрашивай.
– Что за хрень происходит?
– А поконкретнее?
– Я случайно встречаю тебя и пару дней спустя становлюсь детективом убойного отдела. Мой лейтенант ни хрена не знает. Когда я захожу в отдел, все смотрят на меня как на заразного, а ты привлекаешь меня к работе над делом, которое вроде бы раскрыто… Куда уж конкретнее. Кстати, мы приехали.
– Припаркуйся на автобусной остановке, – сказал Паз. – Ладно, я и сам ждал, когда ты спросишь. Объясняю с самого начала: в детективы ты попал потому, что мне нужен был напарник. Олифант разрешил брать любого, я сам дернул за кое-какие веревочки, так что с твоим переводом проблем не возникло. Почему ты? Ну, во-первых, хоть никаких особых подвигов за тобой не числится, ты вроде не олух, и мне понравилось, как ты вел себя на месте преступления. Не блевал, хотя от такого зрелища кому угодно дурно станет. Мелочь, но это можно назвать обязательным условием для работы в убойном отделе. Рвота искажает общую картину и плохо действует на свидетелей, если таковые имеются. А еще при осмотре ты выполнял мои указания без необходимости записывать их большими буквами и цеплять к твоей рубашке. Ты бы удивился количеству парней, которые не в состоянии это проделать. И, наконец, мне вроде как нравится отдавать распоряжения белому кубинцу. По этому пункту достаточно?