Долина Моленклоу

– Рад, что вы добрались к нам.

Наемник ничего не ответил. Сделав несколько шагов вперед, он отодвинул гостевое кресло и затем уселся на него. Скрипя от тяжести солдата, оно было готово развалиться на части, но каким-то чудом выдержало и смогло устоять.

– Расскажите мне все в подробностях.

Тяжелый голос разнесся по кабинету. Будто совокупность нескольких, его отголоски держались в воздухе еще некоторое время, а хрип, выдавливаемый из легких, придавал всему этому звуку устрашающий оттенок.

– Они совершили нападение сначала на наш патруль, отправленный к сбитому транспорту, а затем устроили засаду в старом городе.

– Убили всех?

– Нет, только заложников и двух из группы. Откровенно говоря, если бы не один человек, появившийся у нас совсем недавно, то жертв могло быть намного больше. Кстати, именно он и принес это послание ко мне.

Вильтерман вытащил деревянную дощечку с надписью и передал наемнику.

– Значит, мало им все-таки было. Что ж, прививка потеряла свой эффект... придется повторить инъекцию.

Скривившись, он отбросил дощечку на стол и, подперев голову рукой, принялся о чем-то думать. В такие минуты он становился страшнее обычного и никто не пытался беспокоить. Такое могло означать только лишь одно: мародеры пожалеют, что бросили вызов этому человека, а значит кровопролитие ожидалось очень масштабное.

– Ты говорил про некого человека, который спас людей. Кто он такой?

– Мы обнаружили его в том самом транспорте, что был сбит совсем недавно. Известно мало. На вид уже далеко за сорок, солдат регулярных войск, большой опыт, умеет обращаться с оружием. Виктор сказал, что для вашего отряда он вполне сгодится и порекомендовал его.

– Значит "регуляр".

Последнее слово он произнес с нескрываемым презрением, приправив все это обильным и сильным плевком.

– Что еще я должен знать?

– Ровным счетом ничего. От вас требуется то, что вы умеете лучше всего. Нападения и так слишком часто начали происходить у наших границ. Того и глядишь в скором времени они начнут стрелять у самых ворот. Мне это не нравится. Люди беспокоятся и требуют навести порядок у наших границ.

– Ты бы лучше у себя в поселении порядок навел. Если эти никчемные людишки начали уже требовать, то какой смысл от тебя здесь. Раньше они просили... Что-то изменилось или я просто плохо понял?

Голос его звучал очень грубо. Нельзя было понять угрожал он Вильтерману или просто ехидно подытоживал результаты его руководства и как следствие полный провал. Но голос, доносившийся по другую сторону стола красноречиво говорил о дурном настроении собеседника.

– Вызови сюда этого человека - я хочу поговорить с ним, но с глазу на глаз. Охота увидеть регуляра, которому не стала безразлична судьба незнакомых ему людей. Это что-то новенькое. Обычно им глубоко плевать на тех, кого они же и бросают.

Комиссар не заставил долго ждать и тут же, подскочив со своего места, подошел к небольшой электронной панели, откуда и произвел все необходимые указания.

*** (спустя пятнадцать минут)

Странно все это было. Я боялся. Как маленький ребенок, который впервые шел к зубному врачу, по моему телу то и дело пробегали не контролируемые сокращения, а где-то в глубине души назревала тревога. Вызов застал меня на выходе из "лабиринта" Виктора. Он вывел меня наружу и, пожелав удачи, вновь скрылся в многочисленных и глубоких коридорах.

Лифт поднимался как-то быстрее обычного и от всего этого, мое напряжение нарастало пропорционально скорости. Каждый удар, каждый лязг, доносившийся из шахты, бил прямо по нервам и не давал нормально сконцентрироваться. И в тот самый момент, когда двери раскрылись и я был готов встретиться лицом к лицу с Тулом, нечто, настолько приятное и в то же время сильное, ворвалось в мой организм и заставило его мгновенно расслабиться.

Этот запах. Я снова почувствовал его. Аромат, который властвовал в этом помещении взял меня и тянул прямо к себе. Так сильно и упрямо, что если бы не странный голос, я бы не смог оторваться от него.

– Так вот ты какой.

Он доносился из глубины помещения. Командирский, привыкший и умеющий отдавать приказы, его тон говорил о серьезном намерении, которое он тут же озвучил.

– Подойди ближе, я хочу взглянуть на тебя.

Здоровый как несколько мужчин, он был похож на каменную глыбу, на титана, высеченного из гранитной породы. Его скулы выпирали вперед, а руки, толстые как металлические трубы, были сжаты в кулаки.

Вид был угрожающим. Почти таким же, как и у всех наемников "Рубикона". Удивляться было нечему, я видел много таких и его внешность не стала для меня неожиданностью.

– Так значит это ты тот самый герой? Удивительно, я ожидал увидеть кое-что другое.

Он померил меня взглядом и безразлично отвел глаза. Моя комплекция не удивила его. Видно любой, кто не мог похвастаться с ним размерами плеч и мускулатуры автоматически вызвал у него презрение.

Я присел напротив него.

– Что тебе надо?

– Я кажется не давал тебе право говорить со мной на "ты", однако твоя смелость не может не радовать, если она, конечно, не граничит с безрассудством. Ты регуляр и довольно старый. Неужели там, за пределами этой системы, остались еще те, кто верит во всю эту чушь, которую несут на построениях в регулярных войсках. О чести и доблести. О праведной цели, преследуемой храбрыми правительственными войсками. Неужели еще кто-то способен дослужиться до столь почтенного для солдата возраста в этой помойной яме?

– Времена меняются - коротко ответил я.

– Может быть. Однако мне с трудом верится, что ты служил там только ради идеи. Никто не верил в ту пропагандистскую чушь больше нескольких лет. Потом наставала пора разочарований и прозрения, когда воины буквально пробуждались от своего сна и начинали видеть реальность несколько иначе, нежели ее показывали на экране. Чем ты оправдывал свою службу?

Его взгляд уперся в меня и ждал ответа. Но его не было. Я не знал, что тут можно было ответить, ведь служба моя окончилась очень давно, да и воспоминания уже перестали будоражить мою память.

– Было множество причин...

– А главная?
– он буквально вклинился в мои слова.

– Я давал клятву.

– Мы все ее давали. Все кто именуют себя наемниками, некогда давали эту клятву, а теперь не хотят даже знать ее. Если бы те слова, что когда-то мы произносили на плацу, имели хоть какой-то вес, не было бы ни "Заката", ни "Рубикона", никого. Я не верю тебе, регуляр. Ты лжешь, это не трудно увидеть, но рыться в твоем прошлом не буду. Здесь все имеют в своей душе что-то, что не хотелось бы поднимать из глубин своей памяти и выставлять на показ. Мне гораздо интереснее знать твое будущее. Что ты собираешься делать и как поступать дальше, ведь то, что ты попал сюда, на эту планету, уже является наказанием за твое прошлое, ведь от хорошей жизни на эту землю не падают с неба.