Долина смерти (Искатели детрюита)
Шрифт:
— Я — агент Политического управления, — отвечал между тем Безменов. — Имею к вам серьезные предложения от управления. Оно представляет вам средства для ваших ученых изысканий и, в частности, для выработки из радиоак-ивных руд детрюита…
Дмитрий Востров туго соображал, но все-таки соображал:
— У вас имеются эти руды?.. И сколько их?..
— Точно не могу сказать, но не меньше нескольких тонн…
— Ну, и что же?..
— Мне врач сказал, что вы совсем здоровы… (Врач сказал: «почти здоров»).
— Я и не был больным…
— Пускай
— Да, нет…
— Ну, вот… Политическое управление берет вас из больницы и предлагает вам все то, что я уже сказал…
Востров слушал внимательно; взгляд его выражал нормальную работу мысли, разве только немного замедленную, и рабфаковец чуть было не усомнился в диагнозе врача. Вдруг Востров резко повернулся в кресле, поднял лицо кверху… Глаза беспокойно, бессильно забегали по потолку.
— Вы слышите?.. — зашептал он жутко, пальцем тыча в потолок. — Вы слышите: го-о-ло-ос…
— Да, я слышу, — отвечал рабфаковец насколько можно спокойней, — ну, что ж, что голос?.. Это за стеной…
Никакого голоса, между прочим, он не слыхал.
— Он говорит: не ходи, не ходи… Тебя предадут, как евреи Христа…
— Ерунду порет ваш голос, — твердо возразил рабфаковец, — а уж если говорить вчистую: никакого голоса и не было. Вам послышалось… у меня чертовский слух, поверьте…
— Вы думаете, я галлюцинирую? — нахмурился Вост-ров.
— Да, я думаю это… Долгое пребывание в такой мертвящей тишине кому угодно расстроит слух…
— Ну, хорошо, — угрюмо согласился больной, — я подам иск на врачей за порчу моего слуха…
— Да, мы это сделаем… А пока скажите: согласны ли вы выйти из больницы на домашнее лечение?..
— Согласен, согласен… Впрочем, один вопрос…
— Пожалуйста…
— Я буду располагать собой?..
— Вы будете иметь полную свободу…
Востров поднялся; рабфаковец невольно отметил, что для своего интеллигентского звания он имеет слишком мощную фигуру и широкие плечи.
— Значит, по рукам? — спросил Востров.
— По рукам, — улыбнулся рабфаковец и протянул ему руку.
Востров коротким сильным рывком тряхнул эту руку, а верный себе рабфаковец снова отметил: «у него ладонь мозолистая… Должно быть, при больнице существуют технические мастерские…»
— Ну, идите… Переговорите с моими мучителями-вра-чами, — хочу я сказать… А я пока соберу свои пожитки.
Рабфаковец вышел. У него в мозгу варилась каша из впечатлений от больного.
— Ну, как он показался вам? — спросил врач.
— По-моему, вы верно сказали. Он почти здоров…
— Ага!.. — догадался врач. — Наверное, голоса?..
— Да. Он немного погаллюцинировал в этом направлении… Долго это будет продолжаться?..
— Главный симптом циклофрении, — пожал плечами врач, — он исчезает последним, как появляется первым…
— Кстати, — спросил рабфаковец, — у вас здесь имеются какие-нибудь мастерские?..
— Как
же, как же, непременно! Но Востров ни разу не изъявлял желания работать в них…— Может быть, он работал у себя в комнате?..
— Н-нет… Читал, писал, и больше ничего…
Рабфаковец не выразил вслух своего недоумения по поводу свежих мозолей Вострова, однако спросил:
— Сколько времени находится у вас Востров?
— Около месяца, кажется… Сейчас я посмотрю… Да, около месяца… Точно: двадцать семь дней…
«Мозоли должны бы сойти за это время», — подумал рабфаковец и спросил:
— Вы разрешите мне взять его на поруки?.. На поруки Госполитуправления…
— Странно… — сказал врач и замолчал.
— Что странно?..
Врач колебался, не хотел, видимо, говорить, потом решился:
— Странно то, что вы второй сегодня, который хочет взять Вострова из больницы…
— А кто был первым и когда?
Врач чувствовал, что рождается какая-то неприятная история с этим Востровым, что Востров в чем-то замешан. Иначе при чем тут ГПУ?.. Но он и не подозревал, какая буря полыхала внутри этого стройного и по виду бесстрастного юноши!.. Он нехотя отвечал:
— Первым был его брат, явившийся в первом часу ночи с неизвестным гражданином… Брат сказал, что он только что приехал из Германии и, так как снова уезжает через два часа, то ему хотелось бы повидаться с больным… Сначала он даже хотел взять его с собой, но потом раздумал: очевидно, нашел его недостаточно здоровым…
— Вы уверены, что это был брат?.. Вы видели его документы?..
— О, господи! Зачем смотреть его документы, когда оба Вострова похожи друг на друга, как капля на каплю. Единственная разница, что у нашего Вострова голос мягкий, а у его брата — грубоватый, глухой…
— А как выглядел этот неизвестный гражданин?..
— Личность — ярко-выраженная. Холодные стальные глаза, орлиный нос, резкий презрительный голос, гибкая фигура…
— Так-с… — подытожил рабфаковец свои тайные мысли.
— Все-таки я Вострова возьму и возьму сейчас.
— Как вам будет угодно, — отвечал врач, — покажите свои документы и распишитесь в книге.
Безменов быстро исполнил и то и другое.
Когда Дмитрий Востров покидал больницу, врач участливо преподнес ему несколько медицинских советов, но в ответ получил ледяное, угрюмое молчание. Очевидно, Во-строву уже изрядно опостылели и все эти советы, и больница, и врачи.
Сидя на извозчике вместе с Востровым, рабфаковец говорил:
— Мне бы хотелось, чтобы вы поселились где-нибудь поближе к нам. Мы нашли бы вам квартиру… А то я уверен, что за вами будут охотиться…
— Я не боюсь охоты, — возражал Востров, — я сам с удовольствием приму в ней участие. Я поселюсь в своей старой квартире. Я к ней привык… Кроме того, помните?.. Вы обещали мне полную свободу…
Рабфаковец долго стоял на своем, но, в конце концов, сдался.
Распрощались они у церковного дворика, осеняемого святым лодырем Полувием.