Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе.(сборник)

Он вытащил лупу, рулетку и, опустившись на четвереньки, принялся ползать по комнате. Он просмотрел каждый дюйм пола, едва не касаясь его своим длинным, тощим носом. Он напоминал мне птицу, выглядывающую себе добычу. Похожим на нее делали Шерлока его глубоко посаженные хищные глаза. Двигался он плавно и быстро, но смысл его перемещений был мне не понятен. На мой взгляд, его хаотичные движения напоминали мне метания гончей, берущей след. Я вдруг подумал, что направь он всю свою энергию и сообразительность не на защиту закона, а против него, он бы, несомненно, стал неуловимым и страшным преступником. Ползая по полу, Шерлок, не переставая, что-то бубнил себе под нос. Внезапно он остановился, и восторженный крик вырвался из его груди.

– Ха, ха, вот она, удача! Ну, теперь у нас никаких проблем не будет. Первому преступнику не повезло – он имел неосторожность измазать ноги в креозоте. Видите, здесь, на краешке этой вонючей луже отпечаток его крошечной ступни? Бутыль с креозотом треснула, и содержимое ее начало вытекать.

– Ну и что из того? – спросил я.

– Ничего, если не считать, что он у нас в руках. – Ответил Холмс. – Я знаю одну собачку, которая пойдет за этим запахом на край Земли. Если стая безмозглых гончих будет травить лису аж до границ графства, то обученный пес пройдет за запахом в сто раз больше. Посчитайте сами – сначала определите расстояние, пройденное одной гончей, и умножьте его на количество их в своре. А затем полученное число можете безбоязненно увеличить в три раза. Вот так измеряется профессиональная способность собаки, специально обученной идти по следу. Так, давайте подсчитаем… Значит, сколько у нас обычно гончих в стае?…О, кого я слышу! Да это же недремлющие представители закона!

Хлопанье двери, тяжелые шаги и шум голосов возвестили о прибытии слуг закона.

– Послушайте-ка, Уотсон, – торопливо зашептал Шерлок. – Пока они еще не вошли, дотроньтесь до запястья и ноги этого бедняги. Ну, как? Что чувствуете?

– Мускулы одеревенели, – ответил я.

– Совершенно верно. Они сведены сильнейшей судорогой, по сравнению с которой трупное окоченение – просто легкие спазмы. Прибавьте сюда искаженное лицо, эту гиппократову улыбку, или risus sardonicus, как ее называли классики. Ну, и? Вам это о чем-нибудь говорит, Уотсон?

– Смерть наступила в результате действия очень сильного растительного алкалоида, – ответил я. – Нечто похожее на стрихнин и вызывающее столбняк.

– Именно так я и подумал, когда увидел, что мускулы жертвы сведены такой сильной судорогой. Войдя в комнату, я сразу же принялся искать предмет, посредством которого яд был введен в тело. Как вы заметили, я обнаружил шип. Им укололи жертву. Сделать это можно было двумя способами – выстрелить им либо ткнуть, находясь поблизости. Вторую версию я отверг сразу. Бартоломю Шолто едва ли подпустил бы к себе убийцу. В то же время, расположение шипа показывает, что он поразил ту часть головы Бартоломью Шолто, которая была видна из отверстия в потолке. А теперь осмотрите и сам шип.

Я осторожно, двумя пальцами взял шип – длинный, острый, как игла. Кончик его поблескивал. Я подумал, что в этом месте он покрыт каким-то веществом. На тупом конце шипа были заметны следы ножа.

– Как вы думаете, растут у нас в Англии деревья или кустарники с такими шипами? – спросил меня Холмс.

– Да нет, что вы.

– Ну, что ж, Уотсон, думайте. У вас в руках прекрасный набор фактов. Вот и наши конкуренты, официальные представители закона. Отбой, дилетанты уходят со сцены.

Не успел он произнести это, как дверь с шумом распахнулась, и в комнату тяжелым шагом вошел дородный, представительный мужчина в сером костюме. Лицо у него было красным, заплывшим, с тяжелыми чертами, из-под кустистых, сросшихся на переносице бровей на нас смотрели маленькие остренькие глазки. За ним следовал полицейский инспектор в мундире. Позади него, все так же продолжая трястись, плелся Тадеуш Шолто.

– Вот это дела! – удивленно воскликнул вошедший глухим голосом. – Ну и ну! А это кто еще такой? Шолто, да у вас тут тесно, как в кроличьей норе.

– Полагаю, вы узнаете меня, мистер Ателни Джонс, – тихо сказал Шерлок Холмс.

– Конечно, узнаю, – ответил он. Дыхание у него было тяжелым, с присвистом. – Вас не скоро и забудешь. Помню, помню, как вы читали нам лекцию о причинах и предполагаемых следствиях в деле с кражей драгоценностей в Бишопсгейте. Не скрою, тогда вы направили нас по нужному пути, но преступление мы раскрыли не благодаря вашим советам, а только по чистой случайности.

– Вы мне льстите, мистер Джонс. Ничего особенного я вам не сообщил.

– Ну, полно вам, мистер Холмс. Зачем стыдиться собственных заслуг, пусть даже и не очень значительных. Но здесь, как мы видим, произошло убийство. Плохо дело! Нужны факты и только факты. Никаких теорий. Как удачно, что я оказался здесь. Занимался одним дельцем, собирался было уезжать, приехал на станцию и тут как раз приходит депеша. Убийство! Так, и что вы обо всем думаете?

– Что здесь не место для моих теорий, – сухо ответил Шерлок.

– Конечно, нет, – согласился толстяк. – Но иной раз вам в голову приходят интересные идейки. Да…, – протянул он. – Дверь была заперта. Все ясно. Драгоценности стоимостью в четверть миллиона фунтов пропали… А окно?

– Закрыто, но на подоконнике есть следы.

– Если окно закрыто, то следы к нашему делу не имеют никакого отношения. Ну, это же очевидно! Не исключено, что его просто хватил удар. Да, но драгоценностей-то нет. Так как же все происходило? Ах, так вот оно что! Меня иногда здорово осеняет! Значит, так. Мистер Шолто, и вы, сержант, выйдите отсюда. Хорошо. Вы, – он указал на Шерлока и на меня, – можете остаться. Мистер Холмс, что вы думаете об этом деле? По признанию Шолто, он был здесь вчера вечером. Брата сразил удар, Шолто уходит отсюда с драгоценностями. Ну, что скажете?

– Затем покойник встает и предусмотрительно закрывает за Шолто дверь.

– Да, это не годится. Хорошо, давайте посмотрим на дело здраво. Этот Тадеуш Шолто являлся покойному братом, – он сделал ударение на слове «являлся». – Вчера между ними возникла ссора, это мы знаем точно. Теперь один из братьев мертв, а драгоценностей нет. С момента, когда Тадеуш ушел отсюда, его брата никто не видел. Кровать его застлана. Выходит, он в ней не спал. Тадеуш находится в крайнем волнении. Да, вид у него довольно гнусный. Вы подмечаете, Холмс, как тонко я вью свою паутину, а? Ну что ж, Тадеуш, петля захлестнулась.

– У вас нет необходимых фактов, – произнес Холмс. – Посмотрите сюда. Видите маленькое пятнышко? Отсюда я вытащил кусочек дерева. По моему мнению, он отравлен. На столе я обнаружил вот этот кусок бумаги. А рядом с ним – довольно любопытный предмет, молоток с каменным бойком. Можете сами полюбопытствовать. Как это вписывается в вашу теорию?

– Все эти вещи полностью подтверждают ее, – уверенно ответил детектив. – В этом доме полно экзотических штучек. Не исключено, что Тадеуш их использовал в своих целях. А бумажку подложил для отвода глаз. Попытался сбить меня со следа, да не тут-то было. Единственно, что меня в этом деле смущает, так это как он отсюда выбирался. А, да вот как – через крышу.