Долина страха

— Свеча это подтверждает, — сказал Холмс.

— Верно. Взята была новая свеча, и сгорела она не более чем на полдюйма. Он наверное, поставил ее на стол, прежде чем произошло нападение, иначе она должна была бы упасть вместе с ним. Это показывает, что на него напали не сразу, как он вошел в комнату. Когда явился мистер Баркер, лампа была зажжена, а свеча погашена.

— Все это достаточно ясно.

— Теперь из этих предположений мы постараемся воспроизвести сцену убийства. Мистер Дуглас входит в комнату. Ставит свечу. Человек показывается из-за гардины. Он вооружен вот этим самым ружьем. Он требует обручальное кольцо — бог ведает, зачем, но это, наверное, было так. Мистер Дуглас отдает его. Тогда — или хладнокровно или борясь — Дуглас хватает молоток, найденный на ковре, человек стреляет в него из этого ружья, потом бросает ружье, а также — как видите — и эту странную карточку «Д. В. 341» и убегает через окно, спустившись в ров как раз в тот момент, когда Баркер обнаружил преступление. Как вы это оцениваете, мистер Холмс?

— Интересно, только не совсем правильно.

— Все это было бы чрезвычайно интересным, если бы не было куда более нелепым, — вмешался Мак-Дональд. — Некто, стоявший за портьерой, кто бы он там ни был, наверняка мог бы сказать вам, что убийство он совершил бы другим путем. На что он рассчитывал, отрезая себе путь к отступлению? На что он рассчитывал, стреляя из охотничьего ружья, когда тишина была для него единственным спасительным шансом? Пожалуйста, мистер Холмс, может быть вы нам это объясните, если находите теорию мистера Мейсона убедительной?

В течение всего разговора Холмс просидел почти молча, не пропустив ни одного сказанного слова, лишь изредка внимательно поглядывая по сторонам.

— Нужно иметь больше фактов, чтобы делать окончательные выводы, мистер Мак, — сказал он, опускаясь на колени перед трупом. — Боже, эти повреждения действительно ужасны. Можно вызвать дворецкого на минутку?… Так… Эймс, я полагаю, вы часто видели этот странный знак — выжженный треугольник посредине круга на руке мистера Дугласа?

— Очень часто, сэр.

— Вы никогда не слышали каких-нибудь объяснений на этот счет?

— Нет, сэр.

— Должно быть, была страшная боль, когда это выжигалось. Ведь это, несомненно, клеймо. Так… Эймс, я вижу маленький кусочек пластыря в углу рта мистера Дугласа. Заметили вы это?

— Да, сэр. Бреясь вчера утром, он порезался.

— А вы можете припомнить, случалось ему прежде порезаться при бритье?

— Не так давно, сэр…

— Так, так! Это может быть простым стечением обстоятельств или, наоборот, проявлением некоторой нервности, свидетельствующей, что он имел основание бояться чего-то. Вы не заметили вчера чего-либо необычного в его поведении, Эймс?

— Мне показалось, сэр, что он был немного рассеян и беспокоен.

— Гм! Нападение, значит, было не совсем неожиданным. Мы, кажется, понемногу подвигаемся вперед, не так ли? Быть может, вы хотите продолжать расследование, мистер Мак?

— Нет, мистер Холмс, оно в лучших руках.

— Хорошо, тогда мы перейдем к карточке «Д. В. 341»… Она с неровным обрезом. У вас нет в доме бумаги такого сорта?

— Вряд ли.

Холмс подошел к письменному столу и накапал немного чернил из чернильницы на промокательную бумагу.

— Это написано не здесь, — сказал он, — тут черные чернила, а на карточке — красные. Да и написано толстым пером, а тут все перья — тонкие. Нет, это было написано в другом месте. Вы понимаете что-нибудь в этой надписи, Эймс?

— Нет, сэр, ничего.

— Что вы думаете, мистер Мак?

— Карточка наводит на мысль о каком-то тайном обществе — так же, кстати, как и знак на руке.

— Я тоже так думаю, — сказал Уайт Мейсон.

— Тогда мы можем принять это как гипотезу и посмотрим, насколько проясниться затруднительное положение. Член такого общества пробирается в дом, дожидается мистера Дугласа почти разносит ему голову из этого ружья и удирает через ров, оставив возле убитого карточку, которая, будучи впоследствии упомянута в газетах, сообщит другим членам общества, что мщение совершено. Но почему из всех сортов оружия выбрано именно это ружье?

— Непонятно…

— И почему исчезло обручальное кольцо?

— Тоже странно.

— И почему никто не арестован до сих пор? Теперь уже более двух часов дня. Я полагаю, что с самого утра каждый констебль на сорок миль в окружности разыскивает подозрительных субъектов в промокшем платье?

— Это так, мистер Холмс.

— Они могли его пропустить, только если он забился в какую-нибудь нору или переменил одежду. И, однако, до сих пор никого не задержали.

Холмс подошел к окну и стал рассматривать через лупу кровавый след на косяке.

— Совершенно ясно, след сапога. Замечательно большой! Кривая нога, я бы сказал. Любопытно… судя по следам в углу, можно было бы подумать, что у него более изящные ноги… А что это такое под столом?

— Гимнастические гири мистера Дугласа, — сказал Эймс.

— Гимнастическая гиря, тут всего одна. Где же другая?

— Не знаю, мистер Холмс. Тут, может быть, и была всего одна. Я не обращал на это внимания.

— Одна гимнастическая гиря… — произнес Холмс, задумчиво, и тотчас же раздался резкий стук в дверь. В комнату вошел высокий, загорелый, гладко выбритый джентельмен. Было нетрудно догадаться, что это — Сесиль Баркер, о котором я уже слышал. Его энергичные блестящие глаза смотрели вопрошающе, когда он переводил их с одного лица на другое.

— Извините, что помешал, — сказал он, — но я должен сообщить вам новость.

— Арест?

— Увы, нет. Но только что нашли велосипед. Парень бросил его. Пройдите, взгляните. Он находится в ста шагах от входной двери.

Мы увидели трех или четырех грумов, несколько зевак, рассматривающих велосипед, вытащенный из кустов, где он был спрятан. Велосипед очень распространенной марки Радж-Уитворта был весь забрызган грязью, точно после долгого путешествия. В седельной сумке лежали ключ для гаек и масленка, но не было ничего, что помогло бы опознать владельца.

— Для полиции будет очень полезно, — сказал инспектор, — если эти вещи перечислят и занесут в список. Если мы не узнали, куда он скрылся, то, по крайней мере, мы постараемся выяснить, откуда он явился. Но ради всего чудесного на свете, почему молодчик оставил велосипед здесь? И как он без него доберется туда, куда ему нужно? Мистер Холмс, мы, кажется никогда не увидим просвета в этих потемках.

— Неужели? — задумчиво произнес мой друг. — Я бы очень удивился…

Глава 5. Действующие лица драмы

— Вы осмотрели в кабинете все, что вас интересовало? — спросил Мейсон, когда мы вернулись в дом.

— Пока — все, — отвечал инспектор.

Холмс ограничился утвердительным кивком головы.

— Тогда вы, может быть, хотите выслушать показания домашних? Для этого мы перейдем в столовую. Эймс, пожалуйста, вы первый расскажите нам все, что вы знаете.