Долиной смертной тени

– Понятно. Может, они поумнели?

– Людаки что ли?

– Да.

– Вряд ли.

– Почему?

– Сразу как они появились, были почти как люди. По уму четырех людаков можно было приравнять к трем людям. Условно. Потоми – трех к двум. Теперь людак вроде половинки человека. Быстрый, зараза, но больше, чем на пяток движений вперед думать не может. Это я тебе говорю. А я сведения о них коплю как об условном противнике. И больше меня о людаках и быкунах на Плато не знает никто.

И повторил:

– Это я тебе говорю!

– Иными словами, они, наоборот, глупеют?

– Точно схвачено…

– Этому хватило ума, чтобы поливать нас огнем.

– Но не хватило ума убить.

Ханна вздрогнула тогда. Никто не заметил, я только заметил.

– Повезло. И потом… я еще не совсем разучился…

– Да понимаю я.

Капитан поскреб в лохмах своих. Долго скреб, основательно. То медленно, то быстро. Когда медленно, наверное, это мысли у него были. А когда быстро – мыслей, значит, не было.

– Знаешь, в конце Мятежа… да уже и Мятеж весь в фук вышел, уже неразбериха стояла… первых людаков хотели к военным делам приспособить. При людях-то они куда сообразительнее, чем сами по себе. Сами по себе людаки – стая. А хороший специалист может в них кое-что вколотить на уровне…

– …рефлекса.

– Да. Как в цирке дрессируют. Только навык надолго остается. Это я тебе говорю.

Цирк… Цирк? Цирк – это что такое? Забыл уже. Ведь помнил. Был какой-то такой цирк…

– Специалист, говоришь…

Оба они замолчали. Думали: откуда специалист? И я тоже думал: откуда специалист? Ну и… не знаю. Равнина – не для нас. Там кошмар же. Ужас. Дикие. Отрава. Ради… ради… радиациция. Плохо, очень плохо.

Тут Ханна работу свою доделала. Огородник ей кивнул и улыбнулся. А она посмотрела на его лицо внимательно и не улыбнулась. Наверное, хотела. Но удержалась. И пошла-пошла к дверям, ничего никому не говоря. Потом обернулась.

– До свидания.

И опять пошла-пошла. И опять обернулась:

– На днях зайди, Огородник, сделаю тебе перевязку.

– Я зайду, Ханна. Обязательно.

Ушла. Очень она вкусно пахнет.

– Огородник, я не знаю.

Ой-ой!

Я удивился: когда это Капитан говорил, что вот он чего-то не знает! Никогда не говорил. Он всегда все знает, а мы на него очень надеемся… Вот. А тут он не знает! Страшно.

– Огородник, наведи справки.

– Да.

– И еще: будешь ходить в дозор через сутки.

– Я понял.

– Ты, и еще человек семь надежных ребят. А с вами будет целая орава шалопутов. Только не проморгайте.

Кивнул Огородник. И я кивнул. Интересно, а я – надежный парень или шалопут?

Напоследок выдал нам Капитан премиальные – две банки рыбных консервов Огороднику и две банки рыбных консервов мне. А это большое дело. Потому что больше двух банок рыбных консервов у меня было последний раз… о! да. Когда первого быкуна поселковые увидели и убили. Тогда Лудаш целый склад нашел. Военный. Там много всего было. Четыре года назад, то ли даже больше четырех уже…

Я обрадовался.

Мы идем с Огородником по хибарам по своим. Он мне и говорит:

– Выспишься – заходи. Угощу тебя.

– Да. Зайду я. Да.

И он пошел-пошел. К себе. А я думаю: «Чем ты меня угостишь-то, когда у меня целых две банки рыбных консервов!» Но это я зря так думал.

Иду, тяжело мне. Я устал, все болит, одежда тяжелая, мокрая, банки тяжелые. Спать хочется страсть как. Вот. Едва иду. Добрался вот. Кофе делать затеял, но потом немощь одолела и решил я передохнуть чуток, посидеть. Сел на кровать. Ох и устал же я…

Глава 4. На вершине

11 вандемьера 2146 года.

Планета Совершенство, поселок Гельвеция, южная окраина риджна Шеппард.

Старший инспектор биоаварийной службы Эрнст Эндрюс, 20 лет.

В то утро мне повезло. И еще раз повезет на закате. А в целом день был хуже некуда. Меня как будто засунули в мясорубку и поворачивали ручку до тех пор, пока все прочное не оказалось сломанным.

На рассвете прибыл Грегор.

Сказать, что он устал, как собака, – ничего не сказать. Когда я увидел его, распластавшегося в кресле, руки висят как веревки, глаза закрыты, и весь он вроде мешка с песком, то первым делом подумал: «Помер Грегор. Приехал, свалился и помер». В первую секунду я не испугался и даже на жалость меня не пробило. Сам был никакой. Двое суток не мылся, на сон у меня было всего четыре часа и, кроме того, в последнее время сразу после пробуждения ужас подступал мне к горлу. Тяжелый мертвящий ужас. Каждый день начинался с ожидания: убойный сегодня будет вылет или не убойный? За последний месяц мы похоронили отряд Овакимяна, отряд Лойера и Марту… великолепную безотказную Марту, самую опытную среди нас, самую красивую на Станции, да и самую идейную, наверное… Одним словом, на Грегора просто не осталось жалости. За спиной у меня тявкнула Щепка: «Еще один…» – и тут он пошевелился. Живой. Твою мать, живой. Радоваться тоже сил нет.

Людвиг поднялся и засипел, голос у него отравой порченый, один сип, а не голос:

– Давайте, садитесь. Долго тащитесь.

А нас и было-то всего человек десять. Сам Людвиг, техники, Грегор и два отряда: мой, да Кристианссона, остальные в разъездах. Причем Грегор не в счет: сил в нем сейчас не больше, чем в зомби, у которого кончился завод.

Людвиг начал сегодня раньше обычного. Видно, не рассчитывал он на Грегора. Ну, продержится парень еще пять минут, ну десять, ну, пятнадцать, а потом вырубится. А держать его на таблетках до семи, когда у нас развод бывает, – глупо и нехорошо. Сейчас отбарабанит свое и баиньки.

А мы, значит, в дороге отоспимся. Наверное.

Людвиг:

– Грегор, тебе слово.

– На мысу Грей Найф – ничего особенно. Радиоактивные отходы… чьи они, я понять не смог, маркировки вытравлены в нулину. Но похоже, это наши старые знакомые, концерн Лысого Мэта… И, ребята, состояние такое, что надо решать вопрос срочно. Я Людвигу замеры передал, он вам скачает, тому, кто поедет, да… но лично, чисто субъективно, передаю ощущение: дерьмо стрясется ни сегодня, так завтра… А остров… Остров – похуже. Подземный завод, склады, все что должно жить – давно не живет… Короче, во-первых, есть кое-какие признаки панфира… уверенности нет у меня, но признаки оч-чень подозрительные… Во-вторых, очевидные следы активности женевцев. Года восьмидесятые, наверное. Или конец семидесятых, перед самым предоставлением независимости от Федерации… Потом они всё аккуратно запаковали… Я едва пробился с поверхности. Не знал бы, где искать, не пробился бы. И, в-третьих, вода у них кое-где капает. В шахтах, в переходах… А если вода просочилась туда, отрава обязательно найдет способ просочиться оттуда. Вы только представьте себе: вылезет на берег многорукая огнедышащая рыба… Ха-ха… Или местные жители позеленеют до летального исхода. Ха-ха… – и тут я посмотрел на лицо Грегора. Да он пьяный в сиську! Пьяный и счастливо улыбается. Доволен, что выбрался с Острова целым и невредимым.

Конец ознакомительного фрагмента.