Должница

Он отпускает меня. Ненадолго.

– Открой глаза. Смотри, кто тебя трогает. Смотри, кому ты подчиняешься, Аля…

И я смотрю, смотрю в его жестокие глаза.

И Кирилл смотрит на нас. Не мне в глаза, не на меня, а на то, как чужой мужчина бесцеремонно лапает мое тело: грудь, шею, губы, бедра…

Зверь медленно наклоняется, удерживая меня за подбородок, а в следующую секунду его губы оставляют нежные следы на моей шее, словно эти поцелуи приносят ему удовольствие, а не желание убить меня.

В один момент я просто перестаю дышать от его близости и дикости происходящего.

На миг мне даже показалось, что сидеть в том кресле и смотреть, как твою девушку раздевают, намного легче, чем быть на моем месте, хотя Кирилл утверждал обратное. Он говорил, что ему будет очень больно, а мне нужно просто это пережить. Перетерпеть. Ведь иначе нас обоих посадят в тюрьму.

– Смотри на меня, Аля. Твой парень смотрит, и ты смотри, как я буду тебя брать, - низкий баритон бьет меня наотмашь.

Это была особая изощренная форма испытания – я хотела, но не могла сопротивляться его рукам. Я мечтала послать его к черту, но осознавала последствия и… подчинялась.

Усмехнувшись, Руднев ловко поддел лямку пальцем, и порванный шелк соскользнул к моим ногам. Я стояла перед двумя мужчинами совершенно обнаженная без права отвести взгляд от того, кто должен овладеть мною.

Кресло скрипнуло – с перекошенным лицом Кирилл вскочил на ноги.

– Так, может, вы и без меня здесь справитесь?!

– Пожалуйста… пусть он уйдет!
– молюсь я.

Всего один щелчок пальцев, и Кирилла выпроваживают из номера. Не благодаря моей просьбе. Это было желание влиятельного человека, и только.

– Девочка, твое тело просто божественное, не правда ли?

Все произошло за секунду. Грубо схватив меня за плечо, Руднев повернул меня боком и сжал в своих руках мою обнаженную грудь, вырывая мой шумный вдох. Загорелые руки зверя оставляли следы на моей молочной коже. Зверь играл со мной, не спуская с меня янтарных глаз, пока я едва стояла на ногах, сгорая от стыда.

– Тебе нравится, Аля?

– Идите к черту… - сквозь зубы.

Я глотаю сухой воздух, широко распахивая глаза. Рука Руднева перехватывает мое лицо, а второй он продолжает забавляться с моим телом.

– На меня смотри.

Руки чужого мужчины опускаются ниже, его грубые пальцы проходят по внутренней стороне бедра и заставляют развести их в стороны. Я дергаюсь, но больше от бессилия. Я сама согласилась на это. Я сама пошла на это.

– Убить меня смогла, Аля, и ножки раздвинуть тоже сможешь, - отрезал Артем.

Да, у этого зверя было имя. Милое имя Артем.

Воздух покидает мои легкие, когда его руки приникают к самому сокровенному.

Я упираюсь в мужскую грудь, но не отталкиваю. Мне страшно. В глазах стоят слезы, но в договор они не входят. Никаких слез, никакого сопротивления, только то, что чужой мужчина должен овладеть мною, а я – родить ему наследника.

– Поцелуй меня, девочка. Сама.

Глава 2

– Поцелуй меня, девочка. Сама.

– Ни за что!

Мужские прикосновения не приносили боли, но они дарили желание умереть прямо здесь и сейчас.

Он наказывает. Жестоко и показательно.

– Тебе нравится, как я ласкаю тебя, Аля? Скажи мне: это стоило тех денег, что вам заплатили за аферу?

– Я ненавижу вас… - сжимаю челюсти.

– Упругая грудь... Женственные изгибы, огонь в глазах, немного страха и гордость – адская смесь. Как же твой парень сумел тебя завоевать? Или ты быстро отдалась ему?

Хочу заткнуть уши, лишь бы не слышать его грязный шепот. Но закрываю только глаза. И с ненавистью чувствую его прикосновения.

– До чего же ты прекрасна, Аля. Сладкая девочка.

Я судорожно глотаю воздух, когда перестаю чувствовать его интимные прикосновения на себе. А затем Руднев толкает меня спиной на кровать.

«Десять минут, всего десять минут… Правда?», - молюсь я.

Снизу вверх, лежа обнаженной на холодной кровати, я смотрела на своего палача. Каждый его шаг вынуждал меня съеживаться, а от холода тяжелая грудь покрывалась мурашками. От холода и голодного взгляда зверя.

Руднев начинает раздеваться, и его обнаженное тело выглядит еще более внушительным. Он уже близко, его руки окутывают мои запястья, его горячее и сильное тело касается моего – полностью обнаженного, а мне становится еще тяжелее воспринимать эту пошлую реальность.

И я не выдерживаю. Я скольжу выше по кровати, пока не упираюсь в спинку, а затем меня грубо переворачивают грудью на шелковую постель, скрещивая руки за спиной.

– Постойте! Я передумала, лучше смерть… - всхлипываю я, глуша в себе рыдания.

И меня отпускают. Я чувствую свободу рук и движений, хочу подняться, вот только в номер сразу же заталкивают Кирилла, и я слышу в нем совсем чужое:

– Аля, ты думаешь только о себе! Если ты сейчас не успокоишься, то нас обоих убьют или отправят за решетку… Подумай хотя бы обо мне, Аля!

Меня переклинивает. Вмиг. И теперь вместо слез меня пробивает судорогой. Я не поняла, в какой момент я почувствовала отвращение к тому, кого я люблю.

Его ведут на выход, а грубая рука Руднева тянет мое лицо выше, чтобы прошептать в самое ухо:

– Я могу остановиться и выйти из номера. Один. Вот только вы оба из номера уже не выйдете. Ты не плакала, когда убивала меня, Аля, поэтому сейчас прислушайся к своему тряпке-мужику. Или же… я уйду отсюда, так и не тронув тебя. В таком случае тебе придется умолять меня взять тебя.

Я молчу.

– Мы можем продолжать? – вкрадчиво спрашивает Руднев.

– Все в порядке, - выдавливаю я.

– Я повторю вопрос. Мы можем продолжать?

– Да.

– Умница. Теперь открой свой ротик, Аля.

Я выполняю приказ, и несколько его пальцев тут же проникает внутрь, касаясь моего языка, играя с ним и наказывая меня. Я чувствую между бедер твердое мужское желание, но вместо того, чтобы побыстрее это закончить, Руднев сперва делает несколько движений влажными пальцами. Они проникают в меня резко, глубоко, заставляя меня каждый раз выгибаться в попытке избежать этого испытания. В постели с Кириллом я не знала таких жестов, и происходящее сейчас доводило меня до шокового состояния.