Дом Анны

– Нет, ну правда, я ж с научным подходом к тебе обратилась, а ты всё перевернул.

– Зачем тебе знания, если всё равно скоро умрёшь?

– Значит, умру умной. Да и вообще, я умирать не собираюсь. По крайней мере в ближайшие лет пятьдесят точно.

– Оптимистка. Уважаю.

– А ты где так на гитаре научился играть?

– Тебя первый вопрос уже не интересует? – подтрунивая, спросил вампир.

– Интересует. Но ты же не отвечаешь.

– Если ты и правда так хочешь это знать, то отвечу. Вампиры практически не отличаются от людей в физиологии. Поэтому всё аналогично. Единственное, что есть определённые трудности, как бы естественный фактор, который сдерживает численность населения…

– Вас не должно быть слишком много, да?

– Точно.

– Ну так, всё ясно. Мог бы сразу ответить, - развела руками Анна и чуть было снова не уронила клубок с нитками.

– Более того. Сейчас даже есть гибриды.

– Кто?! – не поняла она.

– Полукровки. Наполовину вампиры, наполовину люди.

– Это как же так людей может угораздить влипнуть? Если только под страхом смерти!

– Скорее удивляет, как вампиры могут опуститься до такого, но не в этом суть. Гибридные создания оказались весьма жизнеспособны, - рассказывал он, присев на подоконник с обратной стороны.

– Сами у себя кровь что ли пьют? – хихикнула Анна.

– А зря ты смеёшься. Ты близка к истине. Им попросту не нужно пить кровь, потому что она всегда у них внутри. Получается, что постоянно есть жизненная сила и не надо её подпитывать извне. И соответственно, все наши возможности у них сохранились: неуязвимость, скорость, выносливость, обострённое обоняние и зрение, повышенная физическая сила, иное восприятие холода и жары…

– Союз людей и нелюдей пошёл на пользу природе. Эволюция прям, - не знала, как реагировать Анна.
– А почему вы не сгораете на солнце?

– А потому что это сказки, - довольно улыбнулся Дан, - не действует солнечный свет на нас.

– А кол в сердце? Чеснок? Серебряная пуля?..

– Аналогично. Нас невозможно убить.

– Да ну, прям, - не поверила Анна.

– Невозможно человеческими способами, а магией можно.

– Вот. Другое дело.

– А вас можно вообще любыми способами, - издевался он. – Вы – тупиковая ветвь этой самой эволюции.

– Это мы ещё посмотрим. Как видишь, не вымерли.

– Пока.

– Так. Всё. Пойду я.

– Подожди. А как же второй вопрос? Не хочешь узнать ответ?

– Будешь обзываться, уйду, - проговорила Анна, вонзая спицы в клубок и складывая недовязанный шарф.

– С детства играю на гитаре. Это моя страсть, - поделился вампир.

– У тебя хорошо получается. Жаль, что такой талант попал не в те руки, - уколола она.

Анна лениво потянулась и отправилась в спальню. Кромешная темнота не пугала, но была неприятна. Окно в спальне выходило на другую сторону и там не было фонарей.

– Надо беречь зарядку, - подумала она и выключила телефон.

Не спалось. Было слишком рано. И тревога никуда не делась. Второй день сидеть взаперти, да ещё и с постоянной угрозой для жизни – это нелегко.

– Чай, чай… нужен чай, - бубнила Анна, спеша на кухню.

Старая металлическая турка дождалась своего звёздного часа – сегодня она стала спасительным чайником. Вскипятив воду, Анна заварила себе ароматный чай и подошла к окну. Дан был тут как тут.

– Не поделюсь, - опередила она его, - не надо было мне свет вырубать.

– Говорил же, что ты жадная. И никакой это не инстинкт самосохранения, - припомнил он.

Анна снисходительно улыбнулась. Она выдвинула ящик, в котором хранились разные редко надобящиеся безделушки и достала несколько свечей. Вскоре на кухне появился тусклый мерцающий свет, который пусть и не давал нужного эффекта, зато мягко обволакивал и создавал уют.

А за окном завывал ветер, и тучи, быстро двигаясь, оставляли за собой драные клочья. Иногда среди них проглядывало чистое небо и даже несколько звёзд успевали блеснуть в образовавшихся оазисах, но ветер снова нёс тёмно-серую массу вперёд, безжалостно замазывая эти «небесные глаза».

И тут почему-то на Анну напала тоска. Такая щемящая, подходящая комом к горлу. Почему она радуется разговору с этим убийцей? Неужели она так низко пала, так не уважает себя, что даже такое мужское внимание ей стало приятно? Анна всегда задирала планку для себя и для других так высоко, что некоторые мужчины даже боялись к ней подойти. Кто-то считал её высокомерной куклой, кто-то девушкой с ледяным сердцем, другие наоборот видели в ней скучную особу, у которой самым интересным занятием в жизни были книги. Она так затейливо вмещала в себя эти образы, чужие мнения, но на самом деле была другой. Ей хотелось быть любящей и нежной, домашней, заботливой, той, которая всегда была бы не просто спутницей, а настоящим другом. Она могла всё это подарить тому, кто бы не испугался этой искусственно созданной ширмы. Но таких не было. Её не боялись только глупцы, которые в упор не видели ничего: ни напускного, ни настоящего. А быть рядом с таким человеком было для Анны самоубийством, она не хотела превращать свою жизнь в болото, не хотела разрушать свою личность лишь ради того, чтобы быть не одной.

– Не грусти, Анна, скоро всё закончится, - «подбодрил» её Дан.

Она вновь присела на подоконник с чашкой в руках.

– Дан, тебя дома кто-нибудь ждёт? – поделилась она своим настроением с ним.

– Нет, - мрачно, как приговор самому себе, прозвучал его ответ.

– И меня никто никогда не ждёт. Лишь попугай и рыбки, - робко улыбнулась Анна.
– Родители и сестра заботятся обо мне, переживают, но это не то.

– Одиночество в толпе.

– Да, точно. Столько людей вокруг, но я засыпаю и просыпаюсь одна, никто мне не кричит вслед: «Надень шапку, сегодня холодно!». Никто не сидит на кухне до полночи и не выслушивает о моих передрягах на работе, о потрясающе красивой рыбке, которую я видела в зоомагазине, о тех местах, куда мне непременно нужно попасть хоть раз, о цвете обоев, которые давно пора заменить в прихожей…

– О новой мелодии, которая крутится в голове и всё никак не удаётся подобрать её на гитаре, - продолжил он, – о фильме, который примитивен и безвкусен, но всем вокруг он почему-то нравится, о бесподобном кофе, который готовят в маленьком кафе за углом…

Они замолчали. Повисла давящая тишина, усугублённая темнотой обесточенного дома, сквозящей холодом щелью в форточке, грязным, затянутым тучами небом и такой же грязной, с остатками снега землёй. Странная внутренняя боль пронзила сердце и мурашками выступила на руках и ногах. Анна провела пальцем по стеклу, на котором не осталось никакого следа.

– Попытаюсь уснуть, - тихо проговорила она. – Спокойной ночи, Дан.

– Спокойной ночи, Анна.

Она легла в постель. Слёзы горячими струйками поползли по щекам, незаметно исчезая в подушке. За образом самоуверенной и принципиальной девушки скрывалось живое, ранимое сердце, трепещущее от ласковых слов, ищущее того, кто действительно поймёт, не осудит. Когда-то она надеялась, что появится принц и будут они жить долго и счастливо, вместе с юным возрастом исчезли и подобные взгляды на жизнь. Потом она уходила с головой в книги и фильмы, влюблялась во всех, кто только мог показаться ей привлекательным и заранее рисовала себе образ этого человека, которому он, конечно же, не соответствовал. А потом вдруг как-то неожиданно для себя просто смирилась. Смирилась с этой одинокой жизнью молодой девушки и даже начала находить в этом плюсы. Но в душе она не хотела быть одна, ей проще было принять все возможные семейные трудности, чем жить этой пресной, размеренной жизнью, где всегда и всё решала она сама. Эти противоречия воспитали в Анне одну не очень полезную черту – она всё делила на чёрное и белое, плохое и хорошее, неправильное и правильное… И ей было крайне сложно избавиться от уже привычного дуального взгляда на жизнь.