Дом без номера
Шрифт:
– Они целые. Они притомились, им спать хочется.
Ивашин взял у санитара три папиросы. Одну он закурил сам, а две оставшиеся вложил в вялые губы спящих. Потом, повернувшись к шоферу санитарной машины, он сказал:
–
– Понятно, - сказал шофер. Потом он кивнул на дом, подмигнул и спросил: - С этого дома?
– Точно.
– Так мы о вашем геройстве уже наслышаны. Приятно познакомиться, сказал шофер.
– Ладно, - сказал Ивашин.
– Ты давай не задерживай.
Ивашин долго расталкивал спящих. Савкину он даже тер уши снегом. Но Савкин все норовил вырваться из его рук и улечься здесь, прямо у забора.
Потом они шли, и падал белый снег, и они проходили мимо зданий, таких же опаленных, как и тот дом, который они защищали. И многие из этих домов были достойны того, чтобы их окрестили гордыми именами, какие носят боевые корабли, например: "Слава", "Дерзость", "Отвага" или - чем плохо? "Гавриил Тимкин", "Игнатий Ивашин", "Георгий Савкин". Это ведь тоже гордые имена.
Что же касается Савкина, то он, увидев женщину в мужской шапке, с тяжелым узлом в руках, подошел к ней и, стараясь
быть вежливым, спросил:– Будьте любезны, гражданочка. Вы местная?
– Местная, - сказала женщина, глядя на Савкина восторженными глазами.
– Разрешите узнать, кто в этом доме жил?
– И Савкин показал рукой на дом, который они защищали.
– Жильцы жили, - сказала женщина.
– Именно?
– спросил Савкин.
– Обыкновенные русские люди, - сказала женщина.
– А дом старинный?
– жалобно спросил Савкин.
– Если бы старинный, тогда не жалко, - сокрушенно сказала женщина. Совсем недавно, перед войной построили. Такой прекрасный дом был!
– И вдруг, бросив на землю узел, она выпрямилась и смятенно запричитала: - Да, товарищ дорогой, да что же я с тобой про какое-то помещение разговариваю, да дай я тебя обниму, родной ты мой!
Когда Савкин догнал товарищей, Ивашин спросил его:
– Ты что, знакомую встретил?
– Нет, так, справку наводил...
Падал снег, густой, почти теплый, и всем троим очень хотелось лечь в этот пушистый снег - спать, спать. Но они шли, шли туда, на окраину города, где еще сухо стучали пулеметы и мерно и глухо вздыхали орудия.
1943