Дом без родителей

Но подобрать грибы не пришлось. Слух резанул дикий визг. Я распрямился, оглянулся. Леший, что ли, не к ночи будь помянут?..

Визг сменился лаем... И снова визг... И снова лай... Собака!.. Что-то с ней неладно!..

Бросился вперед, и ветки ожили, стали хлестать, царапать. Опушка приближалась медленно, хотя светилась, казалось, недалеко. Собака затихла. Зато стали слышны людские голоса. Возбужденные голоса двух или трех парней...

Страшно мне стало не сразу.

– Вы собаку слышали?
– спросил, переводя дыхание, морщась от неприятного запаха.

Парни сидели возле костра, который слабо дымился. Наши семиклассники: Генка, Зайка, Ник. И Петька - его позавчера доставили из детприемника.

У подростков не лица - блаженно-одеревенелые маски.

– Собаку?.. Слышали!..
– сказал Генка.

В левой руке у него железная кружка, в правой - бутылка водки. Остальные держали свои кружки и смотрели на бутылку. Даже у Петьки был пластмассовый стаканчик - маленькое белое пятнышко. Петька держал его в опущенной руке...

– Где она?

– Вот!
– Генка мотнул головой на костер.

Я перевел взгляд и еле сдержал рвотный позыв. Черная масса, которую принял за угли, была сгоревшим собачьим трупом. Понятен стал неприятный запах.

– А че ему надо?
– спросил Ник.

– Так это же доктор!
– сказал Петька.
– Наш доктор!

– Что же вы?
– сказал я растерянно.
– Зачем сожгли?

– Сказать ему?
– вопросил Генка. Остальные, то бишь Зайка и Ник, механически покивали головами.
– Мы мстить хотим... Жестокость и сила... Вот что нам нужно...

– Кому? За что?
– Я волновался, почти кричал.

– Зайке надо убить одного гада... Вот, готовится... Над Ником издевались много... Теперь его очередь... А меня продавали...

– Вот что, ребята! Хватит! Пошли домой!..
– Я выкрикнул и замер. Почувствовал угрозу, исходящую от парней. Сейчас мне с ними не справиться.

Петька тоже, видно, испугался. Вскочил, побледнел, подошел ко мне. Глянул умоляюще.

– Уходите!
– сказал громким шепотом.
– Не говорите ничего!..

– Нет, погоди!
– то ли ему, то ли мне сказал Зайка.

Он поставил на землю кружку и шарил в траве руками. Нашел, зажал что-то и медленно поднялся.

Глаза у него стали как пуговицы - ни проблеска разума. В руке он держал камень - небольшой булыжник овальных очертаний.

– Дядя не верит... Научим... Заставим...

Он с трудом выговорил эти "армейские" угрозы. Неуверенно поднял руку с камнем. И никак не мог сфокусировать на мне свои пуговичные "гляделки".

Тут еще ему Петька помешал. Бросился и затараторил, умильно заглядывая снизу:

– На, выпей, Зайка! Ты же устал, сам говорил! У тебя же глотка пересохла!..

Петька сунул ему под нос беленький свой пластмассовый стаканчик, и Зайка уставился на непривычную емкость с тупым удивлением.

Другой рукой Петька за своей спиной делал отгребающие движения уходите! уходите!..

Я его послушался - ушел. Страшно было.

Камень, пущенный наугад, ударился о дерево далеко позади. Звук был негромкий и короткий.

Генка что-то кричал. Ник хохотал визгливо...

В детдоме узнал, что парни приехали из лагеря с завхозом. На два дня...

Вспомнил встречу на Невском. Как ребята бросились ко мне...

Идиллия кончилась. Новая начиналась история. Нужно было думать про Генку, Зайку, Ника.