Дом, что любил меня

— Ладно. Адам больше не будет заходить ко мне в примерочную.

— Отлично, тогда можем перейти к более интересной части моего визита, — его тон стал темным и глубоким. — Покажи мне свою грудь, Грейс.

— Что? — вырвалось у Грейс, и она с трудом сглотнула.

Сделав шаг назад, он впился в нее мгновенно заледеневшим, жестким взглядом. Ничего себе, этот мужчина действительно не любил повторять дважды.

— Я сказал, покажи мне свою грудь. Она принадлежат мне, и я хочу ее видеть.

Грейс перевела взгляд на дверь, волнуясь: а вдруг кто-то войдет? Как правило, вход в кабинет Мэтта без приглашения был строго запрещен, но при этом она, как водится, сидела снаружи, исполняя роль привратника. Грейс понимала, что в любой момент сюда мог войти кто угодно. У нее душа ушла в пятки.

— Я жду. Больше повторять не стану.

Грейс потянулась к пуговицам своей блузки, заметив, что Шон поглядывает на офисное кресло. Она буквально читала его мысли. Он задавался вопросом, подходящее ли это место для того, чтобы отшлепать ее. Грейс пришла к выводу, что лучше уж быть застуканной, показывая Шону свою грудь, чем с выставленной напоказ голой задницей — так хоть выглядеть будет намного приличнее. В конце концов, она всегда может уйти. Однако подвеска с золотым сердечком, висящая на ее шее, напомнила ей о возникшей между ними особой связи, которая с каждым днем росла и крепла. Грейс не стала останавливаться, продолжив расстегивать блузку. Пока он будет хотеть ее, она ни за что не уйдет.

Шон смотрел на нее из-под полуприкрытых глаз. К тому моменту, когда Грейс, наконец, расстегнула последнюю пуговицу, губы у него пересохли, и он провел по ним кончиком языка, чтобы увлажнить. Она взялась за застежку лифчика, которая находилась спереди. Спустя мгновение ее грудь, слегка подпрыгнув, освободилась от оков бюстгальтера. Грейс знала, что ее «девочки» теперь не такие стоячие и упругие, как раньше. Им уже сорок лет и они выкормили двоих детей, но когда Шон смотрел на нее, как голодный лев, она не могла не признать, что чувствовала себя сексуальной.

Он долго всматривался в нее, светящаяся в его глазах ласка была почти осязаемой. Ее соски затвердели в ответ, и она выпятила грудь, чтобы его взгляд не упустил ни единого сантиметра. Ожидание было почти невыносимым. Она хотела, чтобы его руки касались ее; чтобы он накрыл ртом ее плоть.

— Ты просто великолепна, малышка.

Шон потянулся своей большой рукой к ее груди, обхватил ладонью одно из полушарий и нежно сжал. Почувствовав его прикосновение, Грейс издала вздох, полный глубочайшего удовлетворения.

Он стоял перед ней, сжимая ее грудь теперь уже двумя руками. Шон сводил полушария вместе и разводил их в стороны. Он стал играть с ее сосками. Пощипывал их, вытягивал и придавливал, перекатывал между пальцами. Под его умелыми руками ее соски затвердели, превратились в жесткие бусинки, уже готовые к ласкам. Шон приподнял ее правую грудь и нагнулся. Голова Грейс откинулась назад, когда его горячий рот сомкнулся вокруг ее соска. Ее ноги то и дело ерзали по его бокам вверх-вниз, пока он посасывал и лизал ее грудь. Шон играл с ней, словно малый ребенок, завороженный новой игрушкой. Он не пропускал ни миллиметра, скользя языком вокруг ареолы, и, наконец, легонько сжал зубами коричнево-розовый сосок.

— Сегодня вечером я надену зажимы на эти роскошные сиськи. Они будут трястись, пока ты будешь объезжать меня. Мне нравится смотреть, как подпрыгивает твоя грудь.

Грейс так живо представила себе эту картину, что ее киска сжалась в предвкушении, а тем временем ее Викинг уже вовсю пировал на другом полушарии.

После того как Шон уделил должное внимание ее левой груди, он повел губами вверх по нежной шее. Мимоходом скользнув к подвеске, он на мгновение задержался, чтобы поцеловать маленькое сердечко, довольный, что таким образом пометил эту женщину как свою. Шон добрался до ее губ, и его язык погрузился во влажную глубину рта женщины, ни на секунду не выныривая наружу. Притянув Грейс вплотную к своей эрекции, он стал тереться об нее своим большим членом. Единственной преградой между их телами были его брюки и ее юбка.

Грейс прижалась к нему, готовая отдаться ему прямо здесь и сейчас. И плевать, что сюда может кто-то войти. Или где именно они находятся. Ее волновало лишь одно — чтобы Шон не останавливался, пока не даст ей то, в чем она так нуждается.

— Повернись, — скомандовал он, отстраняясь от нее. Его приказ прозвучал резко и хлестко, словно удар кнутом. Шон принялся расстегивать ширинку на своих джинсах.

Грейс сделала, как он велел: слезла со стола и, повернувшись к мужчине спиной, облокотилась о деревянную столешницу. Она услышала тихое шуршание и поняла, что ее Викинг пришел во всеоружии, основательно подготовившись к этой встрече. А в следующий миг он вздернул юбку вверх.

— Это нам вряд ли понадобится, малышка, — известил Шон, стягивая трусики-бикини с ее бедер и далее вниз по ногам.

Грейс послушно вышла из них, позволяя ему отложить трусики в сторону. Он обеими руками ласкал ее голые ягодицы, а потом его ладони поползли вниз. Шон водил пальцем по влажной расщелине между ее ног, снова и снова окунаясь в соки, пока не наигрался вдоволь, после чего провел пальцами по половым губам и раздвинул их.

— Ты такая влажная, совсем готова для меня. Скажи, ты хочешь меня?

— О, боже, да, — вскрикнула Грейс, чувствуя, что еще немного, и она умрет, если он так и не возьмет ее.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой?

Шон дразнил ее клитор, потирал круговыми движениями, и когда она уже была на грани экстаза, резко убрал руку. Грейс сдвинулась, пытаясь вернуть его пальцы обратно. Его руки переместились с влагалища на грудь. Он сильно ущипнул сосок, но боль мгновенно сменилась чувственным наслаждением.

— Я задал тебе вопрос, Грейс. Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой?

Грейс дала ему честный и единственно возможный ответ.

— Трахните меня, Сэр. Пожалуйста, трахните меня.

— Ну раз уж ты так мило просишь, саба… — Шон схватил ее за бедра и с размаху до упора вогнал свой каменно-твердый член в киску.

Сила толчка едва не сбила женщину с ног. Грейс держалась за стол, пока он ее трахал. Она услышала, как Шон рычит у нее за спиной, и пожалела, что здесь нет зеркала. Ей нравилось смотреть, как искажается его лицо в агонии приближающегося оргазма. Он вбивался в нее в бешеном ритме, уже не сдерживаясь. В его действиях не было ни осторожности, ни нежности. Грейс в свою очередь отвечала ему той же монетой, пользуясь тем, что Шон не отдавал ей приказа стоять неподвижно. Она толкалась назад, с силой насаживаясь на его член, и раз за разом сжимала мышцы влагалища вокруг его плоти, когда он врывался внутрь и тут же выскальзывал наружу. Вот чего ей не хватало весь день. Ощущения того, как Шон двигается внутри нее, овладевает ею. Она скучала по прикосновению его кожи к своей.

Он трахал ее, казалось, целую вечность. Единственным звуком в кабинете были их смешанные стоны и шлепки плоти о плоть. Они четко держали ритм, создавая песню, в которой каждый вздох Грейс был нотой.

Шон снова и снова теребил клитор, его пальцы уверенно скользили по ее пульсирующей плоти. Она кончила три раза. Волны наслаждения накатывали на нее одна за другой, и каждая новая была сильнее предыдущей. Женщине пришлось прикусить губу, чтобы не закричать. Наконец, ее Викинг застонал, и Грейс почувствовала момент, когда он потерял над собой контроль. Шон стал вколачиваться в нее так исступленно, что при каждом толчке она приподнималась на цыпочки. Казалось, будто он пытается полностью слиться с ней. Грейс вскрикнула, когда его член скользнул по ее точке G. Впившись ногтями в деревянную поверхность стола, она кончила. Сильнее, чем когда-либо прежде в своей жизни. Грейс снова толкнулась назад, не желая утратить ощущение близости к нему даже после того, как достигла оргазма. Крепко, почти до боли сжав ее бедра, Шон глубоко вошел в нее и застонал. Он вонзился в нее последний раз и затем навалился на нее своим телом, придавив к столу.