Дом, что любил меня

Шон съехал на шоссе 183 и поехал на восток к зданию в центре Далласа, в котором располагалась фирма «Маккей-Таггарт». В глубине души мужчина знал, что это его последнее задание. И после окончания работы он собирался заняться тем, что ему действительно нравилось. Шон хотел пойти в кулинарную школу. Мужчина поставил себе такую цель, и плевать, что все поднимут его на смех. Грейс не будет над ним смеяться. Она поддержит его. Будет давать ему пинки под зад, когда учеба станет невмоготу, и вправлять мозги, когда он захочет все бросить. Грейс станет его дегустатором, болельщицей, партнером и самой ярой фанаткой. Она будет его стимулом, дающим силу добиваться того, чего ему хочется. Чего же он хотел? Готовить, и завести семью с Грейс. Шон хотел этот дурацкий белый штакетник и пару детишек.

Он хотел всего.

Шон не успел толком опомниться, как уже заехал в парковочный гараж и выскользнул из «Бенца». Он надеялся, что Грейс не привязалась к этому «Мерседесу». Его настоящей машиной был классический «Скаут» 1972 года (прим.: внедорожник, чем-то напоминающий удлиненную «Ниву»). Он готов был обменять свой внедорожник на минивэн, если Грейс этого захочется. Ну, насчет обмена — это Шон, конечно, погорячился, но он обязательно прикупит минивэн, если она так пожелает.

Лифт доставил его на пятнадцатый этаж в мгновение ока.

— Привет, Шон. Как ты? — Ева, скрестив руки на груди, в ожидании стояла перед стойкой регистрации.

На ней были джинсы и рубашка на пуговицах — верный признак того, что ее срочно вызвали из дома. На работу Ева обычно одевалась с иголочки и была помешана на деловых костюмах.

Она стояла там и ждала Шона, отчего его мозг пришел в состояние повышенной боевой готовности. В их команде Ева была доктором, но не медицины. Эта женщина была чертовым мозгоправом. Шон уставился на нее, всерьез опасаясь того, что она собирается сказать.

— Мне и самому хотелось бы знать. Может, ты мне скажешь?

Ее улыбка озарила комнату. Светлые волосы Евы были собраны в конский хвостик, благодаря чему она выглядела намного моложе своих тридцати восьми лет.

— О, дурачок, я так рада за тебя, — она бросилась его обнимать. Неожиданно для себя Шон обнял ее в ответ, несмотря на некоторое замешательство. — Грейс чудесная женщина.

— Мне тоже так кажется.

Шон отстранился от нее. Похоже, что он лоханулся по полной. Уже все были в курсе, что он по уши втрескался в Грейс. Ему нужно как можно скорее разобраться с этой ситуацией.

— Так чего хочет здоровяк?

Она нахмурилась и покачала головой. Шон обратил внимание на шрам, который начинался у нее прямо под правым ухом. Это был бледный широкий зарубцевавшийся след от пореза ножом. Насколько Шон знал, тот был еще и чертовски длинным. Мужчина видел его лишь однажды. Шрам рассекал значительную часть ее туловища. Бывший профайлер ФБР получила этот «подарок» в тот единственный раз, когда по-настоящему облажалась. Ева застенчиво отвернулась и прижала воротник рубашки к шее.

— Тебе нужно поговорить с ним. Я думаю, что он ошибается, но в его словах есть рациональное зерно. Что бы ни случилось, не отказывайся от Грейс. Она не такая, как он думает.

Огромная фигура Йена показалась в приемной. Он одним своим присутствием заполнил все помещение, и эту его способность пока еще никто не смог переплюнуть. Большой Таг упер руки в бока. Казалось, каждый мускул в теле старшего брата напрягся и кричал, что дела Шона были плохи.

— В мой кабинет, живо! — рявкнул Йен.

Он развернулся и зашагал обратно по коридору, даже не дожидаясь начала исполнения своего приказа.

Шон пошел следом за Йеном по длинному коридору. Малыш Таг чувствовал себя так, словно ему снова было двенадцать лет и он вот-вот получит нагоняй от брата, который фактически заменил ему отца. По мере их взросления, мать стала уступать контроль над домом своему старшему сыну, в частности, после того как папаша умчался в неизвестную даль. Даже будучи подростком, Йен никогда не подводил свою семью. Он успешно совмещал учебу в старшей школе и работу, плюс помогал своему младшему брату с домашними заданиями, и при этом ни разу не пожаловался. Они с мамой держались за Йена, как за скалу, чувствуя в нем свою опору. Большой Таг был словно гора, и Шон знал, что до таких высот ему никогда в жизни не подняться.

Шон вошел в кабинет Йена, откуда на фоне линии горизонта открывался захватывающий вид на Даллас. В помещении был идеальный порядок. Этот кабинет был ареной для демонстрации силы и власти, и буквально кричал об успехе своего хозяина.

— В чем, собственно, дело? — спросил Шон.

Йен опустился в свое кресло. Его большие руки, лежащие на поверхности стола, сжались в кулаки. Он сделал глубокий вдох, прежде чем начать словесную атаку.

— Ты любишь ее? Ты, бл*ть, любишь ее? Она подозревается в терроризме, а ты тут распинаешься, рассказывая ей, как сильно ее любишь?

Шон чувствовал напряжение в каждой своей мышце, будто Йен бил его кулаками, а не словами.

— Она не террористка. Это ведь курам на смех. Грейс секретарь. Да Бога ради, Йен, проведи с ней всего две секунды, и ты сам в этом убедишься.

Для Шона было очевидно, что Йен не видел дальше своей папки. Он уже принял решение.

— Она замазана в этом по самые уши. Ты же не думаешь, что я оставлю тебя в деле после того, что ты натворил сегодня.

У Шона кровь похолодела. Хотя он и не верил в причастность Грейс, но был чертовски уверен, что что-то нечисто с ее боссом.

— Ты не можешь вывести меня из игры. Грейс в опасности. Я не брошу ее.

— Ты свое уже отыграл. Она, мать твою, подозреваемая, а ты сказал ей, что любишь ее! Ты скомпрометировал себя во всех смыслах. Твоя миссия, бл*ть, окончена, и ты не увидишь ее снова, пока эта операция не завершится. И если к тому времени твою подружку не упекут в тюрьму или Агентство не запрет ее для допроса в какой-нибудь Богом забытой стране, тогда можешь спокойно сводить ее в кино и взять вам на двоих пакет попкорна.

Шон даже не собирался спорить на тему стойкой неприязни брата к обычным ритуалам свиданий. У Йена были свои причуды. Шон не собирался устраивать тут дебаты. Он решил испробовать другую тактику.

— Ты когда-нибудь слышал, что люди лгут? Я сказал даме то, что она хотела услышать. Грейс сделает так, как я скажу. Эта женщина сабмиссив, Йен. Прикинь, как подфартило. Она саба и приняла меня в качестве своего Дома. Этим вечером я надел на нее ошейник. Она сделает все, что я ей скажу.

Не сделает. Грейс будет спорить с ним на каждом шагу, если посчитает, что он неправ, но Йену незачем об этом знать. Если Большой Таг поверит, что она покладистая, то возможно, он оставит их в покое.