Дом (др. перевод)

Слушая его рассказ, Дэниел обвел взглядом прихожую. Там, где прежде было окно, теперь была глухая стена. Дверь превратилась в декоративную панель из сплошного дуба, продолжение обшивки стен.

– Значит, двери и окна просто… запечатаны? – спросила Лори. – Их закрыли стены?

– Да. По сути дела, именно это и произошло.

– Но чем это было вызвано? Биллингс что-то сказал, что-то сделал?

– Говорю же я вам, я просто… просто открыл дверь. И наверное, это и стало толчком.

– Но это же какая-то бессмыслица, – покачала головой Лори.

– Как сказал Биллингс, смысл тут вовсе не обязателен, – тихо произнес Марк. – В магии нет никакой логики. Она подчиняется своим законам.

Все повернулись к нему. До сих пор Марк предпочитал отмалчиваться, говорил так мало, что каждый раз это становилось событием. И вот сейчас у Дэниела мелькнула мысль, не вел ли он себя так сознательно.

Пассивно-агрессивный метод приковывать к себе внимание.

Затем он посмотрел парню в лицо, увидел страдание и тотчас же устыдился подобных мыслей. Всем им сейчас приходилось несладко, и незачем было выискивать в словах и действиях друг друга какие-то мелочные корыстные мотивы. В первую очередь они сейчас должны держаться вместе.

– Куда подевался Биллингс? – спросил Дэниел.

– Не знаю, – пожал плечами Нортон. – Минуту назад он был здесь – и вдруг его не стало.

– Он был в пижаме? – фыркнул Сторми.

– По-моему, он вообще не спит, – ответил Нортон. – Нет, он был в своей униформе. Как всегда. – Он помолчал. – Но только… он выглядел каким-то другим. Загорелым. Счастливым.

– Он выглядит все лучше и лучше с тех самых пор, как я сюда попал, – заметил Дэниел.

– Наверное, мы и его аккумуляторы также заряжаем, а? – усмехнулся Сторми.

– Говори только за себя, хиляк, – улыбнулся Дэниел.

Снова послышался низкий гул, на этот раз не столько движение, сколько просто звук. Свет в Доме заморгал, самопроизвольно включаясь и выключаясь: лампочки в форме свечей на стене над лестничным пролетом погасли, раскачивающаяся люстра в гостиной зажглась, круглый светильник в коридоре, мигнув, потух, свет в обеденном зале ярко вспыхнул.

Ничего страшного тут не должно было быть. Всем довелось пережить нечто худшее, да и то обстоятельство, что сейчас они находились вместе, должно было обеспечить какую-то поддержку и спокойствие. Однако пульс у Дэниела стал бешеным, и ему – сильнее, чем когда-либо, – захотелось поскорее убраться отсюда куда подальше. Быстро мигающий свет создал стробоскопический эффект, используемый в аттракционе «Хеллоуин», погрузив все вокруг во мрак, сделав здание – особенно второй этаж – значительно больше, чем на самом деле.

Внезапные включения и отключения света сопровождались звуками.

Шепотом в тенях.

Пронзительным смехом наверху.

Снова послышался низкий гул, и все закончилось так же внезапно, как и началось. Там, где свет горел, он продолжал гореть, там, где был погашен, оставался погашенным. Все звуки прекратились. В Доме воцарилась тишина.

– Идемте, – сказала Лори, принимая на себя руководство. – Давайте проверим, что в кабинете.

Она двинулась по коридору, теперь освещенному лишь узкой полоской желтого света, проникающей из приоткрытой двери в кладовку. Дэниел быстро присоединился к ней, остальные пошли следом.

Дверь в кабинет была закрыта. Лори попробовала ее открыть, попробовал Дэниел, попробовал Сторми, попробовал Марк, даже Нортон попробовал, однако дверь была заперта, и им так и не удалось ее открыть. Предупредив, чтобы все отошли назад, как это бывает в кино, Сторми попытался выбить дверь ногой, но его ковбойские сапоги не оказали на нее никакого действия, и даже звук удара получился каким-то слабым, приглушенным, неэффективным.

– Биллингс! – окликнул Нортон, колотя в дверь кулаками.

– Биллингс! – подхватил Сторми.

В противоположном конце коридора открылась дверь.

Дэниел уставился на медленно раскрывающуюся дверь, стараясь не обращать внимания на переполнившее его чувство страха. Он лихорадочно соображал, стараясь вспомнить, что находится в этом помещении, однако детских воспоминаний у него не сохранилось, в своих предыдущих исследованиях он сюда не доходил, и сейчас не смог бы сказать, что там, даже если б от этого зависела его жизнь.

Дверь распахнулась до конца, и в прямоугольник дверного проема на фоне бледно-голубого сияния стали видны черные спутанные тени.

На этот раз Дэниел взял руководство на себя.

Он сообразил, что находится в помещении, еще до того как они подошли к двери.

Это была оранжерея…

Точнее, лунная оранжерея.

Ибо находящиеся в ней растения, несомненно, цвели ночью. Войдя в оранжерею, Дэниел застыл у порога. Помещение находилось с западной стороны здания, хотя Дэниел не мог припомнить, что когда-либо видел здесь хоть что-то, похожее на оранжерею. Стеклянный потолок поднимался на высоту второго этажа, стены были из матовых стекол, пропускающих свет, но не позволяющих рассмотреть то, что находится за ними. Растения, на полках и в огромных кадках, все до одного были невозможно экзотические, самых невероятных форм и расцветок.

Дэниелу захотелось узнать, откуда они.

И кто за ними ухаживает.

Постепенно пятеро пленников разошлись в разные стороны, привлеченные различными деревьями и кустами. Дэниел остановился перед кактусом, напоминающим обезглавленный человеческий скелет, покрытый желтоватой кожей и утыканный длинными иголками.

Подойдя к стеклянной стене, Сторми осторожно прикоснулся к ней.

– Судя по всему, прочное, – сказал он, обернувшись к остальным.

Он постучал по стеклу, и Дэниел услышал хорошо знакомый гудящий звон.

– Хуже не будет. – Оглянувшись вокруг, Сторми взял растение в горшке приличных размеров и швырнул его в окно.

Растение исчезло.

И тотчас же появилось снова на прежнем месте.

– А что будет, если ударить по стеклу ногой? – заметил Дэниел, рассуждая вслух. Он подошел к стене. – Нога провалится… ну, туда, куда провалится, а затем снова окажется здесь?

– Хочешь попробовать? – спросил Сторми.

– Только не я, – поспешно сказал Дэниел, поднимая руки. – Это я так, просто спросил.

– Ну, тогда продолжай просто спрашивать. Я тоже не собираюсь пробовать.

– Эй, ребята!

Обернувшись, они увидели Нортона, стоящего перед странным кустом с необычайно большими редкими темными листьями. Подойдя к нему, все увидели, что хотя в оранжерее не было сквозняка, не работал кондиционер, не крутился вентилятор, листья двигались, шевелились, дрожали.

В движениях растения было что-то непристойное, какая-то противоестественная агрессивная сексуальность, которая напомнила Дэниелу…