Дом, где исполняются мечты

Поскитавшись пару месяцев по общежитским и друзей-приятелей койкам, решили жениться, хотя бы для того, чтобы спокойно и регулярно заниматься любовью в собственной кровати.

Родителей Игната выбор невестки не удручил, но и в восторг не привел, отделались неясным: «Тебе с ней жить, ты и решай», но свадьбу справили достойную, со всей полагающейся данному мероприятию мишурой.

Стрельцов на всю жизнь запомнил один неповторимый момент, оставшийся яркой короткометражкой в памяти.

Они летели с Мариной в Сочи, первый раз вдвоем, на третий день после свадьбы, в медовый месяц. Она задремала, положив голову ему на плечо, а Игнат смотрел в иллюминатор. Самолет, накренившись на крыло, сделал поворот, и картина за бортом преобразилась, изменившись сказочно, — кипенно-белые облака вдруг окрасили золотистым ореолом лучи садящегося солнца, а на неправдоподобном небе цвета индиго засияла полная луна. Солнце — луна — облака. У него дух захватило от красоты божественной какой-то. Игнат повернулся к Марине, хотел разбудить, разделить с ней этот восторг. Но она так мирно, безмятежно спала, улыбаясь во сне, — чуть подрагивали реснички, выбившийся из прически локон упал на щеку, губки припухли от их бесконечных поцелуйчиков. И Стрельцов почувствовал, что вот это и есть настоящая красота в чистом виде!

Спящая у тебя на плече любимая женщина!

Почему-то навсегда в нем запечатлелся тот момент чем-то истинным — невероятная, потрясающая небесная красота природы за бортом самолета и не уступающая ей земная красота женщины.

Жили они вместе с его родителями, вроде бы неплохо, скандалов-выяснений не происходило ни разу, нюансы, естественно, имели место, а как же без них. И две хозяйки на кухне, и разные уклады жизни: у Стрельцовых свой, у Марины свой, и непонимание сторон. Но притирались как-то.

А тут Игнат ушел из института в Строймост. И что в институте денег было фиг — ребята, девяносто четвертый, какая наука?! Что на новой работе, ну, два фига!

А Марина сообщила, что беременна, к всеобщей радости. Порадовался мальчик Стрельцов предстоящему отцовству и глубоко, скорбно задумался: где денег-то на эту радость брать?

Он к начальнику — помоги, Михаил Захарович! Любые подработки, любой левак — жена беременна! А Михал Захарыч от досады только зубами скрипнул, кривясь, как от яду.

— Да какие подработки, Игнат! — махнул досадливо рукой. — Не бедствуем, конечно, так уж, чтобы пальцами подтираться, но и на икру красную не зарабатываем!

— И что, мне бригадиром на объекты выходить?! — психовал Стрельцов.

— Да ладно тебе, не кипятись! — пугался его решительности Михаил Захарович. — Есть у главного сейчас один проект, переговоры с заказчиками ведет, денег конторе нашей хороших поднять. Дак он, главный-то, у меня под него специалистов потребовал неженатых. Вот, думаю, Савушкина да парочку младших научных бессемейных пошлю.

— Что за проект? — оживился Стрельцов.

— В том-то и дело, что маета одна командировочная, и опасная к тому же. Выиграли мы заказ полной экспертизы мостов и связующих дорог для парочки африканских стран беспокойных. У них все коммуникации от боев бесконечных порушены, а сейчас, пока там относительное затишье, международная организация выделяет финансирование на восстановление основных магистралей, естественно, требующее предварительной серьезной экспертизы. Тендер на экспертизу выиграли мы.

— Я поеду! — заявил Стрельцов.

— Да ты себе представляешь, что это за жопа?! — расшумелся Михаил Захарович. — Там бои идут перманентные, повстанцы дикие, никакой связи практически нет, голод, болезни, условия не просто полевые, а фронтовые! Да и экспедиция предстоит не меньше чем на полгода! Жена тебя только во сне будет видеть, да и ребенок без тебя родится! А про риск я даже не говорю, огромный!

— Но заплатят-то хорошо? — выяснял Игнат.

— Да, хорошо! Не просто хорошо, а очень даже! Только если тебя там уконтрапупят, тебе это до лампочки будет! — продолжал бушевать начальник.

— А ты знаешь, Михал Захарыч, сколько детская кровать и коляска стоят? Нам, конечно, родители мои помогают, но и у них не от рэкета доход, а оклады!

— Ладно, Игнат, — тяжело, безысходно вздохнул Михаил Захарович, — ты посовещайся с женой, родителями, а я приказ о назначении придержу. Даю два дня.

Игнат посовещался, послушал дельного совета начальника. Мама в слезы, отец расстроился, Марина надулась обиженно.

— А ты подумал, как я учиться буду, если ты уедешь? — со слезами наехала она.

С первых дней Марина тяжело переносила беременность: токсикоз непроходящий, боли, перепады истерические настроения. А у нее третий курс института, самый трудный. Она и так-то не блистала в учебе, всегда с хвоста жиденькими троечками, пересдачами, а тут работу никто не отменял, и беременность тяжелая.

— Может, тебе академку взять? — предложил Игнат.

— Может, и взять, — размышляла она, перестав плакать, — но как я потом с ребенком на руках учиться буду?

— Родители помогут, бабушку попросим посидеть с ним.

— А знаешь, — задумчиво свела брови молодая жена, — тебе надо ехать! Ну, где мы еще такие деньги заработаем? Ты езжай, Игнат, точно. Такие заработки дважды не предлагают, и на дороге они не валяются!

Родители на вторичном совещании высказали серьезные сомнения по поводу необходимости этой поездки.

— Да при чем здесь деньги?! — уговаривала мама. — Что мы, втроем не справимся с жизнью и ребенком? Зачем голову свою подставлять и риск такой?!

Отец отмалчивался, только головой крутил. Марина неожиданно начала настаивать на командировке, аргументы, касающиеся заработка приводила, убеждая родителей. Игнат послушал, послушал их дискуссию и закрыл, сообщив, что решил ехать.

А Михаил Захарович обрадовался, не скрывая, что Игната пошлет:

— Понимаешь, нам надо себя проявить и показать институт самым наилучшим образом, чтобы заказы на наших специалистов косяком шли, а Савушкин слабоват для этого. Руководить не умеет, да до тебя ему еще жопой по лесу учиться и учиться!

Пришел домой Стрельцов и сообщил: через месяц улетает, уже проходит медицинское обследование, прививки обязательные делает, успеет ли вернуться к родам, неизвестно.

Марина в слезы, и почему-то на сей раз на одну тематику: как она учиться будет этот год без его помощи.

— Я все сделаю! — твердо пообещал Стрельцов, разозлившись.

О вполне реальной опасности, угрожающей его жизни, она не плачет, не беспокоится, а переживая за учебу свою, прямо изрыдалась!

Навестил Стрельцов родную альма-матер, договорился по старой дружбе и уважухе. Вошли в его положение и Марину пожалели, все-таки она их сотрудница. Игнат взял задания по предметам, все курсовые, рефераты, лабораторные работы за третий курс. Посидел пару недель, сделал сам — сложил стопочкой Марине, чтобы сдавала по мере поступающих требований. Договорился с преподавателями, что разрешат ей выучить к экзаменам билетов по пять, не больше.