Дом, где поселилась любовь

— Как мне хорошо с тобой… — простонал он. Его руки ласкали ее, касались ее с нежностью, доводившей до экстаза.

Джемайма подумала, что закричит, когда он на секунду прервался, чтобы защитить ее от возможных последствий, но тут же снова с ней соединился, поднимаясь по крутой спирали все выше и выше, пока волна наслаждения не схлынула и не оставила их бездыханными и опустошенными в объятиях друг друга.

— Сэм? — шепнула она.

— Знаю, — отозвался он еле слышно. — Знаю, дорогая.

Его руки сомкнулись вокруг ее тела, защищая и баюкая ее, а сердце, бившееся как сумасшедшее, постепенно успокаивалось…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Мне тут пришло в голову…

Голос Сэма звучал над ее ухом. Джемайма устроилась поудобнее, наслаждаясь теплом его сильного тела.

— Мм?..

— После того как ты упала в речку, мы не очень-то ясно соображали. Ты не могла забеременеть?

Забеременеть? Господи, да она вообще не соображала, не то что ясно.

— Мм… — протянула она, стараясь сосредоточиться. — Не знаю… не думаю. Должна сознаться, эта мысль мне и в голову не пришла.

Он еще крепче прижал ее к себе.

— Мне тоже… я радовался, что ты теплая и дышишь, и не беспокоился больше ни о чем. — Он поколебался. — Ты не принимаешь таблетки или еще что-нибудь?

Джемайма отрицательно качнула головой.

— Нет… не было необходимости.

— Значит, ты думаешь, это не исключено? — мягко спросил он, и, не будь она уверена в обратном, заподозрила бы, что в его тоне звучала надежда.

Он ждал, затаив дыхание, пока она не сообразила, что он может уловить ее замешательство.

— Не знаю, — призналась она. Собственная беспечность ее не удивила. Она была слишком занята, чтобы обращать внимание на свой цикл, и, не видя причин тревожиться по этому поводу, имела о нем самое смутное представление.

— Ты мне скажешь?

Она подумала о своем теле, представила себе, каково это — носить под сердцем ребенка Сэма, и испытала тупую, почти физическую боль.

— Сомневаюсь, что я забеременела, — с трудом выговорила она, наконец вспомнив, что находится в начале своего цикла. Сегодня вечером, однако, вероятность выше, так что он вовремя спохватился, а сама она не в состоянии ни о чем думать.

Сэм повернулся к ней и заглянул в глаза.

— Я должен скоро идти, — пробормотал он. — Я просил своих не ждать меня, сказал, что уеду сразу после обеда. Мне столько еще нужно сделать до церемонии открытия!

Он уже выглядел озабоченным, и Джемайма почувствовала, что он от нее ускользает.

— Как насчет кофе? Мы хотели выпить по чашечке перед твоим уходом, — предложила она, стараясь оттянуть неизбежное.

— У меня есть идея получше. — Его губы коснулись ее рта — теплые, мягкие, нежные, — и она выбросила из головы мысль о его отъезде и решила наслаждаться последними мгновениями, которые он проведет с ней, прежде чем вернется в свой мир.

Сэм позвонил в воскресенье утром — Джемайма только что закончила дойку — и сообщил, что добрался благополучно. Он говорил по мобильному телефону, и до нее доносился шум стройки.

— Послушай, извини, мне уже пора идти. Я на площадке. Говорят, меня кто-то спрашивал. Скоро позвоню. Пока, береги себя.

— Ты тоже. — Она подержала в руках трубку, глаза наполнились слезами. Безумие, но она уже по нему скучает.

Она еще раз посмотрела видеокассеты — просто чтобы растравить себе душу, а потом вывела собак на прогулку на холм. Села там на поваленное дерево, глядя на деревню внизу и поля, которые так любила, и принялась думать о Сэме.

Вернулась она к вечерней дойке. Закончив, покормила кур и телят, потом пошла в дом, сделала себе бутерброд, съела его в обществе собак. Последнее время она мало спала, поэтому легла в постель — и все время думала о Сэме.

Ты должна взять себя в руки, строго приказала она себе. Перевернулась на другой бок, взбила подушку, уткнулась в нее лицом, подушка все еще хранила едва уловимый запах его одеколона — специально, чтобы ее помучить! Она зарылась носом в подушку, глубоко вздохнула и позволила воспоминаниям нахлынуть на нее.

Хоть Сэм и уехал в Лондон, его образ все еще здесь, с ней, ясный и четкий. Стоит закрыть глаза — и слышится его смех, тихий звук его голоса, его прерывистое дыхание…

Джемайма села в постели, включила свет, потянулась за книжкой, прочитанной до середины, когда Сэм приехал девять дней назад, — господи, неужели прошло всего девять дней? Может, роман отвлечет ее от мыслей о Сэме?..

— Джемайма?

Со счастливой улыбкой на лице Джемайма уселась с ногами в кресло у телефона.

— Привет, Сэм! — воскликнула она, чувствуя огромное облегчение оттого, что он наконец позвонил.

— Как дела?

— Справляюсь. А как твоя стройка? К сроку успеют?

Он коротко вздохнул.

— О, более или менее. Были некоторые проблемы. — После паузы он добавил: — Я скучаю по тебе.

— Я тоже. Кажется, что ты очень далеко.

Он издал отрывистый, безрадостный смешок.

— Все равно что в Сибири. Послушай… — Он резко выдохнул. — Может, приедешь на открытие? На следующей неделе, в пятницу вечером.

— Я? — пискнула она.

— Не удивляйся так. Почему бы и нет? Я подумал, может, тебе будет интересно посмотреть. Честно говоря, мне нужен свой человек для моральной поддержки. Здесь будет сущий ад, и… я боюсь до смерти.

— Тебе нужен кто-то для утешения?

Он хмыкнул.

— Чтобы разделить со мной все, что придется пережить. Просто будь рядом.

— А твои родители?

— Они приедут, но это другое. Мне нужна твоя поддержка, но в то же время мне хочется праздника. Было бы замечательно, если бы ты приехала.

Джемайма задумчиво прикусила губу.

— Сэм, мне придется спросить Оуэна, сможет ли он позаботиться о коровах. Рука у него все еще в гипсе и он многого не может, но, думаю, он сумеет их подоить, если речь идет об одном вечере. Если я вернусь в субботу утром…