Дом из кожи

– Этот человек похож на Эдди Зеро?

Гулливер какое-то время рассматривал фотографии.

– Да, похож.

– Он или нет?

– Да... пожалуй. Волосы только стали длиннее.

– Скоро вернусь, - бросил Фенн и направился к двери. Затем остановился и спросил:

– Почему тебя зовут Гулливер?

Тот пожал плечами.

– Любил эту книгу в детстве. "Путешествия Гулливера". С тех пор и сам много путешествовал.

Фенн усмехнулся.

– Да уж, наверняка.

"Мудила". Сейчас Фенн уйдет, пробьет его по базе, потом вернется и начнется веселье. Фенн отлично проведет время. Гулливер тихо выругался. Как он вообще в это ввязался? Бред какой-то. Фенн вернется с личным делом Гулливера. И начнет издеваться. Этот коп - очередной праворадикальный мудила-гомофоб, чей старомодный мир рушился у него на глазах. Копы все одинаковы. Врожденное невежество и нетерпимость стали символами всего департамента.

Фенн вернулся с какими-то распечатками и сел. Выглядел он так, будто наелся дерьма.

– Ладно, Френсис... или мне лучше звать тебя "пастор"?

– На хуй иди.

Фенн рассмеялся.

– А у тебя интересная биография. Кража из магазинов. Подделка чеков. Проституция. И самое интересное. Склонение несовершеннолетних к...

– Это не доказано. Херня полная. Пара дебилов в форме хотела меня подцепить, решив, что я легкая жертва. Вам ли не знать копов. Трудно обвинить их в наличии ума.

– Твоё мнение. Неважно. Я разыскал твоё дело, чтобы понять, что ты за человек.

– Довольны?

– Очень. Значит, не любишь копов?

Гулливер вздохнул.

– А должен?

– Мы вас защищаем.

– Да, неужели? Как-то не доводилось раньше с этим сталкиваться.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что пытаюсь вам помочь, а вы меня допрашиваете, будто бандита какого-то.

– Нет, я просто хочу выяснить факты.

– Я вам уже шесть раз всё рассказал. Если вы до сих пор ничего не поняли, значит, у вас серьезные проблемы с головой.

– За языком следи, милый.

Гулливер тряхнул головой.

– Вы, копы, что, все одинаковые? Все, как один - гомофобные мрази. Вас этому специально учат? Департамент не мог взять и собрать в одном месте всех кретинов, видимо, случай помог. Вы все жутко предсказуемы. Все.

– Ты не лучше, - ответил Фенн.
– Я тебе, вот, что скажу, Гулливер. Я не вел бы себя, как мудак, если бы не ты. Мы вполне можем общаться, уважая друг друга. Обмен колкостями ни к чему хорошему не приведет. Хватит обзываться. Твоя сексуальная ориентация - твоё личное дело.

– Ну и ладно. Для ясности: я не гомосексуалист, я бисексуал. Есть разница.

Фенн записал это.

– Ладно. Значит, Эдди нашел тебя и начал спрашивать об отце. Что ты о нём знал?

– Как я и сказал, ничего. Сказал, что знаю человека, который...

Гулливер в очередной раз пересказал всё сначала. Во второй, в третий раз.

– Наверное, это всё, Гулливер. Напоследок, хочу ещё кое о чём спросить.

– Жгите.

– Что думаешь о Лизе Локмер?

– Что думаю? Не знаю. Вроде, ничего. Немного напряжена, немного жестковата. А что?

– Просто, интересно.

Гулливер решил, что его муки кончились.

– Влюбились в неё, что ли?

– Это так очевидно?

– Да.

– Держи эту мысль при себе. Расскажи, какое впечатление она на тебя произвела.

– Я её недавно знаю, но сказал бы, в ней есть какая-то тайна. Трудно сказать, что у неё на уме. Она очень скрытная натура. У неё есть какой-то тайный план. А в её шкафу немало скелетов.

Фенн кивнул. Его собственные мысли мало отличались от того, что сказал Гулливер.

– Ладно. Тебя хотят допросить пара моих коллег.

Фенн вышел и его место заняли двое. Один был крупным и чёрным, другой худым и белым.

– Я детектив Мур, - сказал черный.
– Это детектив Гейнс. Мы ненадолго.

– Ну, - произнес Гейнс.
– Расскажи нам всё сначала и ничего не упускай, принцесса...

Письма из ада - 3

Дорогой Эдди.

Иногда ты мне снишься.

Не спрашивай, почему. Ты бы обязательно спросил бы, если бы был здесь. Просто прими этот факт, как приняла его я. Мне многое снится, но я считаю, что даже те сны, где тебя нет, они тоже о тебе. В символическом смысле.

Мне постоянно снится один сон.

Он начинается в крыле "D", где только сон может избавить меня от монотонной скуки долгих месяцев и лет.

В этом сне мы оказываемся в Колинге. Мы гуляли во дворе, держась за руки. Ты такой красивый, что у меня замирает дыхание, а сердце перестает биться. Рядом Барбара Картланд, я чувствую себя юной девицей на первом свидании. Мы гуляем по газону, воздух пахнет дождем и срезанными цветами. Ты целуешь меня, где-то слышится гром. Может, он гремит только у меня в голове.

В этот момент я чувствую две вещи: просветление и страдание. Просветление от того, что я осознала, что люблю тебя и всегда любила, а ты любишь меня. Наши сердца бьются в унисон, наши стопы шагают одним темным путем. Да, чистое просветление. А страдание... чудовищные муки от того, что в мире есть кто-то, кто разделил нас, запер меня в темнице под названием "крыло "D"". В месте, полном кошмаров. Дни и недели пролетают здесь, смазанные успокоительными препаратами, скованные смирительными рубашками и тьмой. Одно лишь страдание.

Ты говоришь, чтобы я не беспокоилась, и вместе мы выходим за ворота в большой мир. Мы проходим по пожелтевшей траве и подходим к ещё одним воротам. За ними кладбище. Из земли торчат покосившиеся памятники, надписи на них выветрились и едва различимы. Мы на месте. Я знаю. Мы там, где всё начинается и заканчивается.

Ты выбираешь заросший плющом старый склеп. В воздухе пахнет октябрем. Пахнет смертью, но, вместе с тем, возрождением. Мы входим внутрь. Держа друг друга за руки, мы читаем на могильных плитах едва видимые имена.

Ты укладываешь меня на мраморную плиту и осыпаешь засохшими лепестками роз.

Мы занимаемся любовью. В месте, полном насекомых и мертвых растений.

Ты любишь меня и твоё лицо меняется. Оно превращается в лицо моего отца и всех тех, кто имел меня в прошлом. Затем оно отекает, словно воск и снова появляешься ты.

Ты пробуешь на вкус землю.

– Ты принадлежишь мне, - шепчу я.
– Только мне.