Дом Люцифера

Нэнси Петрелли наблюдала за тем, какое впечатление производят все эти речи на главного врача, и не переставала дивиться ораторским способностям Виктора Тремонта. Да она сама уже почти верила каждому его слову. Нет, увлекаться не стоит, когда имеешь дело с Виктором, надо держать ухо востро. Она и думать себе не позволяла, что он, к примеру, может быть ее другом. Сначала она была нужна ему для первых инвестиций, позднее понадобилось ее влияние в верхах – в качестве конгрессмена и секретаря Союза по здравоохранению. И как бы он ни притворялся и ни пускал пыль в глаза, истинную цену ему она знала всегда.

Нэнси была реалисткой. Носила короткую стрижку, была энергична и напориста. Одевалась женственно и одновременно как подобает деловой женщине – в вязаные костюмы от Сент-Джон. Она предпочитала не рисковать, разве что в самом крайнем случае, когда собственная выгода была очевидна. И поддерживала Виктора и затеянную им грандиозную авантюру лишь потому, что чувствовала: дело сулит несметные прибыли. В то же время она прекрасно осознавала, что, если его на чем-то поймают, он будет отвечать за массовую гибель людей. А потому решила дистанцироваться от него при первом же намеке на неприятности. Ну а потом – стоять на своем и твердить, что о его преступных замыслах она ничего не знала. И в то же время она очень надеялась на успех предприятия и на то, что затея Тремонта ее обогатит.

И вот, чтобы усыпить возможные подозрения Окснарда на свой счет, она заметила кисло:

– Но обезьяны все же не люди, доктор Тремонт.

Виктор вопросительно покосился на нее и кивнул:

– Согласен. Но в данном случае они очень близки. И генетически, и физиологически.

– Что-то я вас не совсем понимаю. Давайте немного разберемся в этом вопросе, – пробурчал Окснард, поглаживая пышные усы. – Вы ведь не можете быть стопроцентно уверены, что эта сыворотка годится для излечения людей.

– Конечно, нет, – с мрачным видом ответил Тремонт. – И не будем этого знать, пока не испытаем сыворотку на людях. Но с учетом сложившейся ситуации, думаю, все же стоит попробовать.

Главный врач снова нахмурился.

– Но это нешуточное препятствие. Ведь нельзя исключать, что мы вдруг обнаружим полную непригодность и даже вред применения сыворотки на людях.

Тремонт сплел пальцы и какое-то время разглядывал свои руки. Затем поднял голову и произнес с той же почти неподдельной искренностью:

– Что ж, по крайней мере, один факт выглядит вполне определенным. Тот факт, что, если не предпринять самых срочных мер, не найти средства от этого ужасного вируса, умрут миллионы людей. – Он удрученно покачал головой. – Думаете, меня самого не раздирали сомнения? Вот почему я колебался, и прошло целых два дня, прежде чем решился выйти с этим предложением. Я прежде всего должен был внушить самому себе, что поступаю правильно. И теперь мой ответ – да. Да, я совершенно убежден, что наша сыворотка наверняка поможет справиться с этой ужасной эпидемией. Но разве я могу гарантировать, что она не приведет к еще большим страданиям, до тех пор пока не пройдет все положенные испытания?

Все трое впали в задумчивость. Джесси Окснард знал, что просто не имеет права рекомендовать сыворотку Тремонта для использования без тщательной проверки. С другой стороны, он понимал, что, если все же удастся с ее помощью спасти миллионы людей от неминуемой гибели, он будет выглядеть в их глазах смелым и решительным политиком.

Нэнси Петрелли продолжала думать и тревожиться о себе. Она знала, что сыворотка поможет, но за время пребывания в политике научилась осторожности и умению не показывать со всей определенностью, на чьей ты стороне. Нет, ее позиция сведется к тому, что она будет всячески призывать к осторожности. И если понадобится, присоединится к меньшинству, которое в конечном счете – в этом она была твердо уверена – перейдет на сторону Виктора.

Виктора Тремонта терзали тревожные мысли о Джоне Смите и двух его друзьях. После доклада аль-Хасана о фиаско в Сьерра-Неваде о них ничего не было слышно. Нет, надо отмести все эти мысли и вернуться к настоящему. Он уже замыслил один эффектный маневр, с помощью которого надеялся окончательно убедить главного врача, а через него – и президента. Теперь надо было выбрать самый выгодный момент.

И вот, глядя на задумчивые мрачные лица Петрелли и Окснарда, он решил, что такой момент настал.

Он должен сломить их пассивность и нерешительность. Если не удастся убедить Окснарда, все труды и старания последних десяти лет пойдут прахом.

Он не проиграет, подумал он про себя. Просто не имеет права проиграть.

– Что ж, единственный способ убедиться в ее действенности, это проверить ее на человеке. – Он весь так и подался вперед, голос звучал глухо, но решительно. – Мы выделили в небольших количествах смертельный обезьяний вирус. Он не слишком стабилен, но может храниться неделю или около того. – Тут он выдержал эффектную паузу, должную придать особую значимость дальнейшим его словам: – Есть только один способ. И, пожалуйста, только не пытайтесь меня остановить, слишком уж высока ставка. Мы должны думать о людях в целом, а не о риске, связанном с каким-то одним человеком. – Тут он снова сделал паузу и глубоко вздохнул. – Я сам введу себе инъекцию с этим вирусом и…

Главный врач Окснард вздрогнул и поморщился:

– Вы же знаете, что это невозможно.

Тремонт вскинул руку:

– Нет, нет. Пожалуйста, дайте мне закончить. Я введу себе вирус, а затем – сыворотку. Возможно, обезьяний вирус и не соответствует в точности тому, который сейчас распространяется. Но, по моему мнению, достаточно близок ему, поэтому я не вижу опасности возникновения каких-либо побочных эффектов после применения сыворотки. Это единственный способ проверить ее.

– Полный абсурд! – воскликнула Нэнси Петрелли. – Вы прекрасно знаете, что мы просто не можем позволить вам пойти на такое!

Джесси Окснард, похоже, колебался.

– Вы что, действительно собираетесь испытать ее на себе?

– Именно, – решительно кивнул Тремонт. – Другого способа убедить всех, что наша сыворотка способна остановить эту ужасную эпидемию, просто нет.

– Однако… – начала Нэнси Петрелли, продолжая играть роль оппозиции.

– Это не нам решать, Нэнси, – остановил ее Джесси Окснард. – Тремонт вызвался совершить величайший акт гуманизма. И мы, как минимум, просто обязаны уважать это его решение и незамедлительно доложить о нем президенту.

Петрелли нахмурилась.

– Но, черт побери, Джесси, у нас же нет никакой уверенности в том, что эти два вируса и сыворотка будут взаимодействовать в человеческом организме тем же образом. – Она заметила, какую гримасу скроил при этом Тремонт, точно сомневался, что расслышал ее. – И раз уж доктор Тремонт готов предоставить себя в качестве морской свинки, ему следует ввести настоящий вирус. Или же, по крайней мере, провести сравнительный анализ этих двух вирусов, выяснить, насколько они идентичны.