Дом мой или шанс №2. Книга 1
Шрифт:
Я обняв этого, ставшего мне почти братом парня, и еще раз помахав рукой остальным, направился к себе.
Казалось бы, здесь, в этой моей тюрьме, не все так плохо как могло бы быть, но от одной мысли, что это, на всегда, и ничего уже вернуть нельзя, у меня ум за разум заходил. Казалось жизнь просто закончилась, и все дальнейшее, окончательно утратило смысл. Но вот такое, мое представление, о бессмысленности бытия, на этом уровне, в раз перевернуло одно событие, которое произошло со мной, на третий месяц моего здесь существования.
Когда все первоначальные проблеммы утряслись, и оказалось, что от меня по сути ничего кроме доставки товара не требуется, и с остальным легко справляются мои квадратные помошники,оказавшиеся довольно покладистыми ребятами, я откровенно стал ощущать себя, ни кому не нужным.
После нескольких довольно соблазнительных предложений, когда пришедшие, за новой порцией товара, местные красотки, стали чуть ли не полностью оголившись, предлагать себя в качестве оплаты, и понимая, что так будет до тех пор, пока, какая-то из них-таки не уговорит меня, я решил, избавиться от этих предложений,
Валька Босая, была в местном табеле о рангах, кем то вроде главного парламентера, направляемого местным комитетом, состоящим в основном из девушек, для решения той, или иной проблеммы. Оказалось, Валька обладала неким даром убеждения, и ей как правило не отказывали, если речь была о чем-то что могли легко позволить местные заправилы. И вот, сняв с себя, такой груз, вечного соблазна, и намеренно лишив себя, общества этих дамочек, я по немногу, стал дичать.
Нет, я попрежнему, выполнял обязанности, некоего патруля, наводящего где нужно порядок, но в общем-то, при ближайшем рассмотрении, оказалось что в этом не было совершенно никакой необходимости. Если здесь не было бунта, который несмогли бы подавить все личные тушкохраны вместе взятые, или не возникала какая нибудь, очередная массовая драка, на просторах полутемных, загаженных коридоров, была тиш да благодать, если так можно сказать, об одной, такой огромной камере, где заключенные, так называемые неполноценные, и мужского, и женского рода, свободно передвигались куда хотели, и творили что им вздумается. Здесь не было надзирателей, охраны, и прочих обычных в такого рода заведениях атрибутов. Весь местный контингент был полностью предоставлен сам себе. Иказалось бы при таком раскладе тут должен был царить хаос и беспредел, однако, сложившийся за долгие века местный уклад, который строго блюли тутошние боссы, решались нарушать лиш совсем оторванные, и их долго не разбираясь просто кидали к психам, что обитали на самом первом этаже, в особой блокированной зоне. Ну а в остальном, здесь текла обычная, спокойная, размеренная, абсолютно бессмысленная жизнь. Единственным смыслм которой, было жить ради любого, даже не очень безопасного, для самой этой жизни удовольствия. Подавляющее большенство из местных, перманентно, находились в таком, вечном поиске, ища где бы лучше кайфануть. И создавая,в местных переходах, некое-Броуновское-движение, в котором с трудом можно было разглядеть вообще какой либо смысл, проводили так день за днем, тупея с каждым годом, и все ближе и ближе становясь к тем беднягам, которые пробыв тут немыслимое количество лет, просто сошли сума, и живут сейчас в самом страшном здесь месте.
И вот, спустя три месяца, такой жизни, я впал в глубочайшую, за всю свою жизнь депрессию. Из которой, меня вывело, самое настоящее, можно сказать, научное открытие.
А случилось это, в самый обычный из дней, заполненных серой беспросветностью и безнадегой. Когда, казалось уже ни чего на свете не может радовать, и ни в чем нет больше смысла, и ни чего не оставалось, кроме как, скитаться по убого обставленным этажам, моего узилища. Снова и снова нарываясь на неприятности, то тут, то там, сталкиваясь с какими-то темными личностями, кучковавшимися в особо плохо освещенных закутках. Тихо и злобно переругивающихся между собой компаний, нетрезвых, опустившихся до полного скотства неполноценных. Уходить закрывая нос, от невыносимой вони немытых тел, и вытирая рукавом слезящиеся глаза, от едкого наркотического дыма.Вновь и вновь, искать кого то, и не находить. Вглядываясь в лица, то спокойные и умиротворенные, то искаженные ненавистью, то беспричинно счастливые, с расширенными во всю радужку зрачками, и стекающе по подбородку пеной. то исполненные какой-то невыносимой боли, что казалось, передаеться, как некая энергетическая зараза, прямо в сердце. После чего, еще долго, там в груди, то жгло раскаленными углями, то сжимала стальными тисками.
Не знаю что я искал. Мне казалось, что вот вот, где-то в очередном коридоре, мелькнет, милая , знакомая фигурка, а сердце пропустив удар, вдруг, с барабанным боем, начинало стучать в висках. что-тогда происходило со мною, я помню плохо, однако, всякий раз возвращаясь вечером, в свою клетушку, отправив своих помошников по домам, я заваливался на жесткий матрац, предварительно забросив в себя, не чувствуя вкуса, стандартный ужин, состоящий как мне казалось, из совершенно не съедобных компанентов. Во всяком случае попробовав это в первый день, я до вечера плевался, и ни как не мог взять в толк, как одна и та же система доставки дома, может одновременно, готовить вполне себе достойные блюда, для правительственного уровня, и такое непотребство, больше напоминающее по вкусу, тертую подошву моих тюремных сандалей, выданных мне в начале, такая же серая и твердая, и так же пахнущая, не то пласмассой, не то резиной.
Короче, настал час, когда я спустя много дней в полной степени осознал, что это навсегда, и что от сюда ни кто и ни когда не возвращался. А все что я наблюдал эти дни здесь, лиш подтверждала мои предположения. Выбраться от сюда, ни кто в серьез и не надеется. Конечно, находились и безумцы. кто-то из этих сумашедших, начхав на запреты, с остервенением начинал искать выход, и конечно, обязательно погибал в попытке взломать очередной технический колодец, или воздуховод, который как я был уверен, является исключительно замкнутого цыкла, и не куда не вывел бы этих , горе графов Монте Кристо. Сожженные
мощнейшим, электрическим разрядом, защитной системы уровня для заключенных, смердящие тела, долго лежали в местах, где их застигла ужасная смерть, как отличный пример, тщетности любых попыток и бессмысленности всяческих надежд.Но большенство из попавших сюда, просто приспосабливались. Жили как и внизу, беспечно и безсмысленно прожигая жизнь, только теперь уже, без былой роскоши и полноты ощющений. Но с той же одеревенелостью , с тем же равнодушием во взглядах, и абсолютной, подавляющей, угнетающей беспренцыпностью.
Размышляя обовсем этом, как-то вечером, я неожиданно, вспомнил о своем чемоданчике. Надо сказать, яеле отвоевал такую превилегию, взять с собой сюда, в этот долбанный уровень, знание сути. Я просто хотел доказать себе, что не все еще потерянно, и впереди, там за горизонтом, слабой, маленькой звездочкой, еще светит надежда, которая как известна умирает последней. И хотя от долгого скитания за день, ноги гудели, и вставать было лень, я все же, пересилив себя, поднялся с жесткого лежака, и опустившись на колени, с трудом, достал заброшенный, в самом начале, далеко в угол, набор сути. Протерев, успевший запылиться чемоданчик,я усевшись с ним на табурет, задумался.
Сколько раз! Сколько раз!Я обещал себе, что не притронусь больше к этому злосчастному ящику! И сколько же раз, нарушал данное обещание! Вновь и вновь, пытаясь разгадать секрет! Что не давал мне покою, с тех самых пор, как я впервые увидел, этот набор, в комнате Романа!
И хотя, до отбоя оставалось не больше полу часа, я все же решившись положил руку на панель идонтификатора. Как всегда, раздался едва слышный щелчек, и на месте ладони появился круг с мишенью, снежинки на котором слегка помаргивая зеленым, столпились в центре. Но я знал, что едва какой либо из кубиков покинет это чудо вместилище, они сразу оживут, и всегда будут указывать место, где находится один из элементов головоломки. Проверенно. Уж куда я только не прятал, бывало такой кубик, и в шкаф запирал оружейный, что как я знал, имел высшую защиту. И на другой этаж, в комнату Шерри относил, все одно, снежинки, четко указывали направление.
Да! Интересная штука! Думал я не раз. Это каким же мощным, должен быть передатчик, что бы пробиться через столько переборок и этажей? А шерри обитала довольно не близко, по меркам дома. Короче говоря, одна большая загадка, от которой, даже у самых крепких сборщиков, порой, ум за разум заходил!
Открыв кейс, и немного помедлив,я сдвинул чашки и какую-то мелочь, на край стола, а затем, привычно вдавив защелку, вытащил закрепленные в верхней крышке, плоские прямоугольники, именуемые основой. Одна сторона этих , размером с небольшую книгу, пластин, была черной, а другая, чисто белой. После знакомства с особо ревностными сборщиками, я узнал о том, что собирать можно, как на черной основе, так и на белой. Однако, какая из них истинная, не знал пожалуй и сам Арий Светоносный.Бывало, я пробовал ложить эти прямоугольники, в шахматном порядке. Но чередование белого с черным, видно не было предусмотренно создателями этого конструктора, поскольку при попытке соеденить края этих плоскостей, получалось, что как ни старайся, а соприкасаться краями они не желают,а отталкиваются друг от друга, как магниты в обратных полюсах. Так что варианта, как я убедился, было только два. Среди сборщиков, была даже некая секта, называющая себя, черноосновниками, щитающие, что собирать нужно, непременно на черной основе. Однако, познакомившись с некоторыми из них,, я решил, что покрайней мере, пока не будет серьезных оснований, собирать нужно исключительно на белой стороне . Уж больно рожа предводителя черноосновников, напоминала мне одного из быков Леона, и меня при встрече с ним, всегда терзали смутные сомненья, а не засланец ли это, бравого предводителя черной армии. Так что, выложив все шесть пластин, перед собою на столе,я соеденил их в самый, что ни наесть класический квадрат, после чего, стал один за другим, выкладывать на него кубики.
Иногда мне казалось, что некоторые из них, вдруг словно намагниченные, прилипают друг к другу, но ощущение тут же пропадало, а складывающаяся картина, была столь причудлива, и столь многозначительна, что несобрав и две трети мозайки,я раздраженно смешав получившуюся чепуху , в сердцах пнул ножку стола. От чего тот сдвинулся, на добрых десять сантиметров, а стоявший на нем кейс, пребольно ударил меня по пальцу, захлопнувшейся крышкой.
Так, так! Думал я. Это уже было и не раз! не нервничать Алекс! Жизнь и так сплошная черная полоса! А нука хватит скулить!
И вот, уговаривая себя таким образом, я решил вернуться к своей догадке, которая посетила меня не так давно. Заключалась она в том, что квадратное углубление на внутренней стороне, верхней крышке, этого чудо чемоданчика,вполне, может оказаться активационным гнездом. Поскольку над ним, отчетливо виднелся рисуночек в виде молнии, указывающий острием в середину углубления. Раньше я уже пробовал вставлять туда кубик, да и не стоит льстить себе, не я один, уверен пробовал. Но увы, ни чего не происходило. Все те же, безсмысленные узоры, фигуры, в виде различных многоугольников, каких-то цветных пятен, и прочее, не объяснимое нечто. Все это вызывала, при попытке собрать полную картину, очередной параксизм гадания на кофейной гуще. Или высматривания китайских иероглифов на коре дуба, в соседней роще. Ставшее в очередной раз, доказательством, удивительной теории случайных чисел, в которой, бывает, случайным образом, случается такое, чего и сильно пожелай , не сотвориш. Короче, в отличие от некоторых, особо отличившихся, видевших суть бытия, в нагромождении ломанных линий, цветных пятен, и различных завихрений, я ничего понять не мог, да и не желал заниматься, откровенной профанацией, что в кругах сборщиков, называлось, святым видением, или откровением дома. Поэтому и все время, пытался отыскать ключ, к совершенно логичному, и однозначно трактуемому результату.