Дом на берегу

– После такой зарядки и морского воздуха я должна спать как убитая.

– Конечно, – ответил я.

Да, точно, там была лодка. Она лежала на песке, на берегу, и во время прилива на ней, скорее всего, перевозили пассажиров от кузницы к мельнице и обратно.

– Тебе, конечно, наплевать, как я сплю – хорошо ли, плохо ли, – и есть у меня силы дойти до дома или нет? – не унималась она.

Я остановился и посмотрел на нее.

– Извини, дорогая, – сказал я, – конечно, не наплевать. – (С чего это вдруг она опять заговорила о бессонной ночи?)

– Ты сейчас был где-то далеко в своих мыслях. Я всегда это чувствую, – сказала она.

– Не дальше, чем за четыре мили отсюда, – ответил я. – Если тебе действительно интересно, то я сейчас думал о двух детях верхом на пони, которых я видел сегодня утром. Мне вдруг стало любопытно, куда это они могли ехать.

– На пони? – Мы пошли дальше, Вита тяжелым грузом повисла на моей руке. – Что ж, это самая удачная мысль, которая тебя посетила за последнее время, – сказала она. – Мальчики обожают ездить верхом. Может, этих пони дают напрокат?

– Сомневаюсь, – сказал я. – Мне кажется, они ехали с какой-то фермы.

– Ну, это можно выяснить. Симпатичные дети?

– Очаровательные. Две маленькие девочки и молодая девушка, по-видимому, их няня, и с ними двое мужчин.

– И все верхом?

– Один мужчина шел пешком, он вел под уздцы пони с девочками.

– Я думаю, это школа верховой езды, – сказала она. – Выясни, пожалуйста. По крайней мере, кроме плаванья и прогулок на лодке мальчикам будет чем заняться.

– Хорошо, – сказал я.

Как было бы замечательно, если бы я мог вызвать Роджера из прошлого и попросить оседлать двух килмартских лошадок для Тедди и Микки, а затем послать их вместе с Робби галопом в Пар на пляж… Роджер идеально ухаживал бы за Витой. Исполнял бы любую ее прихоть. Сок белены, полученный от брата Жана из монастыря, обеспечил бы безмятежный сон, а если бы это не помогло… Я улыбнулся.

– Что смешного?

– Ничего.

Я указал на увядающую наперстянку – лиловые цветы, облепившие высокие стебли, которые пробивались сквозь живую изгородь вокруг выпасов чуть ниже Килмарта.

– Если у тебя случится сердечный приступ – никаких проблем. Из наперстянки получают дигиталис. Только скажи, и я растолку семена.

– Огромное спасибо. Не сомневаюсь, что в лаборатории профессора отыщется не только это, а еще бог знает какие ядовитые семена и чудовищные смеси.

Как она была права! Однако мне надо было как-то отвлечь ее от Магнуса.

– Вот мы и пришли, – сказал я. – Через эти ворота прямо в сад. Я сейчас приготовлю тебе и мальчикам выпить чего-нибудь холодненького. Затем займусь ужином. Буду угощать вас холодной говядиной и салатом.

Да здравствует хорошее настроение! Мои усилия угодить им должны стереть всякие воспоминания о моих утренних промахах. Заботливый супруг, приветливый отчим. Главное продержаться до отхода ко сну – и далее.

Как оказалось, насчет «далее» я беспокоился зря. Купание, тяжелое восхождение в гору и пьянящий корнуоллский воздух сделали свое дело. Вита, у которой от зевоты рот не закрывался, посмотрела телевизионную пьесу и уже в десять улеглась, и, когда час спустя я тихо залез в постель и лег рядом, она даже не проснулась. Судя по небу, назавтра ожидалась отличная погода, и можно будет поплыть к Церковному мысу. А ведь Бодруган до сих пор существует – после ужина я отыскал его на карте.

Ветер был несильный, но вполне достаточный, чтобы мы благополучно вышли из порта Фауи. Наш шкипер Том, здоровый улыбчивый парень, занимался парусами – мальчики помогали или, скорее, мешали ему, я же занял место у румпеля. Моих познаний в этой области хватало только на то, чтобы не вести лодку против ветра (чтобы паруса не полоскались), но ни Вита, ни мальчики не подозревали об этом, а мой уверенный вид произвел на них должное впечатление. Вскоре мы бросили с кормы лески на макрель: ребята с дикими криками вытаскивали пустые крючки, как только замечали малейшее подрагивание, которое на самом деле было вызвано просто легкой волной или каким-нибудь пучком водорослей. Вита устроилась на корме рядом со мной. Ей очень шли джинсы, да и алый свитер тоже: как у большинства американок у нее была прекрасная фигура.

– Божественно, – сказала она, прижимаясь ко мне и опуская голову мне на плечо. – Как здорово, что ты все это придумал. Ставлю тебе отлично. А море какое спокойное – загляденье!

Но весь ужас в том, что так продолжалось недолго. Я вспомнил, как это бывало когда-то, давным-давно: едва мы проходили буйки Канниса и мыс Гриббин, западный ветер с невероятной силой вступал в противоборство с приливом, при этом скорость лодки сразу резко увеличивалась (для умелого рулевого, каким был капитан Лейн, это всегда блаженные минуты), и судно практически ложилось на борт, так что пассажир, сидящий с подветренной стороны, оказывался всего в нескольких дюймах от воды. В данном случае таким пассажиром была Вита.

– Может, лучше передадим руль этому парню? – сказала она нервно, после того как лодка три раза клюнула носом, а потом накренилась на бок, так что леер коснулся воды. Я сам был виноват – попал в слишком крутой бейдевинд.

– Ни за что! – весело прокричал я. – Переползи под гиком на другую сторону!

Она, покачиваясь, поднялась на ноги и со всей силы стукнулась головой о гик. Я наклонился, чтобы помочь ей выпутаться из веревки, за которую она зацепилась ногами, и при этом, конечно, отвлекся от румпеля, в результате судно зарылось носом в воду, и нас всех, меня в том числе, окатило с ног до головы.

– Ничего страшного! Соленая вода никому еще не повредила! – прокричал я, но мальчики, прижавшиеся к лееру с наветренной стороны, похоже, не очень были в этом уверены и вместе с матерью нырнули в укрытие – маленькую каюту с низким потолком, где им пришлось примоститься на небольшом рундуке, и там то и дело подпрыгивать и падать вниз вместе с нашим резвым суденышком.

– Хорош ветерок! – улыбаясь во весь рот, сказал шкипер Том. – Доберемся до Меваджисси в два счета!

Я тоже осклабился, демонстрируя, что полностью разделяю его уверенность, но три белых, как полотно, лица, смотрящих на меня снизу из каюты, совсем не горели энтузиазмом, и у меня создалось впечатление, что никто из них не разделяет мнения шкипера насчет ветерка.

Он предложил мне сигарету, но после трех затяжек я понял, что мне лучше не курить, и, когда он отвернулся, тут же выбросил ее, в то время как он продолжал попыхивать своей трубкой, набитой невероятно ядовитым табаком, дым от которой относило прямо в каюту, где вскоре повисли густые клубы.

– Скажите им, пусть залезут в кокпит – там не так качает, – посоветовал Том.

Я посмотрел на мальчиков. Лодка сейчас шла довольно устойчиво, но, сидя в тесной, темной каюте, они ощущали малейшие толчки, и Микки уже начал подозрительно зевать. Вита сидела, уставившись в одну точку, как бы загипнотизированная штормовкой Тома, которая висела на крючке в каюте и раскачивалась из стороны в сторону, словно повешенный, при каждом наклоне судна.