Дом на Харрен–стрит. В сетях шпионажа

Военный мундир в багаже дипломата

Старшего офицера штаба генерала Фалькенхорста подполковника Хартвига Польмана предполагалось послать в Осло вместе с частью штаба на крейсере «Блюхер». Но незадолго до начала операции у Бушенхагена на этот счет возникли некоторые сомнения. Ведь в данном случае успех его миссии полностью зависел бы от случайностей войны. Куда надежнее заранее послать в Осло офицера, знавшего весь план действий. А задача Польмана состояла в том, чтобы сориентировать посланника и установить связи с военными властями Норвегии после оккупации. Если же норвежцы продолжат борьбу, Польман обязан будет создать нечто вроде первого эшелона штаба для получения сообщений и передачи дальнейших приказов.

Абвер предлагал заслать подполковника Польмана в Норвегию с фальшивым паспортом и под чужим именем. Но Польман предпочел обычный паспорт, в котором были бы даны правильные сведения, за исключением военного звания. Вместо этого ему был «присвоен» титул его брата — советник министерства внутренних дел.

Люди Канариса работали исправно. За несколько дней до 9 апреля настоящего министерского советника Польмана посетил представитель верховного командования, от которого Польман получил настоятельный совет «исчезнуть» на несколько дней как из своей конторы, так и из дома. Начальству он должен был сказать, что неожиданно выезжает в служебную поездку, но не сообщать ни цель поездки, ни ее продолжительность. Указание было выполнено безупречно. Тем самым удалось обезопасить миссию подполковника на случай возможных контрольных запросов со стороны консульских и дипломатических органов северных стран.

Подполковник Польман выехал из Берлина 7 апреля утром вместе с генералом Химером, имевшим точно такое же задание в столице Дании. Вместе с ними выехали три секретаря миссий, которые в своем дипломатическом багаже везли военные мундиры офицеров, инструкции посланникам и карты главных районов операции.

Поездка оказалась весьма приятной. Для Польмана и Химера было заказано отдельное купе в вагоне первого класса. Около полудня господа офицеры пересели на паром в Варнемюнде, направлявшийся в Гессер. В это время подполковник, вероятно, вспоминал поездку на этом же судне четыре года назад, когда он со своей женой праздновал присвоение ему звания майора. Проезжая мимо важных военных объектов, Химер и Польман внимательно следили за тем, не появилось ли каких–нибудь признаков того, что датчане знают о предстоящих событиях. Но все было спокойно. Даже у большого моста у Вордингборга, который вскоре должен был попасть в руки немецких парашютистов, не было видно ни одного охранника.

В Копенгагене компания разделилась. Польману оставалось еще несколько часов до отхода поезда, и он решил совершить прогулку по тихим воскресным улицам датской столицы. Секретарь миссии Шумбург остался охранять дипломатический багаж. Польман шел и думал о том, что через 36 часов эти спокойно идущие мимо него люди станут свидетелями ужасных событий.

Поздно вечером Польман и Шумбург сели в поезд и через час уже были на пароме, курсирующем между Хельсингёром и Хельсингборгом. Было интересно смотреть на освещенные дома по обе стороны пролива под чистым звездным небом и представлять себе, как все это будет выглядеть через день. В Балтийском и в Северном морях к Норвегии уже шли немецкие корабли. Самолеты и солдаты в Северной Германии ожидали боевого приказа.

В дипломатическом портфеле Шумбурга лежала карта, на которой были обозначены все важные здания Осло. В нем была и справка на трех машинописных страницах, содержащая основные сведения и характеристики, которые штаб получил от абвера о норвежских военных и политических деятелях, а также о членах королевской семьи. Это был подручный материал, с помощью которого Польман собирался выполнять свое особое задание в первые часы вторжения.

Наконец подполковник и секретарь миссии пересекли границу Норвегии. Они были единственными пассажирами, которые знали, что мирная жизнь этой страны продлится не больше 24 часов.

«Забытый» шпион

Вечером 6 апреля «секретарь делегации по закупке рыбы» Боде был приглашен на веселую пирушку к одному зубному врачу в Тронхейме. Он танцевал с молодой симпатичной норвежкой, когда его внезапно вызвали к телефону. На проводе был консул Нольде. Он выразил сожаление, что вынужден побеспокоить Боде. Сказав, что у него есть некоторые вопросы в связи с выполнением договора об импорте мороженой рыбы, консул дал понять, что им необходимо срочно встретиться для беседы.

Было уже 11 часов вечера, и Боде с досадой подумал, что консул выбрал крайне неудачное время для беседы. Однако он покинул общество, извинившись и сказав, что служба обязывает. Через полчаса он уже был у Нольде. Консул получил шифрованную телеграмму из министерства иностранных дел в Берлине, в которой говорилось, что Боде должен явиться к генеральному консулу Кюхлеру в Бергене ровно в 11.00 9 апреля. Боде понял, что предстоит что–то очень серьезное. Но догадаться о масштабах предстоящего он, конечно, еще не мог.

В тревоге Боде позвонил в порт, но ему сказали, что из–за тумана рейсовый пароход вряд ли сможет выйти в Берген, поэтому Боде сел на поезд и 8 апреля утром прибыл в Осло. Бреясь в номере «Гранд–отеля», он прочитал первые газетные сообщения о том, что большая рруппа немецких транспортных судов прошла через датские проливы. С этого момента Боде уже не сомневался в том, что предстояло. Он поспешил в миссию. Обстановка там была исключительно напряженной. Генеральный консул Кюхлер как раз совещался с посланником Брэйером. Боде сообщил Кюхлеру, что он получил указание прибыть к нему в Берген до полудня следующего дня.

— Прекрасно, — обрадовался Кюхлер, — мы поедем туда вместе сегодня вечером.

В 5 часов утра 9 апреля поезд прибыл на станцию Воссеванген. Там произошла какая–то задержка. Поезд долго не отправляли. Через некоторое время на станцию прибыл штаб норвежской дивизии из Бергена с дивизионной кассой. Немцы догадались, что произошло, и были уверены, что сейчас их арестуют. Но ничего подобного не произошло, и Боде успел даже связаться по телефону со станции с одним из своих агентов в Бергене. Естественно, Боде был страшно взволнован и хотел все знать точно. Может быть, англичане подошли первыми? Ответ агента его успокоил. Через некоторое время было объявлено, что поезд может следовать дальше, и вскоре Боде и Кюхлер благополучно прибыли в Берген.

Однако здесь разведчика ждало разочарование. Из Берлина не было никаких инструкций. Ровно в 11 часов он представился адмиралу Шрадеру, командующему группой немецких военных кораблей, вошедших в Берген. Но и тот не имел никаких указаний для офицера разведки. Боде был явно «забыт» руководством в Берлине.

Но это не смутило бывалого немецкого шпиона. Он тут же начал организовывать резидентуру абвера и позаботился о том, чтобы арестовать представителей Интеллидженс Сервис. Их имена и адреса он узнал еще давно. В отеле «Терминус», где находились англичане, была конфискована большая картотека, которая, по словам Боде, свидетельствовала о том, что норвежские полицейские власти постоянно информировали англичан о немцах, разъезжавших по Норвегии, сообщали им время их прибытия, отъезда и т. п.

Глава восьмая. «БЛЮХЕР» НЕ ПРИШЕЛ

В том, что Канарис был раздражен самовольным «визитом» майора Прука в Берлин, не было ничего удивительного. Дело осложнялось тем, что во второй половине марта в Берлине внезапно появился и «доктор Дитрих», он же капитан К., офицер военно–морской разведки, срочно выехавший из Норвегии через Нарвик и Стокгольм. Норвежская полиция установила за ним слежку, и ему грозил арест. Некоторое время капитан К. провел в своей семье в Кенигсберге, а 4 апреля получил приказ выехать в Осло, хотя и не был информирован о том, что в самом ближайшем будущем предстоит вторжение в Норвегию. Канарис предвидел возможность его ареста норвежцами и поэтому счел нужным ни о чем не информировать его. Тот факт, что оба самых нужных ему офицера покинули Норвегию, никак не устраивал шефа абвера, тем более что в Германии им сейчас абсолютно не следовало быть.

Утром 6 апреля Прук также вылетел в Осло. Его с нетерпением принял посланник, буквально закидавший его вопросами о том, что слышно в Берлине о вторжении, назначен ли день высадки и т. д. Но строгая директива, данная Пруку начальством, запрещала ему информировать доктора Брэйера. Это было поистине забавно. Офицер германской разведки ничего не мог рассказать официальному представителю немецкого государства в Норвегии о предстоящих событиях. В этой обстановке майор должен был мобилизовать всю силу своих сдерживающих центров, чтобы устоять перед атаками посланника, пытавшегося выудить из него важные сведения.