Дом на полпути

Наконец доведя свои планы до последней стадии, Квин приступил к открытым действиям.

И перешел он к военным действиям, как ни странно, в субботу. Были ли тому причиной игра случая или некоторый цинизм, Эллери так никогда и не объяснил. Но, как бы то ни было, этот факт только усилил напряженность. Вовлеченные в это дело личности не могли не вспомнить кровавые события той, другой субботы, когда Гимбол пал бездыханным с железным жалом в груди. Воспоминание это, словно неизгладимая печать, отражалось на их встревоженных лицах.

— Я созвал вас, леди и джентльмены, — провозгласил Эллери в тот день в апартаментах Борденов на Парк-авеню, — единственно с суетным желанием услышать собственную речь. Есть некая магия в дуновении ветра, и время поднимается во мне как тесто на дрожжах. Кое-кто из вас убаюкал себя до состояния полной летаргии, чувствуя безопасность в монотонности status quo ante [3] . И это их погибель, да будет им известно, ибо еще не завершится день, как я обещаю пробудить вас, и это пробуждение будет подобно разорвавшейся бомбе.

3

Положение, которое было прежде (лат.).

— Что вы опять затеяли? — нервно отреагировала Джессика. — Неужели нам не будет покоя? И какое право вы имеете?

— Никакого, если говорить с точки зрения закона. И однако, — со вздохом продолжал Эллери, — было бы благоразумнее отнестись к моей маленькой фантазии с чувством юмора. Видите ли, настал момент эксгумации трагедии Джозефа Кента Гимбола.

— Вы снова открываете дело, мистер Квин? — глухим, как из склепа, голосом проскрипел Джаспер Борден. Он настоял, чтобы его спустили на коляске вниз. Теперь старик сидел среди них как мертвый среди живых, и только один его живой глаз с живостью следил за происходящим.

— Милостивый государь, оно никогда не закрывалось. Люси Уилсон осуждена за это преступление, но ее осуждение не разрешило дела. Некие силы неустанно продолжали действовать с того гротескного спектакля в Трентоне. Они не знали ни минуты покоя. Я счастлив сообщить, — сухо закончил Эллери, — что их усилия были вознаграждены.

— Не вижу никакой связи всего вышесказанного вами с этими добропорядочными людьми, — желчно заявил сенатор Фруэ, играя бородой. Его проницательные глазки так и сверлили Эллери. — Если у вас есть новые улики, представьте их прокурору округа Мерсер. Зачем беспокоить честных граждан? Если же вам доставляет удовольствие подраться, — добавил он грозным тоном, — то я лично к вашим услугам, правила мне известны.

Эллери улыбнулся:

— Как ни странно, сенатор, это напоминает мне сказанное давным-давно нашим другом Марциалом [4] . Африканские львы, заметил он, нападают на буйволов, они не нападают на бабочек. Ну ладно, это в качестве эпиграммы.

Юрист побагровел.

— Избавьте этих людей от ваших происков! — взревел он.

— Пожалеть розгу? — со вздохом переспросил Эллери. — Вы не за того меня принимаете, сенатор. И боюсь, что вам еще некоторое время придется потерпеть мое неприятное общество. А потом... впрочем, не будем пока тщиться прозреть будущее. По собственному опыту знаю, что грядущее свершается по своим неукоснительным законам, несмотря на все усилия смертных остановить его движение.

4

Марциал (ок. 40 – ок. 104) — римский поэт, автор метких и остроумных эпиграмм.

Джессика нервно теребила платок, но старалась держать себя в руках. Гросвенор Финч беспокойно ерзал на своем месте, наблюдая за ней. Только Андреа и стоящий за ее креслом Билл Энджел оставались невозмутимыми. Оба внимательно следили за Эллери.

— Больше возражений нет? — спросил тот. — Благодарю вас. — Взглянув на свои часы, он заметил: — А теперь, думаю, нам пора в путь.

— В путь? — озадаченно переспросил Финч. — Куда вы хотите затащить нас?

Эллери взял в руки шляпу.

— В Трентон.

— В Трентон! — ахнула мать Андреа.

— Мы едем, чтобы снова посетить место преступления. Все как один побледнели и на миг лишились дара речи.

Первым очнулся от потрясения сенатор Фруэ. Он вскочил, махнув пухленьким кулачком.

— Ну это, знаете, уж слишком! — завопил сенатор. — У вас нет официального права. И я не позволю моим клиентам...

— Мой дорогой сенатор, у вас есть личные возражения против поездки на место преступления?

— Да я там в жизни не был!

— У меня словно камень с души. Значит, все в порядке. Едем?

Никто не шелохнулся, кроме Билла. Старый миллионер спокойно спросил замогильным, глухим голосом:

— Позвольте спросить вас, мистер Квин, чего вы хотите добиться этой необычной процедурой? Я знаю, что вы не сделали бы столь неприятное предложение, если бы это не было крайне необходимо для какой-то вам известной цели.

— Пока мне хотелось бы воздержаться от объяснений, мистер Борден, — отозвался Квин. — Но план мой предельно прост. Мы должны пройти через некое драматическое действо. Мы должны заново разыграть убийство Джозефа Кента Гимбола.

Живое веко старика опустилось.

— Это так нужно?

— Необходимость — мать открытия, сэр, но разыгранное действо будет искусством подражания природе. А теперь, пожалуйста, леди и джентльмены. Не заставляйте меня прибегать к официальным мерам давления, чтобы обеспечить ваше присутствие.

— Я не поеду ни за что! — твердо заявила Джессика Борден. — Хватит с меня. Он мертв. Эта женщина... Оставите вы, в конце концов, нас в покое?

— Джессика, — почтенный инвалид обратил здоровый глаз на дочь, — а ну, собирайся!

Джессика прикусила тонкую нижнюю губу. Потом покорно произнесла:

— Хорошо, папа, — поднялась и пошла наверх в свою спальню.

Больше никто не проронил ни слова. Но через некоторое время Джаспер Борден снова проскрипел:

— Думаю, мне тоже надо поехать. Андреа, вызови сиделку.

Андреа словно очнулась от сна.

— Но, дедушка!

— Ты слышала, что я сказал, дитя?

Эллери стоял у двери и ждал. Наконец все дружно поднялись и двинулись к выходу. Безликий лакей вырос как из-под земли со шляпами.

— Эллери, — негромко обратился к Квину Билл Энджел.

— Привет, Билл! Как твоя работа в последние дни? Что-то не вижу ни шрамов, ни ран.

Билл смотрел мрачнее тучи.

— Это был сущий ад. Наша герцогиня оказалась настоящим бесом за рулем. Я сюда не мог выбраться до сегодняшнего дня. Но мы с Андреа разработали план. Я околачивался тут целыми днями, высматривая. Она согласилась не выходить из дома, пока я здесь дежурю. А все остальное время мы были вместе.

— Многообещающее начало для парочки с благопристойными намерениями, — пошутил Эллери. — Были какие-нибудь неприятности?