Дом на Уотч-Хилл

Ты кровная Кэмерон, до самого мозга костей.

Добро пожаловать домой! Я могу лишь молиться, что доживу до встречи с тобой.

Если нет, правь мудро, люби хорошо и как можно сильнее, и вновь наполни эти коридоры жизнью, моя дражайшая, милая правнучатая племянница.

С вечной любовью,

Джунипер

Дочитывая, я уже плакала. У меня сложилось впечатление о Джунипер и по её очаровательному дому, и по тому, как все говорили о ней, но только теперь я почувствовала, что по-настоящему узнала её. Что мы каким-то образом связались через её письмо, будто она потянулась сквозь время и пространство, чтобы столь глубинно затронуть меня. Это оставило меня изнывать от разочарования из-за того, что мы так и не встретились.

Джунипер была моей двоюродной прабабушкой!

Я кровная Кэмерон!

Жгучий вопрос моей личности наконец-то был снят с моих плеч.

Мне место здесь. Я наследница. Пусть одно лишь завещание давало мне легальное право на наследие Джунипер, это письмо, столь красноречиво написанное её рукой, подтверждало, что она проводила генетический анализ. Ни законный суд, ни несогласные жители Дивинити не могли мне помещать унаследовать её наследие.

«Многие представители других домов посчитают тебя одной-единственной простенькой угрозой, которую нужно устранить…»

Ох, как точно она это предвидела!

При этой мысли я нахмурилась, гадая, зачем она рисковала и говорила кому-то о нашем существовании до нашего прибытия. Затем я осознала, что она несомненно считала необходимым объявить наследницу, ибо она не была уверена, что доживёт до нашего прибытия.

Я могла лишь вообразить, каким свирепым было бы сопротивление, если бы наследница не была объявлена до её смерти. Она ясно озвучила свой выбор, и всё же в отдельных уголках города до сих пор существовало сопротивление.

Я улыбнулась, ощущая себя так, будто с моих плеч сняли колоссальный вес, заменив его более лёгким, хотя не менее сложным и ошеломляющим — если учитывать моё место главы ковена и Кована, необходимость служить Дивинити так же хорошо, как это делала моя двоюродная прабабка.

Моим прадедом был Маркус Кэмерон, брат Джунипер! Я была светлой ведьмой, а не тёмной — ещё один острый вопрос, который я могла вычеркнуть из своего очень длинного списка. Мой отец любил мою мать, у меня имелись корни, крепкие и настоящие.

Моя улыбка быстро померкла, когда эти мысли вызвали ещё один чрезвычайно тревожащий вопрос.

Если не от моего отца и не от Дивинити, тогда от чего вообще моя мать бежала всю свою жизнь?

Что за война, в которой я, по её мнению, не могла победить?

Я вздохнула.

Ещё одно письмо.

Чуть больше информации.

В итоге я всё равно осталась с острыми вопросами.

Аккуратно свернув письмо и положив обратно в конверт, я поднялась с булыжника, и Руфус мягко ухнул надо мной. Я посмотрела в глаза цвета киновари, которые удерживали мой взгляд намного дольше, чем это когда-либо делала птица или зверь. Я гадала, сработает ли глубокое зрение на филине. Если так, то что почувствует Руфус? Совы вообще думали?

Удерживая этот огненный алый взгляд, я простёрла свои ведьмовские чувства, чтобы узнать…

Ой!

— Срань Господня! — взорвалась я. Что только что произошло? Ощущение было такое, словно я врезалась в прочную стену, утыканную шипами, да на такой скорости, что меня аж отбросило назад.

Прищурив глаза до щёлочек, Руфус ухнул будто укоризненно, взлетел с ветки и поднялся на макушку самого высокого дерева в оранжерее.

— Видимо, нет, — пробормотала я, отложив это на потом, чтобы спросить у Девлина. Животные противились нашему вторжению? Так со всеми, или филины просто были особенно раздражительными?

Я почувствовала внезапную свирепую потребность заявить миру, что я наконец-то узнала, кто я такая. И всё же у меня не было никого своего, чтобы рассказать об этом.

Это не совсем правда, рассудила я. Есть Эсте.

Было время, когда мне было бы абсолютно легко достать телефон, позвонить ей и радостно поболтать об этом.

Но теперь это давалось уже не так рефлекторно.

Тем не менее, она была всем, что осталось от моей прежней жизни, и я не могла вынести мысли о том, что мы никогда больше не будем подругами. Я сильно надеялась, что со временем мы сумеем вернуться к тем отношениям, которые я ценила и которым доверяла.

Я была не совсем готова звонить ей, так что вместо этого послала сообщение.

«Я ПРАВДА наследница Кэмеронов! Маркус Кэмерон, брат Джунипер, был моим прадедом! Я наконец-то знаю, кто я!» Следом целый ряд счастливых смайликов и фужеров шампанского.

Просто печатание этих слов наполнило меня таким удовольствием.

Появились три точки. Затем исчезли. Затем появились и исчезли ещё несколько раз.

Затем:

«Ты нашла генетический анализ, подтверждающий это?»

Что ж, это было немного… морозно, подумала я, ощетинившись. «Нет, Джунипер сказала мне. Она оставила мне письмо».

«То есть, у тебя по-прежнему нет доказательств».

Окей, это был откровенно ледяной тон. На протяжении долгого, ошарашенного момента я смотрела на экран своего телефона. Почему Эсте не могла порадоваться за меня? Я всегда радовалась её успехам, не завидовала ни одному из них.

«Что ты хочешь сказать?» — парировала я.

«Ровно то, что я сказала. У тебя нет никаких доказательств. У тебя есть то же, что и было раньше: чьи-то слова. Почему она не дала тебе копию генетического анализа?»

«Ты даже не можешь за меня порадоваться, да? Её письмо — более чем достаточное доказательство даже с точки зрения закона!»

Три точки снова появлялись и исчезали несколько раз. Наконец:

«Детка, я хочу порадоваться за тебя».

«Так ПОСТАРАЙСЯ ПОЛУЧШЕ!» — я добавила сердитых смайликов.

Переключив телефон в беззвучный режим, я сунула его в задний карман и вышла из оранжереи, гадая, что же случилось с нашим намерением быть сёстрами навеки и всегда прикрывать друг другу спины.

Глава 24

Прерывисто вздохнув, я посмотрела на своё отражение в тройных зеркалах в полный рост, установленных в гардеробе моей спальни.

Церемония принесения клятвы, на которую Девлин будет меня сопровождать, состоится менее чем через час, в «Тенях», на окраине города.