Дом одиноких сердец

– Смотреть за ними, – пояснила Зинаида, – он и деньги мне давал. Чтобы я ему рассказывала, с кем и когда встречается Казимира Станиславовна. А потом он попросил и за Генриеттой Андреевной тоже посмотреть. Рассказать, с кем она будет встречаться, если к ней будут приезжать.

– Вы рассказывали?

– Да, – вздохнула Зинаида, – только я больше ничего плохого не делала. И никого не убивала. Честное слово. У меня сын маленький растет, разве я могу его одного оставить? Арвид мне деньги платил. Хорошие деньги. И поэтому я ему все рассказывала.

– Что именно вы ему рассказывали?

– Кто приезжает к его тете. Обычно это был водитель мужа ее внучки. Такой мужчина с усами, кажется, грузин или армянин.

– Берулава, – вспомнил Дронго, – понятно. Что еще?

– Ничего. Я говорила ему, что к Казимире Станиславовне уже давно никто не приезжает, только водитель ее внучки. А к Генриетте Андреевне недавно приезжал какой-то юрист. Нотариус. Я когда сказала об этом, Арвид сразу ругаться стал. Нехорошо ругался. А потом попросил, чтобы я ему сразу позвонила, если нотариус приедет еще раз. Но он больше не приезжал, поэтому я не звонила.

– У вас есть номер его телефона?

– Да, – она достала из кармана записную книжку и прочла номер. Потом испуганно посмотрела на Дронго.

– Но он тоже никого не убивал. Просто переживал за свою родственницу. Его в ту ночь здесь не было. Честное слово, не было.

– Вы могли открыть вторую дверь и впустить его через кухню, – продолжал давить Дронго.

– Нет, не могла. У нас сторож Асхат за всем следит. И его собаки сразу бы чужого почуяли. Нет, здесь никого не было. И в саду у нас камеры есть. Если бы он с другой стороны дома пришел, его бы сразу увидели и Асхат не пустил бы его. Честное слово. Вы можете сами посмотреть.

– Обязательно посмотрю, – кивнул Дронго. – А теперь вспомните, как вы с ним познакомились.

– Он меня у дома ждал. Приехал и сразу говорит, что он родственник Казимиры Станиславовны и очень за нее переживает. Деньги предложил, чтобы я за ней лучше ухаживала. Я отказывалась, не хотела брать деньги, но он настаивал. А потом еще сказал, что очень волнуется за ее здоровье. Ну, я и согласилась.

– Когда вы нашли умершую Генриетту Андреевну, что вы сразу сделали? Позвонили ему?

– Нет, – встрепенулась Зинаида, – я о нем даже не подумала. Сначала позвала Алексея Георгиевича, как и полагается. А только потом, когда вниз спустилась и умылась, подумала, что нужно позвонить ему. И позвонила. Он трубку не сразу взял. А когда ответил, голос у него сонный был. Недовольный такой. Я ему сказала, что Генриетта Андреевна умерла. Он даже сразу мне не поверил. Переспросил. А потом голос стал такой довольный, я даже почувствовала, как он радуется. Хотя это нехорошо – радоваться чужому горю. Он несколько раз меня переспросил, точно ли она умерла. А потом бросил трубку. Через полчаса перезвонил и спросил, как себя чувствует Казимира Станиславовна. Я сказала, что нормально, и он снова положил трубку.

– И больше ничего?

– Мы с ним больше не говорили. И я не знала, что ее убили. Я думала, что она сама умерла, как обычно у нас бывает.

– В эту ночь в доме никого из чужих не было, – напомнил Дронго, – кроме вас троих, никто больше не дежурил. Асхат был на улице. Значит, вас было трое – Мокрушкин, Димина и вы. Логично предположить, что кто-то из вас мог убить Боровкову?

– Нет, – отодвинулась от него Зинаида, – наши не могли этого сделать.

– Тогда остаются пациенты. Радомиру было плохо, и ему сделали два укола. Мишенину дали снотворное, и он спал. Витицкой тоже сделали укол. Я сейчас не говорю о тех, кто был в реанимации. На первом этаже – шесть человек: Угрюмов, Желтович, Ярушкина, Кравчук, Шаблинская и Тамара Рудольфовна. Только шесть человек. Кто из них мог убить Боровкову?

– Никто, – убежденно сказала Зинаида, – у нас такие не водятся. Вы, наверно, ошиблись. Ее не убили, она сама умерла.

– Сделаем так, – решил Дронго, – пока вы никому и ничего не рассказывайте. А ближе к вечеру мы снова встретимся, и я скажу вам, что вы должны делать. Договорились?

– Хорошо, – кивнула она, вставая со стула.

Он хотел еще что-то добавить, когда дверь без стука распахнулась.

– И вы считали, что сумеете меня обмануть? – услышал он нервный крик.

Глава 14

На пороге стояла разгневанная Светлана Тимофеевна. Щеки у нее горели от волнения и гнева. Она пристально смотрела на гостя.

– Я пытаюсь узнать, где остановились наши башкирские друзья, – продолжала она, даже не глядя на испуганно замершую в углу Зинаиду. – Спрашиваю у Дмитрия, где вы живете. И он, загадочно улыбаясь, говорит, что в «Европе». Я, конечно, не поверила. Решила перезвонить и проверить. И оказалось, что никакого Хабибулина там нет. Зато Вейдеманис есть. И еще один человек, который приехал с Вейдеманисом из Москвы. Я все точно узнала. Номер в этом отеле стоит больше, чем зарплата вашего башкирского министра за месяц. И даже ваш премьер не живет в таких отелях. Почему вы мне соврали? Кто вы такой? Как вы посмели явиться в закрытое лечебное учреждение? Я сейчас вызову милицию.

– Успокойтесь, – попросил Дронго, – лучше войдите внутрь и потом кричите. Чтобы нас не было слышно в коридоре.

– Здесь я хозяйка и сама решаю, как мне лучше поступать, – отрезала Светлана Тимофеевна, но в кабинет все-таки вошла.

– Зинаида, вы можете идти, – кивнул Дронго, – мы с вами потом переговорим.

Санитарка сделала шаг по направлению к дверям.

– Подождите, Зина, – грозно остановила ее Клинкевич, – я должна понять, что здесь происходит. Кто такие эти люди и почему они так бесцеремонно нам лгали?

– Не нужно начинать сразу на таких повышенных тонах, – посоветовал Дронго, – лучше сесть и успокоиться. Тогда я, возможно, попытаюсь объяснить вам ситуацию.

– Нет, вы будете говорить в присутствии Зины. Я не останусь с вами наедине, – крикнула она.

В этот момент дверь снова открылась. На пороге стояли Федор Николаевич Степанцев и Эдгар Вейдеманис. Степанцев вошел в кабинет, следом за ним – Эдгар.

– Зинаида, вы можете идти, – разрешил главный врач.

Клинкевич не посмела оспорить его приказ, и Зинаида быстро выскочила из комнаты. Степанцев уселся на стул, посмотрел на пунцовую от возмущения Светлану Тимофеевну.

– Вы кричите так, что слышно в другом конце коридора, – тихо сказал он. – Какие у вас претензии к нашим гостям? Можете внятно их изложить?

– Они нас обманули. Они пробрались в закрытое лечебное учреждение обманным путем. Нужно вызвать милицию…

– Не суетитесь, – перебил своего заместителя Степанцев, – никого они не обманывали. Это я пригласил их к нам в учреждение. Насколько я помню наши правила, руководитель лечебного учреждения вправе определять круг консультантов, которые могут помогать ему в его лечебной деятельности.

– Они не врачи, – протянула руку, как обвинитель на суде, Светлана Тимофеевна.

– Да, не врачи. Они известные детективы из Москвы. Но это я попросил их выдать себя за гостей из Башкирии, чтобы не пугать наших сотрудников и пациентов. Вы лучше сядьте, Светлана Тимофеевна, иначе вам трудно будет переварить всю информацию, которую вы сейчас услышите.

– Ничего, я постою, – возмущенно ответила она.

– Дело в том, что наша Генриетта Андреевна умерла не собственной смертью, – пояснил главный врач, – ее убили.