Дом одиноких сердец

Жизнь текла своим чередом. Незаметно умерла мать Денисова, жена нарожала детей — шумных и крикливых, и Денисов стал уставать. Ему хотелось, придя с работы, завалиться на диванчик с любимым журналом и отдохнуть в тишине, но комната с диванчиком была занята отчимом, в зале носились и кричали дети, суетилась жена. После долгих раздумий Денисов решил, что квартиру нужно разменять, хотя превращать трешку в двушку очень не хотелось. И тут отчим заболел.

Сначала решили, что ничего серьезного у него нет — так, обычные старческие капризы. Но через три месяца Петр Иванович уже не вставал с постели — лежал, охал, переворачиваясь с боку на бок. Перед угрозой появления лежачего больного в доме Денисов собрал все силы и проконсультировался с врачами. Прогноз оказался неутешительным.

А спустя еще месяц Петр Иванович ослеп. Теперь в третьей комнате, о которой так сладко грезилось Денисову, витал стойкий запах больного тела. Отчим, лежащий на диванчике, казался куда здоровее, чем был все предыдущие годы. И с этого времени он начал замечать всех и вся. Иногда Борису казалось, что предыдущая жизнь Петра Ивановича была только подготовкой к его болезни. Ослепший, больной, он стал злобным и въедливым. Он вслушивался во все звуки, истолковывал их по-своему и раз в неделю закатывал грандиозный скандал. Голос — все, что осталось у отчима, но этим инструментом он пользовался виртуозно. Денисов, приходя домой, знал: кроме ворчания жены и криков детей, он обречен слушать взвизгивания, рычание, глухое бормотание совершенно чужого ему старика.

Денисов нашел место в доме престарелых, договорился с заведующей и уже представлял в подробностях свой отдых на заветном диванчике, но неожиданной преградой на его пути встала супруга.

— Никогда! — кричала она, размахивая перед лицом Денисова костлявой рукой. — Родного человека — в дом престарелых?! Да ты подумал, что о нас соседи скажут?!

Ошарашенный Борис пытался возражать, уверял, что в доме престарелых Петру Ивановичу будет хорошо, прекрасно зная, что лжет. Все было бесполезно. Страх перед людским осуждением в супруге был неимоверно силен, и она ни в какую не соглашалась избавиться от старика.

— Чем он тебе мешает, а? — бушевала она. — Мыть его я буду, кормить — по очереди. А там, глядишь, бог и приберет, — закончила она, понизив голос.

Но отчим ее услышал.

— Да он вас раньше приберет, чем меня! — раздался его голос из-за стены. — А ты, Борька, — шельма! Решил, прохиндей, избавиться от меня? Всем, всем расскажу, что ты задумал! Не дождетесь!

Не уточнив, чего именно они не дождутся, Денисов выскочил из квартиры на лестничную клетку и нервно закурил. Из соседней двери тотчас высунулась Клавдия Степановна и зашумела:

— Ты чего ж воздух портишь в общественном месте, а? А ну, иди со своей цигаркой обратно! А еще лучше — бросил бы ты это дело! Дома тоже нечего курить, отца травить дымом. Вон уж и так довели его, сердешного!

— Какого, на хрен, отца?! — выкрикнул Денисов, но дверь за Клавдией Степановной уже захлопнулась.

Денисов с силой вжал окурок в перила, обжег себе пальцы, взвыл и бросился домой.

С тех пор прошло пять лет, а отчим и не думал отходить в мир иной. Иногда Денисов с тоской думал, что тот и в самом деле переживет все его семейство. Уж самого-то Бориса точно. Если жена не успевала перед тем, как уйти на работу, умыть Петра Ивановича, тот поднимал скандал, и заниматься этим приходилось Денисову. Тоскливо протирая мокрой тряпочкой морщинистое лицо, Денисов брезгливо отворачивался, морщил нос, стараясь не принюхиваться. «Господи, ну почему жена такая непроходимая дура?! — взывал Борис молча к потолку. — Почему я должен ухаживать за совершенно мне чужой старой развалиной? Ради каких-то соседей? Да чтоб они провалились, те соседи!»

Потолок тихо ронял штукатурку на голову Денисова, и отчим немедленно начинал верещать: «Ты что, мышьяк на меня сыплешь? Крысиный яд?» Денисов сжимал зубы и старался не смотреть на подушку под головой Петра Ивановича. Слишком велико было искушение прижать ее к лицу старика.

* * *

Борис Денисов подошел к Даше и укоризненно покачал головой.

— Нету его сегодня, — сообщил он вместо приветствия.

— Кого нету? — удивилась Даша.

— А вы кого ждете, Пушкина? — хамовато осведомился Денисов. — Яковлева нету. Он заболел.

— Что с ним?

— Этого я вам рассказать не могу, и не просите, — пожал плечами Денисов. — Врачебная тайна. Вы здесь его записей не видели? Такую толстую тетрадь в клеточку?

Даша покачала головой.

— Ну и ладно, — равнодушно сказал Денисов. — Обойдется и без нее. А то формулы какие-то, расчеты… Новые напишет.

— Постойте, постойте! — Даша недоуменно посмотрела на главврача. — У Ивана Сергеевича его наблюдения потерялись? Так ведь это очень важно! Давайте вместе поищем.

— Делать мне больше нечего, что ли? — искренне удивился Денисов. — Вот еще, всякий бред сумасшедшего искать!

— Не бред сумасшедшего, а научную работу.

Денисов задержал на Даше иронический взгляд, и ей стало не по себе.

— Девушка, вы о чем? — хмыкнул главврач. — Какая научная работа? Наш Виконт только с виду весь из себя ученый, а в голове-то у него давно мозги скукожились. Он циферки разные пишет и столбиком их считает — вот и весь его труд.

— Но как же… Боровицкий мне объяснял…

— Да Боровицкий, покойный, сам все прекрасно понимал. Я даже боялся, что он Яковлеву как-нибудь скажет правду. Тогда наш Виконт вызвал бы его на дуэль! — Денисов хихикнул, довольный своей шуткой. — Очень уж он трепетно к своей работе относится. Ха! Рыбки!

Выразив в последнем возгласе все свое отношение к научной работе пациента, Денисов вперевалку пошел обратно. Даша присела на корточки и посмотрела в черную воду пруда. Рыбок там не было. Только сверху одиноко плавал ивовый листик, похожий на селедку без плавников.

Глава 13

Сегодня мужчина в кожаной куртке подготовился основательно. Для собаки он захватил отпугиватель, прикупленный в магазине «Охотник», — продавцы уверяли, что приборчик действует на псов любого вида и размера. А для сучки был припасен хороший кастет, оставшийся еще со времен детских шалостей. Детских не детских, но кастетик был вполне ничего — для задуманного хватило бы.

И опять стерва порушила такой отличный план! В первую минуту, увидев ее без собаки, он возликовал. Но баба, вместо того чтобы идти в парк, завернула к остановке. Человек с кастетом чуть не зарычал и, оттолкнув возмущенного покупателя, выскочил из магазина. Женщина шла очень быстро, и ему пришлось бы бежать, чтобы догнать ее, но это ничего бы не дало. Около остановки толпились люди, и он понимал, что набрасываться на нее сейчас бессмысленно. Мало того, что схватят, так и не дадут выполнить намеченное. А оказаться пойманным ему никак нельзя!

Человек с кастетом в кармане злобно сплюнул, посмотрел на часы и пошел прочь от остановки.

Даша ехала в маршрутке, обдумывая детали предстоящего визита, который был прямым следствием ее разговора с Красницкой и с мужем.

Накануне Даша вернулась домой, расстроенная беседой с Риммой Сергеевной, и с порога выпалила Максиму:

— Ничего не получается! Как будто они сговорились все!

Она раздраженно бросила сумку на стул, сумка свалилась, и все содержимое рассыпалось по полу. Даша присела на корточки и начала быстро забрасывать вещи обратно.