Дом одинокого молодого человека: Французские писатели о молодежи

Жереми был в восторге: завтра он расскажет приятелям, что его отец видел взаправдашних бандитов, а не как в кино, с настоящими пистолетами, которые стреляли. У Робера заболел желудок, есть не хотелось, но когда он отошел от пребывания в полиции, его начали мучить сомнения:

— Понимаешь, там было два кафе. Александр спросил меня, в какое из них мы пойдем — налево или направо. Шутки ради я сказал, что у меня сердце слева. Он рассмеялся и ответил: «Ну что ж, тогда пойдем налево». Подумать только! Ведь если бы мы пошли направо, ничего бы не случилось! Значит, это я во всем виноват!

Все попытки Алин успокоить его ни к чему не привели.

Пока Робера мучили угрызения совести, его приятель Жак Руссен, напротив, благодарил свою фортуну. Напиваясь в компании друзей, он рассказывал, как ему удалось избежать смерти:

— Когда Дювернь позвал меня в кафе, я почему-то отказался. Обычно я всегда хожу с ним, но на этот раз меня словно что-то остановило. Какое-то предчувствие. Уверяю вас: только это и спасло меня! Хилый Робер запросто проскочил между двух пуль, а меня, с моей-то комплекцией, наверняка бы прошило! У меня просто какое-то чутье! Точно говорю, пойди я с Дювернем утром промочить горло, не сидеть бы мне тут с вами!

Но уж кому впрямь было не до веселья в этот вечер, так это продюсеру, который финансировал картину. Он не сомневался, что уплатит все издержки, но это его не утешало. Ведь речь шла не об одном фильме, а о целом сериале, который теперь летел в тартарары. Оставалось отснять еще двенадцать серий, и каждая сулила неплохие барыши. И вот удача отвернулась от него.

Не унывал лишь режиссер. Он позвонил сценаристу и предложил ему быстренько состряпать новый сценарий о смерти комиссара Пуавра. Он рассчитывал использовать уже отснятый материал, заново выстроить сцену убийства с дублером, вмонтировать в нее документальные кадры, сделанные оператором по горячим следам. А расследование пусть ведут помощники комиссара, которые и разыщут убийц. Если фильм выйдет прежде, чем об этом деле успеют забыть, то успех обеспечен. Сценарист принялся за работу.

На следующий день во всех газетах появилась фотография Александра Дюверня, а в некоторых даже и портретики Робера с бойкими подписями, вроде: «Этот молодой актер, которого мы часто видели рядом с комиссаром Пуавр, чудом избежал смерти. Благодаря его мужеству и ценным показаниям, полиция уже напала на след машины, в которой скрылись убийцы». Это навело сценариста на мысль поручить именно Роберу Булону довести до конца дело комиссара Пуавра и засадить преступников в тюрьму.

— Итак, решено, — сказал он себе, — Жак Руссен слишком массивен для сыщика. А крошка Булон как раз то, что надо.

Машину действительно удалось обнаружить, но на этом след обрывался. Перед тем как кинуть ее на пустыре, злоумышленники облили ее бензином и подожгли, так что невозможно было отыскать никаких отпечатков. Машина была украдена утром того же дня в Версале. Сведения, которые удалось раздобыть, оказались весьма скудными. По гильзам от патронов определили модель пистолета — довольно распространенная бельгийская марка. Хозяйка и посетители кафе дали весьма расплывчатое описание примет преступников: два молодых человека, среднего роста, оба в джинсах. Все подтвердили, что стрелял блондин в сером пуловере. Другой — брюнет или шатен, в кожаной куртке и в перчатках. Раньше в этом кафе их никогда не видели. Они вошли за десять минут до прихода артистов, заказали пиво, к которому даже не притронулись. Брюнет начал партию на электрическом бильярде, второй стоял рядом и наблюдал за дверью. Когда вошел Александр, они тут же взвели курки, высадили в него всю обойму и сразу скрылись. Похоже, что работали профессионалы. Не осталось ни одного отпечатка, будто они вообще ни к чему не притрагивались.

Поняв, что о преступниках ничего не узнать, полицейские решили заняться жертвой. Вряд ли людей такого сорта убивают без причины. Дело деликатное, ни в коем случае нельзя было бросить тень на имя знаменитого Дюверня. Задача была непростой — в записной книжке Дюверня среди имен актеров и писателей, оказались и адреса нескольких крупных политических деятелей. Его жена, которая держала картинную галерею, знала буквально весь свет. Можно было предположить, что здесь замешаны сердечные дела. У актеров всегда такие запутанные отношения! В конце концов показания пяти пли шести друзей Александра сошлись на имени одного актера. Ничего особенного, актер средней руки, но это-то и наводило на подозрения. Так как ничего криминального за ним не числилось, можно было заподозрить, что Дювернь был связан с торговцами наркотиками.

В день похорон на кладбище два инспектора усиленно вглядывались в толпу. Они отметили, что, кроме Робера Булона (но почему?), пришла вся съемочная группа. Вероятно, кто-то из них (но кто?) связан с убийцами. Наверняка он и сообщил время и место съемок. Единственный документ, из которого можно было узнать это, хранился у помощников продюсера. Полицейские отметили также, что во время возложения цветов оператор, забравшись на гранитный постамент, снимает некоторых актеров. А режиссер, продюсер и сценарист совещаются о чем-то у кладбищенской церкви. Сценарист что-то оживленно говорил, продюсер одобрительно кивал головой, казалось, его в чем-то настойчиво убеждали. Под конец он, смеясь, похлопал режиссера по плечу. Чуть позже один из полицейских, стоя за спиной режиссера, услышал, как тот сказал Жаку Руссену:

— Старик, есть хорошая новость. Мы продолжим съемки, но по другому сценарию. Ты сможешь неплохо заработать. Загляни завтра к продюсеру, подпишешь контракт, а заодно посмотришь и сценарий.

Робер Булон вернулся домой злой и усталый. Все утро он колесил по Парижу. Вначале он перепутал церкви — вместо Сан-Жермен-Оксеруа он приехал к Сан-Жермен-Прэ. Он встал у ограды, ничего не понимая. Потом он прошел немного вперед и увидел, что навстречу ему идут три старика и дама в черной вуали. Решив, что это вдова Александра, он подошел к ней, сказал несколько утешительных слов, пожал ей руку. И очень удивился, почему же нет никого с киностудии. Его пригласили в машину. Узнав, что она поедет в Тье, он понял, что все перепутал — ведь погребение назначено в Пер-Лашез.

Алин подвинула к нему тарелку с мясом и пожала плечами. Она не видела особых причин для расстройства.

— Пока я ловил такси и тащился на другой конец Парижа, все уже закончилось. К тому же этот дебил перепутал все входы и привез меня к задним воротам. Это уж было слишком! Конечно, когда я дотащился до могилы, там уже и след простыл! Сидела только какая-то грязная старуха. Она сказала, что церемония была очень трогательной. Бедный Александр! Когда я думаю, что стоило только нам войти в другое кафе!..

— Нет, Робер, не говори так, пожалуйста. В другом кафе тоже была засада, еще ужаснее. Он был обречен.

— Ты так считаешь?

— Конечно, я не могу ничего утверждать, но вполне возможно, что так оно и было, и ты не сможешь доказать обратное. И я прошу тебя, давай больше не будем вспоминать эту историю!

Она была права. Робер, сняв очки, кивнул головой.

На следующий день, когда он зашел за Жереми, соседские дамы кивали ему с сочувственным видом. Чтобы не видеть их глаз, он уткнулся в газету. Жереми неожиданно выбежал из двери и прыгнул ему на колени:

— Скажи, папа, а сегодня ты видел бандитов?

— Сегодня нет. Но зато я теперь знаю, что у них была волшебная машина. Стоит нажать только на кнопку, и она тут же исчезает. Ничего удивительного, что полицейские не смогли ее отыскать. — Восхищенный мальчишка начал засыпать его вопросами, и на все он придумывал что-нибудь смешное.

Дома Алин сказала, что ему звонили со студии. Секретарша соединила его с шефом.

— Как поживаете, мой дорогой Робер? Ваши волнения улеглись? Я думаю, вы уже в форме, и у нас к вам предложение. Да, мы продолжаем съемки. Сюжет немного изменен, и для вас найдется неплохая роль. Зайдите ко мне завтра утром.