Дом плачущих ангелов

Глава 5. Незаслуженно обиженный

То, что открылось моему взору, не поддавалось никакому объяснению. В увешанной всякой мишурой комнате сидел самый настоящий клоун.

– А вот и ты! – радостно крикнул он и, сделав сальто в воздухе, оказался у меня за спиной, отрезав мне, таким образом, путь к отступлению.

– Оглянись вокруг, – крикнул он.

Я последовал его совету и, осмотревшись, пришел к выводу, что комната, которую занимал этот крашеный акробат, была как минимум раз в пять больше чем та, в которой сегодня нашел себя я. Мне стало немного завидно. Кроме того, комната очень походила на миниатюрный цирк – везде были понаставлены предметы, так или иначе, с ним связанные. В углу я заприметил огромного надувного слона, а вверху висела люстра, сделанная в виде клоунской головы. Тут я сообразил, что, скорее всего, попал в палату какого-то пациента. Нужно было как-то выбираться. Однако клоун явно не намеревался так просто меня отпускать. Указав пальцем на столь же безумную, как и все в комнате, красную надувную кровать, он предложил мне сесть. Я последовал его приглашению и, усевшись, вгляделся в загримированное лицо, пытаясь отыскать там историю неизвестной мне болезни. Огромный напомаженный рот улыбнулся и произнес:

«Помнишь, не помнишьсам и не знаешь,кто я такой,а обижаешь».

– Что? – удивился я.

Клоун безумно улыбнулся и выдал следующее:

«Как-то раз, на дне рожденья,мальчик маленький обидел.Ты ж в моем стихотворенье,Вижу, мало что увидел».

– Я вас не понимаю, – раздраженно проговорил я. Клоун радостно пробормотал:

«Вижу, что не узнаешь,знаю, это не есть ложьну а я тебя запомнил,ты ведь жизнь мою испортил».

– Мы случайно не знакомы? – спросил я, сбитый с толку его стихами.

«В прошлом мы с тобой встречалисьи зачем-то поругались,ты обидел ни за что,ты сказал, что я ничто».

– Извините, дело в том, что у меня провалы в памяти, и я почти что ничего не помню, – сказал я.

«У тебя был день рожденья,я читал стихотворенья,ты сказал вдруг: “Помогите,мама, бабушка, спасите,уберите эту тварь”,запустил в меня сухарь,закричал: “Его боюсь я!”и постиг тогда вдруг грусть я».

– Вы хотите сказать, что знали меня еще мальчиком? – стихи наталкивали меня на совершенно неожиданные мысли.

«Верно, малый, говоришь,ты тогда был впрямь малыш».

– Извините, я, правда, ничего не помню. Но если я вас чем-то обидел, то простите меня, пожалуйста, – сказал я.

Клоун посмотрел на меня неожиданно серьезным взглядом и кивком головы указал мне на дверь.

– Вы хотите, чтобы я ушел? – сказать по совести, я надеялся на утвердительный ответ.

Клоун промолчал. Я подошел к двери и, взглянув на него, в последний раз произнес:

– До свидания!

– И помни, – сказал он вдруг, – игра уже началась. Теперь ты в Доме плачущих ангелов. И она знает, что ты здесь. Торопись! Она уже в пути!

Сказав это, клоун прошел к большому стенному шкафу, залез в него и больше уже не показывался. Я подождал немного, а потом открыл дверь и покинул, наконец, этот безумный балаган.

Глава 6. Обманутая и брошенная

Когда я вышел наружу, меня всего буквально-таки распирало от ярости. Судя по всему, этот проклятый врач решил надо мной подшутить и отправил в то крыло больницы, где содержались умалишенные. «Ну ладно! – подумал я. – Я устрою здесь такой цирк, какого вы еще не видели! Такой цирк, уважаемый доктор, что из-за него вас погонят из этого заведения к чертовой бабушке!»

Внезапно до меня дошло, что снаружи все несколько изменилось. Во-первых, холоднее стало как минимум раза в три, во-вторых, на почти идеально чистых еще минуту назад дверях теперь виднелись весьма большие паучьи сети и, в-третьих, что особенно меня заинтриговало, откуда-то издалека, стала раздаваться негромкая музыка. Однако желание проучить белохалатчатого выскочку было настолько велико, что я взял себя в руки и подошел к следующей двери. Прочтя на табличке надпись «Покинутая и брошенная.1976.», я навестил тамошнего хозяина. Точнее хозяйку. Внутри находилась маленькая девочка лет шести. Правда, вот только одежда на ней была не совсем детская – белое свадебное платье. Девочка сидела на маленькой кроватке и плакала.

– Не плачь, – произнес я.

Девочка подняла на меня заплаканные глазки и, поджав губки, сказала:

– Ты обманщик!»

– Это еще почему? – удивился я.

– Ты меня предал.

– Когда это? – проговорил я удивленным голосом.

– Не скажу! – ответила девочка.

– Но что я сделал? – спросил я, пытаясь докопаться до истины.

– Обманул меня! – был ответ.

– Как?

– Уехал.

– Куда?

– Не знаю.

– Ну и что?!!

– Я без тебя плачу! – девочка отвернулась и снова заплакала.

– Откуда ты меня вообще знаешь? – вырвалось у меня.

– Мы с тобой в одной группе!

– Где? – переспросил я.

– В одной группе, в садике.

– По-моему, я слишком стар для садика, – улыбнулся я.

– Опять врешь! – обиженно махнула она на меня рукой.

– Почему вру? – вновь удивился я.

– Потому что я на полгода старше тебя, – поучительным тоном проговорила девочка.

Мне захотелось поскорее убраться из этой палаты. И потому я скрестил руки на груди, придал лицу серьезное выражение, голосу твердость и громко спросил: «Хорошо, чего ты от меня хочешь?»

– Ты обещал на мне жениться.

Глаз мой предательски стал подергиваться, сбивая столь удачно состряпанный имидж строгого, уверенного в себе взрослого. Однако я снова взял себя в руки и произнес: «Но я не могу этого сделать!»

Девочка громко зарыдала.

– Послушай, – в отчаянии сказал я, – ты очень хорошая, милая девочка, ты обязательно найдешь себе в будущем хорошего мужа. А я... я правда сожалею, что не могу на тебе жениться.

– Честно-честно? – спросила девочка, перестав как-то вдруг сразу плакать.

– Честно-честно! – поспешил заверить ее я.

– Ну тогда иди, – сказала она и, улыбнувшись, открыла мне дверь.

Я вышел. Однако перед тем как дверь успела захлопнуться, мне мельком удалось увидеть, как она сбросила с себя преждевременную фату.

Глава 7. Самый первый

Снаружи все стало выглядеть еще более мрачно. Вокруг стоял дикий холод, под ногами моими хлюпала грязь, которой прежде тут не было и в принципе быть не могло, а едва уловимая прежде мелодия звучала теперь громко и отчетливо. Была она сродни тем, что звучат в фильмах ужасов в самые напряженные моменты. Довершали же и без того холодящую кровь картину дверные поскрипывания, шум ветра и чьи-то стоны. Вскоре у меня появилось неприятное ощущение, будто бы за мной кто-то наблюдает. Срочно нужно было отыскать главврача. Однако для этого, по всей видимости, пришлось бы вернуться в приемное отделение, к этому нахальному медику, что так зло надо мной подшутил, а мне этого жутко не хотелось. С другой стороны, блуждать тут мне тоже не очень нравилось. Ладно, черт с ним! Возвращаюсь обратно. Я глубоко вздохнул и уже собрался было уйти, как вдруг мое внимание привлекла надпись на одной из дверей. Надпись гласила: «Самый первый. 1976.»