Дом пополам

– Не думай больше ни о чем. Останься со мной.

– Олег! Я приняла решение.. мне будет лучше остаться наедине с собой. Тебя слишком много, и я боюсь, что ты меня раздавишь собой.

– Это просто невозможно. Милая, ты -это я. Мы связаны так, что уже не распутать. Если ты уйдешь, то сразу вернешься. И я не смогу долго протянуть без тебя. Я чувствую тебя, когда ты входишь в комнату, я могу сказать, о чем ты думала до этого, какое у тебя настроение. Если ты лишишь меня этого, меня просто не станет.

Оглушенная его словами, Маргарита молчала. Она отпила вина, а Олег сел на стул напротив.

– Я могу дать тебе на раздумья только несколько часов. Ты можешь собрать вещи или остаться. Но если ты остаешься, ты остаешься навсегда.

Он подошел и легко коснулся ее холодных губ своими горячими.

Маргарита вздохнула и проводила его взглядом до двери, откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

Дорого она бы отдала, чтобы не встречаться с этим мужчиной. Будто кто-то толкнул ее в тот день пойти не привычной дорогой до дома с работы и оказаться на его пути. И не только оказаться, пройти мимо, но и заинтересовать собой, своим нестандартным взглядом, умениями и жизненным опытом.

Теперь ей думалось, что предложение руки и сердца от него ей приснилось или было в другой жизни - настолько чувства его и ее отличались от нынешних.

И даже слова были совсем другими, теперь же, сегодня все, что он говорил и все, что оставил за кадром, было сказано так, будто говорил не разум, а кричала душа.

Все ее отговорки, все ее желания спокойной размеренной жизни идут вразрез с его жизнью. Потому что он слишком глубок, напорист, хитер.

Даже сейчас ей казалось, что где-то он манипулирует ей, но это ощущение не отдавалось неудовольствием в душе.

Выбирая между спокойствием, жизнью простого обывателя, среднестатистической женщины и горящими через край эмоциями, Маргарита поняла, чего на самом деле она хочет.

Она поднялась со стула, оправила по фигуре платье и затушила свечи. Оглядев комнату, играющую отблесками новогодних гирлянд, тихо вышла и прикрыла за собой дверь.

Она тоже сильная и тоже способна принимать решения, касающиеся ее судьбы. И она готова ко всему, что может случиться.

Стук в дверь. Он в полутьме. Собран и зол. И только ее слова могут сейчас отпустить всех демонов, что клубятся, рвутся на волю из его мрачных глаз. Или резко затушить его пламя.

И она решается:

– В этот раз медовый месяц мы проведем не на море!

А в жилом комплексе «Парус», ставшем свидетелем многих разговоров и взглядов, прощупывающих границы дозволенного, в по-дизайнерски обдуманной квартире Антона все становится очень серьезным и им обоим совсем не до смеха. Он принимает ее шубку, она снимает сапожки, и он не может отвести от нее глаз.

Она спокойна, хотя внутри, наверное, все дрожит. Она готова. То, что случилось с ней когда-то, сейчас совершенно не имеет значения. Она не виновата в том, что первый сексуальный контакт произошел насильственным способом, в то время от нее ничего не зависело, а сейчас все соврешенно по-другому. Она знает, что Антон – тот человек, что не оставит, не предаст. Он доказал это всеми способами, как умел, как считал нужным, но даже устраивая ей проверки на взрослость, истерику в болезни, он все равно был с ней, выражая заботу.

И теперь все будет совершенно по-другому. Иначе. Они оба прошли долгий путь друг к другу, и пусть то, что случилось с ней в прошлой жизни и будет похоронено в той, прошлой жизни, что привела ее к нему. Она об этом никогда не вспомнит, Антон приучил ее к себе, приручил постоянным физическим и моральным контактом.

– Может, чаю?

– Не хочу.

– Кофе?

– Хм.

– Какао?

– Пф.

И ему кажется, что это он гость в своей же квартире, когда она, совершенно без улыбки, серьезная, словно на экзамене, подходит ближе к нему и прижимается щекой к груди. Навреное, удовлетворена тем, как оно бухает в грудной клетке, как готовится выпрыгнуть наружу, или застрять в глотке. Она слишком серьезна, а он боится все испортить. И без того от него было все это время слишком много напора, слишком много агрессии, слишком много… его.

И он сейчас – только ведомый. Скажет – уйди, уйдет. Скажет – умри, умрет. Прямо сейчас и в ту же секунду.

Но она берет его большую ладонь в свою, маленькую и узкую, и ведет в его спальню. В которой он не был.. сколько? Наверное, всю жизнь.

Он неловко следует за ней, но она не спешит. В комнате только тишина и двухчасовая новогодняя ночь, разбавляемая периодически запускаемым фейерверком на улице. И он, напоминающий себе, что нужно дышать, и она, спокойная и будто уже расслабленная.

Поворачивается к нему спиной, безмолвно прося расстегнуть красивое вечернее платье, все складки и изгибы которого он выучил за время праздника, он подчиняется, мягко целует шею и расстегивает замочек, и видит, как по белоснежно искрящейся, словно бумага в ночи, коже, побежали мурашки. Он целует ей плечи, поворачивает к себе и смотрит в блестящие глаза.

«Ты уверена?».

«Ты уверен?».

В безмолвном разговоре ставит точку медленный, нежный поцелуй, и платье опускается с плечи на пол. Она вышагивает из него и помогает расстегнуть его рубашку и также, зеркально, целует его шею, ключицы, яремную впадину.

Он осторожно, словно вазу из богемского стекла, укладывает ее на постель и ложится рядом, сбоку, руками осторожно перебирает волосы, опускается ниже, оглаживает щеки, шею, плечи, бедро. Она следует рукой за ним, и зеркально повторяет его движения. Но если под его рукой – шелковая, тонкая кожа, хрупкие вены, по которым нервными толчками бежит возбужденная кровь, то под ее – сильные мускулы, выпирающие дорожки вен, чуть шершавая щека.

«Я с тобой».

«Я с тобой».

Он снова накрывает ее губы своими и только вкусив их сладость, продвигается ниже, не встречая сопротивления из одежды или смущающихся рук.

Короткая пауза. И там, внутри, его пальцы. Медленно изучают ее глубину, ее влажность, ее готовность. Ей жарко и в то же время бьет озноб, а он целует ее тело, так, словно вот только сейчас, вот только в этот момент понял, кто перед ним.

И вдруг, на месте пальцев – его язык. Горячий, упругий, словно выжигает на ней свое клеймо, клеймо его принадлежности. Она даже не понимает, что происходит. Неожиданно оказывается в космосе и не выдерживает. Кричит.