Дом потерянных душ

– Ну, значит, пакуйте свои шмотки. Завтра около двух дня отчаливаем… И это, – она выставила указательный палец, ткнула им в грудь племянника и посмотрела на замершую в проеме Василису: – вопросов не задавать. Если вам кажется что-то странным, значит, так и должно быть. Ясно?

Племянники кивнули, понуро поплелись в комнату.

Аделия опустилась на край кровати, нахмурилась: ощущение, что она ввязывается в историю, не покидало ее. Да что там не покидало, оно стучало в висках, пульсировало тахикардией под ребрами, от него кружилась голова и хотелось бегать по потолку. Присутствие племянников, с одной стороны, успокаивало – повод лимитировать общение с «женихом» и его семейством. Опять же – всегда есть возможность подговорить этих двоих и под благовидным предлогом слинять раньше срока. Да и вообще, присутствие родных как-то упрощало все дело.

В одно мгновение тахикардию, обморочную тревогу и волнение смахнуло, будто порывом ветра: Аделия представила физиономию капитана Александрова, когда она завтра появится с двумя оболтусами.

«Он спрыгнет с темы. Факт», – счастливо подумала она, похвалив себя за то, что стрясла с него предоплату.

На следующее утро без пятнадцати два позвонили на сотовый:

– Привет дорогая, – Александров решил войти в роль. – Через пятнадцать минут выходи. Терранчик серый металлик будет ждать свою лягушонку.

– Привет, родной, – подыграла ему Аделия, с удовольствием отметив, как капитан поперхнулся. – Щас погуглю, как выглядит твоя коробченка.

Макс откашлялся, озадаченно замялся и проговорил уже серьезнее:

– Ну типа джипа. Темная серая бибика.

– Ладно уж, выхожу смотреть твою бибику, распушай павлиний хвост.

Нажав отбой, повернулась и нос к носу столкнулась с племенниками: оба смотрели на нее, открыв рты.

– Это не работа, верно? – Догадался Артем.

– Это работа. И этот, – она покачала в руках смартфон, – мой жених… Ну или вроде того. Мы едем к его родне… Если он не передумает вот-прям-щас.

– А работать?

– Там и будем работать. Гадать, порчу снимать, в хрустальный шар пялиться… Давайте, давайте, выдвигаемся! – Она вытолкнула близнецов на лестничную клетку, захлопнула дверь.

Лифт.

Мигающая лампа.

Настороженные лица подростков.

Тепло подъезда.

Аделия вырвалась вперед, чтобы закончить этот фарс, разрубить его, как узел на веревке, одним молниеносным движением.

Распахнула дверь и выскочила на крыльцо.

Это был тот самый редкий день в Москве, когда снега выпадает больше, чем люди могут затоптать, а машины – смешать с грязью. Белые хлопья струились, подхваченные ветром, с крыш, осыпались с мохнатых шапок деревьев, искрились серебром на гладких и чистых, как белый лист, газонах. Тишина заполнила московский дворик, притушила визг ребятни, спешно лепивших снеговика. Аделия поправила съехавшую с плеча сумку, замерла.

Из припаркованной напротив машины вышел Макс, неторопливо направился к ней.

Игривая улыбка на губах, лукавый блеск в глазах застыли, стоило близнецам выйти из подъезда.

– Это он, что ли? – Василиса бесцеремонно разглядывала теткиного ухажера, снисходительно, с долей скептицизма и «видали и получше», которые могут делать только подростки.

– Ну да. Знакомьтесь, ребята, – Макс. Макс – Василиса и Артем.

Темка выдвинулся вперед и пожал протянутую руку.

– Здрасьте… А как далеко от Смоленка ваша дача?

У Макса вытянулось лицо, вопрос замер в глазах.

– Они со мной поедут, – вместо ответа отозвалась Аделия и направилась к машине, на ходу сбросив с плеча сумку и сунув ее замешкавшемуся молодому мужчине.

– Ты же на переднее сядешь?! Мы тогда сзади!.. О-о, вот это тачилово! – подростки уже бесцеремонно распахивали дверь серебристой машины, благородной и надежной, которая, кажется, тоже посматривала на пассажиров с удивлением и опаской, судя по ее узким самурайским фарам.

Конец ознакомительного фрагмента.