Дом психопата

Нет, это было нешуточное, настоящее, серьезное дело. И когда она начнет писать книгу, она сделает серьезную честную работу. В свете — или во тьме — последних событий ей следовало бы еще раз встретиться со своими издателями. Это будет куда более масштабный проект, чем планировалось изначально, требующий значительных временных затрат, что предполагает новые переговоры.

Деньги на крови?Эми снова напомнила себе, что не обязана ни перед кем отчитываться за то, что произошло здесь как до, так и после ее приезда. Да и извлекать из этих событий какую-либо прибыль она не собиралась. Тогда почему же она рассуждает о своей книге на языке гроссбуха? Откуда взялись слова «отчитываться» и «извлекать прибыль» в словаре того, кто считает себя серьезным писателем? Она же находится совсем в других условиях.

Условия.Ей и в самом деле необходимо было пересмотреть условия контракта. Но еще больше ей была необходима честность. И если это означало признание того, что она, как и все, работает по найму, значит, быть посему. Никто не говорил, что Шекспир делал свою работу даром.

Эми снова вспомнила леди Макбет. К черту ее. Пора перестать обо всем этом думать и отправляться спать.

Но заснуть оказалось не так-то просто, однако в конце концов Эми погрузилась в сон, который, к счастью, был глубоким и спокойным.

О наступлении утра возвестило яркое солнце, и вскоре это подтвердил телефон, стоявший на столике возле кровати. Эми с трудом открыла глаза и с трудом поняла, чего от нее хотят, когда сняла трубку. Кто-то из «Ассошиэйтед Пресс» звонил снизу и хотел взять у нее интервью — удобно ли будет, если он поднимется к ней, или она предпочитает встретиться с ним в холле? Первым желанием Эми было послать звонившего к черту — на часах было только восемь, — но она сказала ему, что спустится к восьми тридцати.

Едва она зашла в душ, как снова раздался звонок. Обернувшись полотенцем, она вернулась и сняла трубку. На этот раз звонил кто-то из сент-луисской газеты, но повод был тот же.

Не успела она открыть ящик бюро, как телефон зазвонил в третий раз. Радиожурналист из Монтроза хотел взять у нее интервью.

Только тут она осознала свою ошибку. Интервью могло стать хорошей рекламой, но в итоге это будет означать, что она расстанется с материалом, который следовало бы приберечь для книги.

Разъединившись, она позвонила вниз и попросила больше ни с кем ее не соединять. Дежурный пообещал, что будет записывать, от кого и что нужно ей передать.

Как только Эми надела белье и нанесла косметику на тщательно умытое лицо, дежурный нарушил свое обещание.

— Нет, не нарушил, — возразил Хэнк Гиббз. — Мне пришлось шантажировать его, чтобы он соединил меня с вами. Просто я хотел предупредить вас, что враг развернулся в полную силу, так что ждите удара.

— Где вы были вчера вечером? — спросила Эми.

— Расскажу при встрече.

— Но те люди в холле…

— …зайдут к вам в номер, если вы не спуститесь в обещанное время. — Гиббз сделал паузу. — Или вы хотите избежать общения с ними?

— Вы читаете мои мысли! Но как?..

— Помощь уже идет.

— Подождите…

Он повесил трубку. И едва Эми затянула молнию на юбке, как он уже стучал в дверь.

Она впустила его, не успев надеть туфли.

— У меня на голове черт знает что, — пробормотала она. — Я не могу идти вниз в таком виде.

— А вы и не пойдете. — Гиббз кивнул. — По-моему, ваши волосы выглядят великолепно, но, если хотите что-то сделать с ними, прихватите расческу и зеркальце. Моя машина на Второй улице.

— Думаете, мы сможем добраться до нее живыми?

— Уверен. Если кто-то не оккупировал служебный лифт.

Но этого не произошло, и они благополучно спустились в ту часть холла, которая находилась за кухней, затем вышли через служебную дверь с противоположной главному входу стороны гостиницы. Дорожка, огибавшая здание, и улица были пустынны. Свернув направо, Хэнк Гиббз подвел ее к своей машине.

Карманное зеркальце подтвердило его слова насчет ее прически. Хорошо, что она надела шапочку для душа, когда мылась, — волосы остались сухими, и теперь было достаточно лишь нескольких взмахов расческой. Когда Эми закончила приводить волосы в порядок, машина уже набирала скорость.

— Куда мы едем?

Гиббз усмехнулся.

— Вы знаете, что такое «невозможно»?

— Подскажите.

— Невозможно найти китайский ресторан, в котором подавали бы завтрак.

— Мы в таком вчера ужинали.

Гиббз быстро взглянул на нее.

— Мы?

— Дик Рено и я.

— Тогда вас ждет сюрприз. Там, куда мы едем, подают завтрак по-деревенски — яичницу с ветчиной. Лучшую по эту сторону от Спрингфилда.

Город остался позади. Эми откинулась на сиденье; Гиббз посмотрел на нее.

— Вам лучше?

— Гораздо. Спасибо, что спасли меня. Я еще не совсем проснулась, когда соглашалась на все эти интервью. Могла бы провести полдня раздавая милостыню.

— Не надо чувствовать себя виноватой. То же самое происходит со мной, вот почему я и решил уехать. Как только в маленьком городке происходит что-то серьезное, тут же сбегаются репортеры со всего штата, журналисты с различных радиостанций и телекомпаний. Им приходится иметь дело с местными представителями закона, но это значит, что ты довольствуешься скудными пресс-релизами или слышишь «без комментариев» в ответ на свой вопрос. Поэтому они начинают с того, что разыскивают редактора местной газеты и пытаются выудить все у него.

Эми кивнула.

— Так было и в тот раз, когда Норман Бейтс сбежал и убили Лумисов?

— Даже хуже. Но после того как все это закончилось, никто не ожидал, что нечто подобное повторится. И вот…

Гиббз не договорил, и, пока он парковался и они шли к ресторану, между ними сохранялось молчание.

Посетителей было мало. Направляясь к столику, Эми заметила, что Гиббз не преувеличивал: яичница с ветчиной выглядела аппетитно, и не менее радовал глаз вид горячих булочек, свежевыжатого апельсинового сока и настоящего мармелада в стеклянных вазочках, столь не похожего на обычную синтетическую дрянь в пластиковой упаковке.