Дом с химерами

Высота проема – около двух метров, прикинула я. Следов вбитого крюка нет – на чем же он висел? Если висел…

– А что там? – Галка заглянула в следующую дверь.

– Там кухня! – поспешил Глеб. Выглядел он смущенным – не то мерзостью запустения, не то общей странностью этого места. – Дальше – ванная комната.

– Воду не отключили? – деловито спросил Петя.

– Пока нет. А я на втором этаже…

Мы поднялись по деревянной лестнице на второй этаж. Здесь было почти темно – в торце под потолком неярко светилось круглое оконце.

– Прошу! – Глеб открыл первую дверь. – Моя келья.

Я дернула Галку за рукав и прошептала:

– Тебе не надоело ловить привидения?

– Вы здесь слышали голос? – спросила Галка, отмахиваясь от меня.

– Здесь.

– А откуда он доносился? – спросил Петя.

Я только вздохнула. Актеры – ладно, они как дети, привыкли играть, но многодетная мать… Не понимаю!

– Отовсюду, – ответил Глеб. – У меня есть вино, хотите?

– Давай! – обрадовался Петя. – Бутыльмент – самое то в данном раскладе, иначе мозги едут. Тут нужен перманентный кайф.

– А где дверь на чердак? – спросила неугомонная Галка.

Глеб повел нас к двери на чердак. За ней была лестница из десятка ступеней, и на крохотной площадке наверху еще одна дверь, совсем низкая. Галка решительно потопала наверх. Я – за ней. Таково обаяние настоящего лидера – и не хочешь, а делаешь! Дальше Петя, и Глеб замыкал шествие. Я заметила, как он сунул под наружную дверь ключ от входа в дом – на всякий пожарный.

Галка решительно дернула за ручку, и верхняя дверь, натужно заскрипев, медленно подалась. На лестницу упал сноп неяркого света, заклубилась пыль. Галка, согнувшись в три погибели, полезла в дверь. За ней – я, за мной – Петя. Это был чердак, куда последние сто лет не ступала нога человека. Толстый слой пыли ковром застилал пол, почерневшие деревянные стропила были покрыты глубокими трещинами; в слуховом оконце отсутствовали стекла, и до нас донесся пронзительный птичий щебет. Потянуло сквознячком, где-то внизу хлопнула дверь. Глеб с приглушенным воплем скатился вниз по ступенькам.

– Глебыч, ты чего? – заорал Петя.

– Подержу, чтобы не захлопнулась! Посмотрите, что там! – закричал в ответ Глеб. – Не провалитесь, дому двести лет, все сгнило к черту!

Смотреть на чердаке было решительно нечего. Если здесь и были привидения, то сейчас они попрятались. Но вряд ли, конечно, они вообще сюда захаживали. Зимой здесь холод собачий, ветер задувает во все щели, и через выбитое окно наметает сугроб. Я бы на месте привидения поискала что-нибудь поближе к теплу и людям.

Мы, согнувшись и держась за стропила, уклоняясь от тенет паутины, осторожно прогулялись в одну сторону, затем в другую. Стоять во весь рост можно было лишь в центре, к углам крыша скатывалась вниз – там клубились густые черные тени. В центре стояли пустые ящики и валялось несколько кирпичей – не то принесенных кем-то с неизвестной целью, не то выпавших из каминной трубы. Петя деловито постучал по ней кулаком – раздались негромкий шорох и стук, словно что-то провалилось внутри, и мы переглянулись.

– Воронье гнездо. – Петя быстро убрал руку и кашлянул. – Ну что, двинули обратно?

И мы двинули обратно. Галка выступала первой, за ней – я, и Петя – замыкающим. Мы шли, утопая в вековой пыли – каждый шаг вздымал мягкое облачко.

Галка пролезла в низкую дверь, и тут вдруг мы услышали… звук! Едва слышный протяжный жалобный не то стон, не то всхлип…

Мы, затаив дыхание, замерли. Я почувствовала, как зашевелились волосы на макушке.

– Что это? – выдохнул мне в спину Петя. – Ты слышала?

– Слышала, – ответила я шепотом. – Сквозняк, наверное.

Галка всунула голову в дверь.

– Вы идете? Что?

И тут звук повторился. Легкий, невесомый… В нем были жалоба, тоска, безнадежность…

Галка издала полузадушенный крик. Я почувствовала, как взмокла спина. Петя подталкивал меня в спину кулаком.

– Вы идете? – раздался снизу голос Глеба.

Галка кубарем покатилась вниз, за ней летела я. Следом – Петя. Дверь грохнула, захлопываясь за нами. Казалось, весь дом тряхнуло, и мы оказались в непроглядной тьме. И тут же по стенам заплясал яркий луч электрического фонарика.

– Сюда! – командовал Глеб, дирижируя фонариком. – Что случилось? Вы что-то видели?

– Пошли отсюда! – У Пети прорезался голос. – Ну, Глебыч… Говорил же, какого черта переться к этим аномальным явлениям! Оно тебе надо? Голоса, стоны… Все равно не верю! Поверю, когда потрогаю лично своей родной рукой. Давай, доставай бутыльмент! А то пересохло на фиг!

– А твой висельник? – напомнил Глеб.

– Мой висельник – материальное тело, и я видел его собственными глазами. Он висел! Молча. И я бы его потрогал, если бы успел… Если бы он не испарился.

– Ага, видел! А потом разбирался с ментами.

– Именно что видел! А потом разбирался с ментами. Менты – тоже люди, – прибавил он ни к селу ни к городу.

Следующие полчаса мы сидели в комнатке Глеба, пили красное вино и обменивались впечатлениями.

– Что вы слышали? – в который уже раз спрашивал Глеб. – Голос?

– Звук! Мы слышали стон умирающего человека! А-а-а-а! – жутко изобразил Жабик. – Аж мороз по коже и общее опупение. Я бежал за девчонками, последним, бегу и думаю, ну, сейчас оно меня за жабры хвать! И дверь захлопнет!

– Просто стон или слова? Что оно сказало? – настаивал Глеб.

– Ничего! – вскрикнула Галка, прижимая ладошки к щекам. – Оно ничего не сказало! Только застонало… аж волосы дыбом! А слов не было. Вроде не было. Катюха, слова были или нет? Я не разобрала. Оно как застонет! Меня ноги сами так и понесли, и сердце как ненормальное! А когда дверь захлопнулась – ну, все, думаю, с концами! Большой привет от аномальных явлений. Чуть мозгами не тронулась. Катюха, что оно сказало?

Я пожала плечами:

– Ничего не сказало, просто застонало. Это был не человек.

Жабик демонически захохотал.

– Конечно, не человек! Кроме нас, людей там не было. Это был нечеловек!

– Перестань, и так тошно! – восторженно закричала Галка.

Тошно ей не было – наоборот, она была счастлива. Как же, как же! Аномальные явления не в зомбоящике, а наяву! Щеки горят, в глазах туман – от приятных разговоров, приятной компании и красного.

Так, в приятных разговорах и домыслах, приводя все новые красочные детали чердачного похода, мы допили бутылку, и Глеб достал другую. Я уже не протестовала и не рвалась домой. Голова кружилась – странное происшествие на чердаке плюс вино лишили меня воли. Я сидела на кровати Глеба, подложив под спину подушку, мне было уютно; он сидел рядом и время от времени касался плечом моего плеча. Вино подействовало на меня умиротворяюще, я опьянела, и стоны на чердаке этого… Кого? Какие стоны? О чем вы? Что, собственно, произошло? Старый дом, каминные трубы в трещинах, всюду сквозняки… И в результате мерещатся всякие звуки, голоса и захлопнувшиеся двери. Просто смешно! Мы же взрослые люди. Неужели кто-то верит в эту чушь? А если даже и привидения – ну и что? Пущай! Все, что я могу вообразить себе, имеет право на существование.