Дом с оранжевой крышей. Часть 3. Ева

своих правах, но Ева начала проваливаться в лёгкую дремоту.

– Хорошо… Не засыпай, балансируй на грани между сном и явью. Справа от

тебя – юг. Слева – север. Позади – запад, а впереди – восток.

Фея поочередно ощущала дуновения горячего и холодного ветра. Сзади по

спине к её затылку побежали мурашки. Спереди нечто тёплое, мягкое и нежное

коснулось её лица. Волна воодушевления накрыла её с головой.

– Прекрасно… - голос Далахана доносился будто из-за стекла. – А теперь

попробуй подняться над своим телом, лети ввысь к звёздам.

В голове смогла промелькнуть мысль: как же это сделать? Собравшись, Ева

призвала на помощь воображение и представила, как она зависает над

собственной головой со светлыми дредами.

46

[e-mail]

И – о, чудо, - она увидела себя и Далахана сидящих на пледе, распростёртом

на лесной опушке. Поднялась чуть выше, - и смогла рассмотреть крышу хижины

на сваях. Ещё выше, к манящей луне, чтобы увидеть верхушки деревьев…

– Евангелина… - раздался откуда-то снизу голос, такой знакомый и родной.

– Возвращайся. Вспомни тот вечер, когда ты вдохнула жизнь в гибнущий цветок.

Вспомни, что ты чувствовала. Вспомни, откуда исходит эта любовь?

Фею потянуло к земле с невероятной скоростью. Если бы она была в теле, то

боялась бы неминуемо разбиться. Но она была… Где она была? Кем она была?

Она почувствовала, как в её собственном солнечном сплетении вновь

разгорается светлое, абсолютное чувство. Однако в этот раз оно не было

направлено на маленькую маргаритку. Оно изливалось на всё окружающее и на

неё саму. Чувство любви в ней росло, сфера в груди увеличивалась с каждым

мгновением, пока не скрыла сидящую на пледе Еву в своём ослепительном свете.

И сама девушка стала этим светом, этой любовью, исчезнув и перевоплотившись в

небольшой бирюзовый шар.

– Вот так, - с улыбкой промолвил Далахан, глядя на горящую шаровую

молнию. – Так и превращаются феи в эту чистую энергию, благодаря исходящей

из них любви ко всему живому.

Она могла бы сейчас преодолеть огромные расстояния. Она могла бы

создавать и разрушать миры. Она могла… всё!

Она грохнулась на плед, задев Далахана, но не почувствовала боль от

ушиба. Ей грудь часто вздымалась; глаза, в которых отражалось звёздное небо,

восторженно глядели на своего наставника.

– Это было… это…

«Лучше, чем гипотетическая попытка зачать наследника», - хотел было

пошутить Далахан, но с улыбкой промолчал.

– А… а Пип, то есть, Эхигерн, - вспомнила Ева, так и не поднявшись с колен

эльфа, - говорил, что это превращение у нас от пикси.

Далахан расхохотался.

– Это же надо так извратить суть… Нет, это банальная медитация. Выполняй

её каждую ночь, желательно в саду вашего дома, и ты сможешь достичь таких

вершин, о которых и не догадывалась. А теперь пора спать.

– Что? Но я не хочу спать. Я чувствую себя такой… бодрой!

– Уже час ночи, - мягко сообщил мужчина и помог ошарашенной Еве

подняться.

– Как?! Я, что, провела в этой медитации два часа?

– Время не имеет значения, в нематериальном мире оно идёт по-другому…

Вернее, оно там совсем не идёт.

Они поднялись в домик, где девушка, всё ещё приходившая в себя после

пережитого, обнаружила, что жилище её наставника было хоть и маленьким, но

весьма уютным.

– Ты можешь спать здесь, - Далахан отворил дверь в небольшую спальню. –

Ванная тут. Я принесу тебе травяной чай с мелиссой.

Он оставил её одну в комнате и отправился на кухню. Ева открыла рюкзак,

достала из него зубную щётку и любимую пижамку. Она не знала, почему взяла с

собой именно её, старую и смешную. Оставив одежду для сна на кровати, фея

направилась в ванную.

Далахан открыл дверь, прошёл в спальню и осторожно поставил чашку с

ароматным чаем на прикроватный столик. Затем он спустился вниз, сел на

неубранный плед и закрыл глаза. Настала его очередь медитировать.

Звуки стихли. Он встал и пошёл вперёд. Его шаги не отзывались скрипом

хвои и шелестом травы. Окружающий мир как будто замер. Деревья сменились:

47

[e-mail]

теперь они уже не обладали пышной изумрудной листвой. Их голые стволы и

ветки производили бы удручающее впечатление на случайного путника. Впрочем,

в этом измерении случайных путников быть не могло.

– Блодейин… - выдохнул Далахан, опускаясь на колени при виде сферы,

излучавшей мягкий белый свет, направлявшейся к нему.

Свет перевоплотился в прекрасную молодую женщину с сияющими белыми

крыльями. Жители Мунлайта с трудом, но узнали бы в ней матриарха фей Флору

Гудфеллоу.

– Не преклоняй колени передо мной, - ласковое прикосновение заставило

Далахана поднять голову.

– Преклоняюсь перед светом твоим, лучезарная… Блодейин, я не успел.

Почему же ты ушла так рано? – с болью в голосе проговорил он, касаясь её руки.

Серебристый смех пощекотал его.

– Рано? Я слишком долго оставалась в этом мире, мой дорогой. Неужели ты

думаешь, что не справишься без меня, сын короля Неблагого двора?

– Не все… приветствовали меня здесь.

Флора вздохнула, и теперь уже в её взгляде и голосе отразились боль и

тоска: - Мой сын… Эхигерн натворил много чудовищных дел… И я не знала. И не

могу вмешаться, ты же понимаешь, по эту сторону нужно сохранять нейтралитет.

– Что он сделал, Блодейин?