Дом с Привидениями и другие Президентские ужасы
Шрифт:
Лицо Бернета застыло как маска. КАКОГО ХЕРА? Что-то теплое и мягкое растеклось под его ягодицам.
А потом пришел запах.
Бернет выпрыгнул из кресла и, уставившись на мягкое уютное сиденье, завизжал так громко и пронзительно, что заболела грудь:
– ДА ЧТО ЗА ХУЙНЯ ЗДЕСЬ ТВОРИТСЯ, ЁБ ВАШУ МАТЬ!
Кто-то оставил в кресле свежую кучу человеческих экскрементов, и он сел прямо в нее.
* * *
Ночью Бернет ворочался в кровати, не в силах заснуть. Фактически заснуть мешал зверский стояк, но Ленор не была склонна к сексу в последние дни - гормональные изменения - сказала она. Херня,
Он слез с кровати и облачился в свой Президентский халат. Ему понравилось, как он на нем сидит. Президентские покои занимали весь второй этаж Белого Дома. Бернет выглянул в коридор, один конец которого вел прямо к балкону с видом на южную лужайку, коридор был безлюден и тих, хотя он и знал - в здании дежурит просто хренова туча “гоблинов” из СС. Ему настоятельно рекомендовали, чтобы несколько из них расположились и здесь, но Президент Бернет одной короткой фразой: "Хуй вам!" пресек эту инициативу на корню. Он не желал, чтобы толпа этих мордоворотов всю ночь шарахалась по этажу, тревожа его сон.
Бернет застыл в дверном проеме, уставившись в темный коридор.
– Ну, хоть больше не придется слушать, как всю ночь колотят настольной лампой об стену, - донесся до него голос одного из “эсэсовцев”, стоящего на посту этажом ниже.
– И вывозить трупы из парка Форт-Марси…[71]
– Будем надеяться, - ответил ему другой голос.
– Сейчас мне больше всего интересно, как Малыш Джош отреагирует, когда узнает про сделку.
Малыш Джош. Так его здесь прозвали? Это ведь обо мне они сейчас говорят?
– Бертон нахмурил брови. Потом шагнул в коридор и прокрался к лестничной площадке, чтобы лучше слышать.
– Когда я узнаю про сделку?
– Сначала они все упираются. Рейган держался до последнего, а Картер не поверил даже после того, как в Тегеране захватили наше посольство. А всего-то надо было сказать "да", и скрепить договор.
О чем, еб их мать, они говорят?– растерянно подумал Бернет.
– Я бы согласился. Черт! Да, чтобы стать Президентом?!
– Я бы тоже.
– Кэнтон ведь еще с ним не говорил?
– Не думаю. Тогда бы Джош не расхаживал здесь как маленький, хренов Наполеон.
Кровь прилила к лицу Бернета.
– Я думаю, ему скажут завтра. Обычно они с этим не тянут. Да и Кэнтон не желает долго околачиваться в этом месте. Слышал, он собрался обосноваться в Гарлеме.
– В Гарлеме?
– Ага. Сказал, хочет стать там белым Фрэнком Лукасом.[72]
Оба охранника тихо заржали. Но Бертону почему-то было не до смеха.
– Кэнтон с ним еще не говорил…? Говорил?!! Что за ХУЙНЮ они тут несут?
И тут же на ум пришел самый логичный вопрос: почему бы мне просто не спуститься и не спросить у этих тупоголовых? Я же - долбанный Президент.
Бернет уже было собрался сбежать вниз по лестнице и потребовать объяснений, но…
Холодный порыв ветра вдруг пощекотал его затылок. Что это? Сквозняк? Надеюсь, что нет. Только, блядь, не в моём Белом Доме!
Он резко обернулся.
И замер.
В конце коридора стоял пузатый, лысый мужик…
…поправочка: пузатый, лысый, ГОЛЫЙ мужик.
Было слишком темно, и Бернет не мог разглядеть его лицо. Пузатый, лысый, голый мужик стоит в коридоре,– вдруг пронеслась у него в голове абсолютно безумная мысль.
– В Белом Доме! Он хотел подойти к нему, но почему-то никак не мог собраться с духом, и сделать первый шаг.
Тогда фигура начала двигаться сама.
Бернет завизжал что было сил, взывая о помощи к стоящим внизу “эсэсовцам”, но…
…из его рта не вышло ни звука.
Вообще.
Пузатый, лысый, ГОЛЫЙ мужик приближался, но делал это каким-то странным образом - его ноги не касались пола. Он дрейфовал по воздуху к Президенту Бернету. Бледное, как мел, лицо, ввалившиеся глаза, торчащее здоровенное брюхо.
Именно тогда Бернет признал его. Это был 36-й президент Соединенных Штатов, Линдон Бэйнс Джонсон.
Я ебанулся?
Голос Джонсона шелестел, как крылышки насекомых. Его губы едва двигались.
– Где барбекю?
– oн пошарил у себя под брюхом рукой и извлек член, вялый, но, тем не менее, просто какой-то нереально огромный, и покрутил им перед Бернетом.
– Зацени-ка. Ничё так у меня "малыш", а?
– Но… но… но…- заикался Бернет.
– Ты же мёртв. Умер в 1973-ем.
– Да-а, но мне все же удалось протолкнуть в жизнь "Медикэр"[73]. И "Дженерал Динамикс"[74] все еще в деле. Ты в курсе, что когда я впервые баллотировался в сенат, за меня проголосовало 800 "мертвых душ"?
Безжизненный шепот Джонсона, казалось, звучал со всех сторон.
– Чёта я заплутал, - растягивая слова протянул он.
– Ебанный Хрущев. Хотел показать нам “Кузькину Mать”. Мы ведь надрали жопу этому коммуняке, верно?
Я просто сплю и вижу кошмарный сон, - пробовал убедить себя Бернет.
– Мертвый Президент Джонсон НЕ может стоять здесь и крутить передо мной своим хером.
Джонсон снова покрутил хером, словно это была палка ливерной колбасы.
– Где Меделин?[75] Хочу утрамбовать говно в жопе этой змеюки. Интересно, залетит она после такого снова? В какой стороне мое ранчо?
Он обильно поссал Бернету на ногу. Моча пахла виски и говяжьим барбекю. Бернет стоял как замороженный.
– Что ж, желаю тебе весело провести время в Hовом Доме, - фигура Джонсона, все так же, не касаясь ногами пола, подрейфовала прочь.
– Да, и не доверяй Путину - он рвал жопки маленьким зверушкам, когда был ребенком.
Джонсон доплыл до конца коридора и исчез за дверью. Не открыл ее, и вошел. Просто растворился в ней.
Да, да, я сплю и вижу кошмарный сон,– продолжал убеждать себя Бернет, пытаясь сохранить хоть какие-то остатки самообладания. Потом укусил себя за руку и чуть не заорал от боли. Ну, хорошо, HE сплю, тогда какого хрена…
Призрак!
Точно! А почему бы и нет? Все знают, что в Белом Доме водятся призраки. Линкольн, Ратерфорд Хейс[76], любовница-лесбиянка Элиноры Рузвельт (та еще страшила!). Говорят, их часто видят здесь, бродящих по тёмным коридорам. Просто надо будет привыкнуть.