Дом шепотов

– Вы хотите, чтобы я переспала с вами? – бросила Сара. Но как только она произнесла эти слова, то поняла, насколько – о, насколько! – ей бы хотелось, чтобы этим все и ограничилось!

Увы, как она и боялась, Рекс отрицательно покачал головой.

– Такие вещи меня не интересуют, – объявил он. – Нет, если ты хочешь выздороветь, ты должна отдаться другим мужчинам, я сам выберу тебе партнеров.

– Но они не захотят меня, – простонала Сара. – Я слишком изувечена. Как только они увидят мои шрамы, то оттолкнут меня. Так все всегда и происходит.

– Вот именно! – ухмыльнулся Рекс. – В этом-то и заключается весь интерес игры. Ты должна будешь как-то выкручиваться, чтобы они забыли о твоем уродстве. Тебе придется стать такой похотливой, чтобы они забыли о твоих шрамах и думали только о том, как бы тебя трахнуть. Вот такую цену тебе придется заплатить за выздоровление.

– А Адриан Уэст? – резко вскинулась она. – Что вы потребуете от него в обмен на возможность ходить?

– Я потребую, чтобы он уничтожил свою коллекцию.

Дальше – туман. Сара оказывается в богато убранной комнате, но без окна. Здесь множество зеркал и темных картин, на которые она старалась не смотреть, потому что они сводили ее с ума. Ей показалось, что это написанные Гойей картины о колдовстве. Явно подлинники. Кровать с балдахином, толстый ковер кроваво-красного цвета, алые простыни. Даже стены были оклеены красными обоями с золотыми лилиями. И она оказалась в этой комнате, одетая лишь в черный кожаный корсет, скрывавший ее тело. Она ласкала одного мужчину, десяток мужчин – она уже не знала скольких.

В соседних комнатах, больше похожих на бетонные камеры, в подвалах Дома шепотов, «священнодействовали» другие женщины. В основном звезды экрана, а также певички, от которых отвернулась капризная публика. Под крылышком Рекса они стали проститутками, чтобы поддерживать привычный уровень жизни. Фейнис находил им богатых клиентов, которые были готовы заплатить целое состояние ради того, чтобы переспать с героиней своих фантазий. Обычно они оказывались сильно разочарованными после подобных экспериментов и возвращались очень редко. Им достаточно было одной ночи, чтобы понять, что между кинематографическими персонажами и женщинами из плоти и крови, которые их играют, лежит огромная пропасть.

Девушки, которые им отдавались, были не настолько глупы, чтобы не понимать это, и каждый раз разочарование мужчин, которое те даже не давали себе труда скрывать, унижало их еще больше.

Проблемы Сары были другого рода. Вот уже неделю она сидела в роскошной клетке, не в состоянии убедить клиентов трахнуть ее. Рекс назначил ей точное число – тридцать. Если она хочет избавиться от шрамов, то должна переспать с тридцатью мужчинами в течение десяти дней. Такой вот уговор. Но пока только трое дошли до финиша. Трое неизвестных, которых так возбуждал кожаный корсет, что они не просили ее раздеться. Что же касается остальных, они сбегали, едва взглянув на ее шрамы, не пытаясь скрыть отвращение.

Время шло, Сара начала нервничать. И хотя она пресмыкалась все больше и больше, вела себя как последняя шлюха, ничего не происходило. Приближался срок. Против ее собственных ожиданий, она не испытывала отвращения. Ей было ни холодно ни жарко, когда она отдавалась этим типам. Она настолько хотела добиться заветной цели, что едва отдавала себе отчет в происходящем. И это немного ее пугало. Она открыла для себя, что легко могла бы стать проституткой. Может, Рекс добивался именно того, чтобы она пришла к этой мысли? Сара не была идиоткой, она догадывалась, что он пытается усложнить задачу, отправляя ей самых уродливых клиентов.

Да, время шло. Она стала настолько смелой, настолько агрессивной, что даже напугала некоторых посетителей – она отталкивала их, а они били и оскорбляли ее.

На десятый день Рекс с извиняющимся видом вошел к ней в красную спальню.

– Ты проиграла, – прошептал он. – Видишь, ты слишком некрасивая, они тебя не хотят. И это при том, что я отправлял тебе только легкую добычу. Неудовлетворенных, наркоманов. Я специально отбирал жертв для тебя, но тем не менее ты была настолько неумелой, что не смогла заставить их забыть о твоем уродстве. Ты не выполнила своих обязательств. Договор расторгнут.

Сара начала плакать. Ей было стыдно, но она не могла сдержать рыданий. Тогда Рекс приобнял ее за плечи. Он был очень нежен, его голос обволакивал.

– Ты пропащая, – объявил он, – и никогда не сможешь вести жизнь нормальной женщины. Раны обрекли тебя на одиночество или на быстрые совокупления на заднем сиденье автомобиля с партнером, перебравшим текилы. Никакой хирург не сможет избавить тебя от шрамов. В лучшем случае тебе придется выйти замуж за такое же чудовище, как ты сама. За какого-нибудь пострадавшего от пожара, который на все будет согласен. Неужели ты действительно этого хочешь? Или же за развратника, – продолжал он. – За кого-нибудь из этих мерзких типов, которые обожают раны, плохо зажившие шрамы. Такие есть, и я даже знаю некоторых. Извращенцы, которые будут умолять тебя, чтобы ты позволила им еще чуть-чуть надрезать тебя. У меня в записной книжке найдется парочка имен, хочешь, я расскажу им о тебе? Мы сможем установить цену за каждую рану, которую они нанесут тебе: например, сто долларов за сантиметр. Что скажешь? Я могу стать твоим агентом, добиться для тебя самых выгодных тарифов. Ты можешь стать звездой: женщина, которую режут живьем, девка, которая согласна стать инвалидом за чемодан хрустящих бумажек. Таких на рынке не много, так что тебе не придется слишком долго ждать, чтобы стать богатой. Я составлю тариф. Те увечья, что тебе нанесут без анестезии, будут самыми дорогими. Себе я прошу всего десять процентов, по-моему, разумная цена, нет?

Его голос убаюкивал, Сара уже готова была дать себя уговорить. Раз она ни на что не годна, почему бы не довести эту ужасную логическую цепочку до самого конца?

Почему бы не стать куклой, которую кромсают мужики, и не обогащаться с каждым новым шрамом? По крайней мере в таком случае уродство хотя бы принесет ей богатство!

Но нет, на это она не способна. Она не сможет наблюдать за тем, как ее тело становится все ужаснее. И потом, она слишком устала.

Рекс прижал ее к себе, тихонько укачивая.

– Тебе нужно отдохнуть, – шептал он. – Отдохнуть по-настоящему. Почему бы тебе не заснуть навсегда, ты ведь уже думала об этом, разве нет? Маленькое самоубийство, отлично организованное, ничего от этих штучек на скорую руку, когда идиоты кое-как режут себе вены, чтобы в конце концов очнуться в «скорой помощи», все такими же несчастными и к тому же с ампутированной из-за заражения крови рукой!

Сара позволила себя уговорить. Она так устала! Губы ее не слушались, она произнесла: «Хорошо, давайте». Она заключила с Фейнисом новый договор.

– Я позабочусь обо всем, – прошептал он. – Не надо бояться.

Потом… Потом она лежала в круглой ванне. В бассейне из черного мрамора. Рекс массировал ей голову, шею, плечи. Он управлялся с трапециевидными мышцами с ловкостью профессионала.

– Я вколол тебе обезболивающее в правую руку, – объяснил он тоном, каким другие мужчины объясняются в любви. – Так что ты сможешь вскрыть себе вены, не почувствовав боли. Еще я ввел тебе препарат, предотвращающий свертывание крови. Так что не бойся, что вены закроются, – вся кровь вытечет из тебя довольно быстро. Именно так я поступаю с большинством своих клиенток. Они всегда оставались довольны.

Рекс вложил бритву в правую руку Сары и заставил ее сжать пальцы на перламутровой рукоятке.

– Давай! – приказал он. – Давай!

Сара наугад полоснула по руке. Рекс прикрикнул на нее:

– Не поперек! Вдоль, как древние римляне.

Сара сосредоточилась и попыталась еще раз. Бритва выскользнула у нее из рук и упала на дно ванны.

– Ты ни на что не годишься! – взорвался Рекс. – Совсем ни на что. У меня создается впечатление, что передо мной твоя мать!

Последние слова вывели Сару из оцепенения.