Дом Солнц

— Что я, по-вашему, должен делать?

— Пока не поздно, выбей из Геспера правду. Пусть скажет, что у него под броней.

— Вас послушать, там бомба.

— Нет, я видел не бомбу.

— Хорошо, что же вы видели?

— Кожу, — ответил доктор Менинкс. — Здоровьем своим клянусь, я видел человеческую кожу.

— Это невозможно.

— Лихнис, я верю собственным глазам. Ваш гость не тот, за кого себя выдает. Вопрос только один: что ты предпримешь?

Глава 8

Лихнис перебросился на «Серебряные крылья зари» и передал мне слова рыбомордого доктора. Я не считала Менинкса надежным свидетелем, но понимала, что серьезный разговор с Геспером неизбежен. Когда мы перебрасывались обратно на «Лентяя», у меня от волнения пульс зашкаливал.

Но вышло так, что Геспер избавил нас от неприятных разборок. Он ждал у камеры переброса, словно мы так заранее условились.

— Ты ко мне хотел переброситься? — спросила я, стараясь не выдать тревоги.

— Да, собирался, если вас не встречу. — Геспер стоял у двери, вытянув руки по швам. — Надеюсь, ты не рассердилась бы.

— Конечно нет, — заверила я.

— Я должен кое о чем вам рассказать, — начал Геспер, поочередно оглядев нас с Лихнисом. — Давно следовало, но, признаюсь, я был в полном замешательстве. Надеюсь, моя новость вас не огорчит.

— Огорчит? С чего бы это? — спросила я.

Лихнис прочистил горло:

— Вообще-то, мы сами хотели с тобой поговорить…

— О моей руке?

Лихнис взглянул на меня: вперед, мол, а ведь с Менинксом беседовал он.

— Выкладывай! — шепнула я.

— Мы хотели спросить… — начал Лихнис.

— Вас доктор Менинкс надоумил?

Мы с Лихнисом промолчали — вообще никак не отреагировали, но Геспер кивнул, словно получил утвердительный ответ:

— Этого я и боялся. Гадал, хватило ли замеченного им, чтобы возбудить подозрения, но теперь вижу, что хватило. Доктора я не виню. На его месте я бы тоже испугался, хотя, конечно, он мог переговорить со мной.

— Доктор Менинкс очень удивился, — сказал Лихнис.

— Так что ты хотел нам рассказать? — осведомилась я.

— То, что вас интересует, — о своей левой руке.

— Доктор видел, как ты с чем-то возишься, но не разобрал, с чем именно, — проговорил Лихнис.

— Наверное, встревожился не меньше, чем я, — отозвался Геспер.

— Не меньше, чем ты? — переспросила я.

— Это открытие потрясло не только доктора Менинкса, но и меня самого. Я и сейчас не понимаю, как к нему относиться. — На золотом лице читалась спокойная задумчивость, точно Геспер покорился судьбе. — Хотите заглянуть под обшивку? Она легко снимается. — Не дождавшись ответа, робот согнул левую руку в локте, а правой взялся за пластину. Та, отделившись, с грохотом упала на пол. Геспер снял еще несколько фрагментов, потом еще несколько, пока не обнажил все, кроме кисти. Последней на пол отправилась перчатка.

Предплечье и кисть у Геспера оказались стопроцентно человеческими, сильными, со смуглой, блестящей от пота кожей, ладонь и волярная поверхность пальцев — чуть светлее. Пока Геспер крутил рукой, сгибал и разгибал пальцы, я заметила и волоски на тыльной стороне ладони, и вены под кожей, и кутикулы.

— Рука и впрямь настоящая, — объявил Геспер, прервав молчание. — Человеческие мышцы, человеческая кожа. — Большим пальцем правой руки Геспер медленно царапнул органическое запястье. Потекла кровь. — Рука кровоточит, потом заживает. Вот за чем меня застал доктор Менинкс: я проверял, насколько зажила царапина, которую я поставил себе накануне.

К Лихнису дар речи вернулся раньше, чем ко мне.

— Тебя послушать, так ты не понимаешь, в чем дело, — пробурчал он.

— Разве я не упомянул, что это открытие потрясло меня до глубины души?

— Как же ты не знал, что рука стала такой?

— О том, что мало о себе знаю, я тоже говорил. Чудо, что имя свое помню. Неужели вы думаете, что я бы скрыл от вас подобное?

— Но ведь ты впрямь скрыл, — заметил Лихнис.

— Только потому, что хотел сперва разобраться, в чем дело. С тех пор как снова начал двигаться, я тревожился из-за разной толщины рук. Пытался заглянуть под оболочку, но для моих сенсоров она непроницаема. В итоге я отважился снять часть обшивки, чтобы увидеть проблему собственными глазами. Поначалу я опешил… — Впервые на моей памяти Геспер осекся. — Без обид, но перемена мне отвратительна. Вообще-то, органическое мне не претит, только в моем организме ему не место. Вам вот наверняка будет отвратительно проснуться, почесаться и вместо кожи обнаружить блестящий металл. Я убедил себя, что существует рациональное объяснение, которое удовлетворит и вас. — Робот медленно опустил руку. — Но объяснения нет. Не представляю, почему стал таким.

— А если дело в поломке? — предположила я. — Если твоя конечность пришла в негодность, а заменить ее ты смог лишь рукой с человеческого трупа? Ты прирастил ее, а потом забыл об этом?

— Мы никогда так не делаем — просто незачем. Потеряй я руку, смог бы быстро восстановить ее при наличии нужных материалов: металла, пластика, механогеля. При их нехватке я выделил бы необходимое количество из собственного тела практически без ущерба для себя. Повторюсь: мне незачем возиться с трупами.

— Значит, это сделал Атешга, — выдвинул свою гипотезу Лихнис. — Он сломал тебя, потом приладил органическую конечность, потому что не знал, что у тебя есть функция авторемонта.

— Хотел бы я в это верить, но, увы, не могу. Рука — неотделимая часть моего тела. Я рассмотрел ее получше, сняв обшивку. Под кожей и мышцами тот же механический скелет, что в правой руке. — Геспер снова согнул и разогнул пальцы. — Сил у меня меньше не стало. Правда, скелет модифицирован, чтобы уподобить его человеческому и создать матрицу для органических тканей. Еще в него имплантированы элементы, назначение которых мне неизвестно. Очевидно, они просто снабжают органические ткани необходимыми для жизни веществами.

— Получается, рука взяла и выросла? — спросила я.

— Портулак, других вариантов у меня нет. Я уже объяснял, что способен на авторемонт. Я и руку смог бы отрастить.

— Но зачем это тебе?

— Боюсь, дальше пойдут догадки, — грустно сказал Геспер. — Если бы я мог дать точный ответ, давно сделал бы это, но, как и вы, способен лишь предполагать.

— Мог кто-то спровоцировать эту трансформацию? — спросил Лихнис. — Навязать ее тебе по некой причине?

— Трудно представить себе такую причину. Не менее трудно представить обстоятельства, при которых мне что-то навязали бы.

— Понимаешь, почему мне больше нравится идея с навязыванием?

— Потому что, если принуждения не было, трансформация прошла добровольно. Да, такой вариант я тоже просчитывал. — Геспер взглянул на руку чуть ли не с отвращением. — Если позволите, я верну обшивку на место.

— Ты расстроен не меньше нашего, — с удивлением отметила я.

— Доктор Менинкс не зря обеспокоился.

— Если хочешь, прячь ее, — сказала я. — Хотя меня она не трогает. Это просто часть тебя. И она для чего-то нужна, даже если мы пока не знаем для чего.