Дом Тысячи Дверей. Начало

Кинув взгляд на стены, В. неизвестно почему подумал, что эти стены сродни странному ковру. Украдкой он дотронулся до них рукой и внезапно понял, что касается чего-то мягкого и воздушного – будто ухватил пальцами тающую в воздухе вату. Это странное ощущение В. понравилось, ему непреодолимо захотелось приблизиться к стене и прижаться к ней всем телом… протянуть руку и сделать один шаг, только шаг… погрузиться в эту манящую мягкость, растаять…

Но тут кто-то грубо схватил В. за локоть – это был Мастер А. Он вцепился своей клешней в руку В. и грозно сверкал глазищами из-под насупленных бровей. Ничего не сказав, но и не отпуская В., Мастер А потащил его дальше по коридору. Они неслись чуть ли не бегом мимо множества дверей, В. едва успевал переставлять ноги. Здесь, в коридоре, царила полная тишина, но иногда из-за закрытых дверей до ушей В. долетали странные звуки. В. почудился в одном месте крик мартышек и трубный рев слонов, в другом – звуки симфонического оркестра, а в третьем – раскаты грома.

Мастер А не позволял В. остановиться ни на минуту и тащил его за собой до тех пор, пока они не оказались у громадного зеркала в конце коридора. Старик проделал перед зеркалом ряд странных взмахов руками, а в конце даже изобразил небольшое танцевальное па.

Тотчас отражения В. и Мастера А начали расплываться, как будто В. и Мастер А смотрелись в колеблющуюся гладь озера. Зеркальные Мастер А и В. колыхались и таяли, пока не исчезли окончательно. А в то время, когда все это происходило, случилась еще одна странность: в зеркале рядом с ними появился кто-то другой.

Это была женщина, молодая, стройная и, насколько успел разглядеть В., очень красивая. Красное платье алело ярким пятном на ее груди и бедрах. Она прикрывала рот ладонью, и В. показалось, что она хихикает. В. быстро обернулся назад, но никого за своей спиной не обнаружил. Он опять глянул в зеркало, но зеркала уже не существовало, вместо него зиял дверной проем, в котором скрылся Мастер А.

Едва только спина Мастера А исчезла в проеме, как дверной косяк подернулся инеем. Иней таинственно мерцал в полутьме, но ледяные кристаллы росли и плели в воздухе замысловатое кружево, напоминая В. индевеющее на морозе стекло. Пока он стоял с открытым ртом, глазея на чудную дверь, ледяной узор занял уже половину дверного проема, и В. сообразил, что рискует остаться за порогом. Тогда он быстро проскочил за «дверь» (если этот индевеющий проем можно было так назвать).

В. обнаружил себя внутри просторного кабинета. Как и следовало ожидать, кабинет оказался богато обставленным. На первый взгляд всё здесь было совершенно обычным, хоть и роскошным: письменный стол из красного дерева, шкафчики с книгами, кофейный столик и пара мягких кресел. Убранство кабинета выглядело изысканным, но немного портила впечатление серая бетонная стена, возле которой в одном из кресел уселся Мастер А.

Он небрежно махнул рукой В., что, вероятно, означало приглашение присесть. В. послушно плюхнулся в кресло. Мастер А невесть откуда достал толстую сигару и закурил. Клубы дыма окутали фигуру старика и вскоре подобрались к В., которому поневоле пришлось вдохнуть дым. Но в дыме не было ничего неприятного, ничего общего с едким табаком. Напротив, запах скорее напоминал ванильные пирожные. Впрочем, В. уже не удивлялся. «С этого так называемого «Мастера А» вполне станется курить пирожные и есть сигары!» – подумал он.

Однако его беспокоило другое. Все происходящее казалось ему странным сном. Эти стены, двери, ковер, зеркало… Да чего только стоит сам Мастер А! «Во что же я вляпался?» – вертелось в голове у В. Наверное, странный старик заманил его в какое-то нехорошее место, где все вошедшие страдают галлюцинациями. Хотя, скорее всего, дело не в месте, а в самом Мастере А. Ведь только рядом с ним у В. случается расстройство чувств: зрения, слуха, осязания.

А что если В. попал в лапы умелого гипнотизера? У него перехватило дыхание. Он ничего не знал о гипнозе, и уж тем более он не знал, как противостоять такому воздействию. Липкий ужас подкрадывался к В., но он постарался не поддаваться панике. Оставаться внешне невозмутимым и сохранять хотя бы видимость спокойствия, пожалуй, это единственное, на что В. был в данной ситуации способен, да и то с превеликими усилиями. Что ж, будь что будет! В. поудобнее устроился в кресле и стал ждать.

Мастер А продолжал наслаждаться сигарой, дым от которой висел над ним тяжелой тучей и медленно расползался по всей комнате. Старик пристально, слегка прищурившись, смотрел на В. А тот хотел отвести глаза, хотел противиться притяжению взгляда Мастера А, но не мог даже моргнуть. От напряжения у В. заболела голова, в глазах начало темнеть. Его тело отяжелело и обмякло. В. попробовал шевельнуть рукой, но не смог. Ему казалось, что он падает в темноту, в бездну, где что-то притягивает его с неимоверной силой, и только два горящих глаза сияют перед его взором…

Наконец В. упал, или достиг дна, или опустился на что-то. Голова стала проясняться, В. очнулся и обнаружил себя в том же кресле в кабинете Мастера А. Дым исчез. Мастер А улыбался В., как ни в чем не бывало. Все было по-прежнему, только на бетонной стене за головой Мастера А появилось большое чернильное пятно, которое росло, меняя свои очертания, словно стена была не стеной, а большой промокашкой, на которую кто-то незримый капал чернила.

Пятно расползалось, пока не заволокло всю стену. Оно на минуту замерло, а потом стало распространяться дальше – на шкафы с книгами, на ковер, на кресла, на светильники на стенах, гася их один за другим… В. невольно съежился, когда пятно подобралось к нему, но тьма аккуратно разлилась за пределами кресла, в котором сидел В. Чернота сгущалась вокруг В. и Мастера А. Всё исчезло и погрузилось во мрак, но только В. и Мастер А в своих креслах остались тут, их фигуры таинственно светились, будто темнота поглотила светильники, но не тронула свет, которые они проливали на Мастера А и В.

За головой Мастера А вспыхнуло что-то крохотное, вроде светлячка. Затем другой такой же огонек засиял рядом, потом еще и еще. С невероятной быстротой светлячки засыпали всю окружающую тьму. В. огляделся кругом и судорожно вдохнув, вцепился в подлокотники кресла. Они с Мастером А парили в бездонном звездном небе! В. различил даже Млечный путь над головой Мастера А справа. Иллюзия была такой достоверной, что В. невольно вжался в кресло и уцепился покрепче за подлокотники.

– Подходяще, а? – заговорил вдруг Мастер А, ткнув пальцем в черное небо. Он все так же улыбался и весело глядел на В.

– Для чего подходяще? – растерянно спросил В.

– Для разговора, для чего же еще!

– А будет разговор?

– Угу, – буркнул Мастер А и опять замолчал.

В. пробормотал в ответ что-то маловразумительное и тоже замолчал. Он чувствовал себя очень уютно, чего в данных обстоятельствах никак нельзя было ожидать. Тишина и покой вокруг действовали умиротворяюще, а Мастер А рядом светился приятным молочным светом. «Да ведь это только имитация», – подумал В. и расслабился. По крайней мере, он никуда уже не падает, и голова у него более-менее ясная.

– Знаешь, что мне напоминает человеческая жизнь? – заговорил Мастер А. – Темную комнату! – Мастер А наставил палец на В. и обвел им вокруг него, как бы рисуя очертания воображаемой комнаты. – Уж извини за банальное сравнение, но маленькие комнатушки – это именно то, к чему ты привык, как и миллионы других городских жителей.

В. вздохнул. Опять начинаются нравоучения! А Мастер А продолжал:

– Вы не видите ни неба, ни поля, ни леса, ни высоких гор, ни простора океана. Ваша естественная среда обитания – извечные четыре стены в различных вариациях, поэтому я и сравниваю декорации твоей жизни с комнатой. Вы даже не замечаете, что над головой у вас всегда висит потолок.

В. невольно посмотрел вверх и никакого потолка там, естественно, не обнаружил. Вверху были только звезды.

– В тесной и душной комнате человеческой жизни темно, как в подземелье, – разглагольствовал Мастер А, мрачно нахмурив брови. – Люди, оказавшиеся в этом забытом богом помещении, не знают ничего. Не знают, как они попали туда, кто и с каким умыслом предписал им быть в этой темной комнате, так похожей на тюремную камеру. Каждый из них чувствует себя бесконечно одиноким, несмотря на то, что в него постоянно упираются чьи-то колени и локти.