Дом у озера Мистик

Она не поднимала головы, не встречалась взглядом с Ником, но по ее щеке медленно скатилась слезинка. Он видел, как она упала на ее платье и превратилась в крошечную серую кляксу. Ему хотелось что-нибудь сказать, но он не знал, как утешить ребенка, который лишился матери. Затем, как всегда, его разозлила собственная неспособность помочь дочери. Это навело его на мысль, что ему нужно выпить, чтобы успокоить нервы. И все это время Иззи стояла там, слишком тихая для шестилетнего ребенка, и смотрела на него с недетским разочарованием.

Он прошел через гостиную, переступая через коробки из-под вчерашнего ужина. Над объедками лениво кружилась муха. Ее жужжание показалось Нику ревом газонокосилки. Он посмотрел на наручные часы, моргая, пока зрение не прояснилось. Половина девятого. Черт! Он опоздал заехать за Иззи. Опять!

Он представил, как встречается с ней — он снова ее подвел — и видит эту маленькую черную перчатку. Пожалуй, ему нужно немного выпить. Совсем чуть-чуть.

Зазвонил телефон. Еще не сняв трубку, он знал, что это Лерлин — звонит поинтересоваться, куда он пропал.

— Привет, Лерл, — протянул он, устало привалившись к стене. — Знаю, знаю, я опоздал. Я как раз выходил.

— Не спеши, Ники. Бадди сегодня вечером с друзьями. И прежде чем ты вцепишься мне в горло, хочу сказать, что Иззи в порядке.

Он вздохнул, а до этой минуты он сам не сознавал, в каком был напряжении.

— Тебя не волнует, что я опоздаю: Иззи в порядке. Так в чем же дело?

Она понизила голос до театрального шепота:

— Вообще-то я позвонила сообщить тебе интересную новость.

— Черт, Лерл, мне нет дела…

— Я сегодня встретила твою старую подругу, до этого тебе, надеюсь, есть дело? Должна сказать, она совсем не такая, как я думала. Представь, услышала про тебя и Кэти и — упс! Вообще-то я не собиралась говорить о Кэти, это нечаянно вышло. Скажу тебе, она такая лапочка! Глядя на нее, я бы даже не подумала, что она богачка. Она совсем как мисс Сиси Спейсек. На днях я видела ее в ток-шоу Опры и, знаешь, она ничем не отличается от нас.

Ник пытался удержать нить разговора, но она так закручивалась, что он не мог за ней уследить.

— В твоем салоне сегодня была Сиси Спейсек? Ты это хочешь сказать?

Лерлин рассмеялась звонким, мелодичным смехом:

— Глупый, конечно нет! Это же Мистик, а не шикарный курорт Аспен. Я говорю про Энни Борн. Она приехала в город навестить своего отца.

Ник решил, что он ослышался.

— Энни Борн вернулась в город?

Лерлин тараторила что-то про стрижки, кашемировые свитера и бриллианты размером с виноградины, но он не мог сосредоточиться на разговоре. Энни Борн… Он что-то пробормотал — сам не знал что — и повесил трубку.

Господи Исусе, Энни Борн! Она не приезжала домой много лет. Ник точно это знал, потому что Кэти так долго и напрасно ждала телефонного звонка от своей некогда лучшей подруги.

Он прошел через гостиную, осторожно выбирая, куда поставить ногу среди разгрома, подошел к камину и взял с полки фотографию. Он видел ее каждый день, но по-настоящему не смотрел на нее уже годы. На цветном снимке, слегка поблекшем от времени и солнца, стояли они — все трое; фотография была сделана в последние веселые деньки лета перед началом учебного года в выпускном классе. Энни, Кэти и Ник. Несвятая троица. Он стоял в центре, обнимая одной рукой одну девушку, другой — другую. Он выглядел юным, беззаботным и счастливым, совсем другим человеком по сравнению с тем парнем, который до этого — всего несколько месяцев назад — жил в грязной тесной машине. В то сказочное лето, когда он впервые узнал вкус божественного эликсира под названием «нормальная жизнь» и наконец понял, что значит иметь друзей, что значит быть другом.

А еще он влюбился.

Фотография была сделана под вечер, когда небо глубокое и невероятно голубое. День они провели на озере, с визгом и смехом ныряя в воду с обрыва. Именно в тот день Ник впервые понял, что это должно закончиться, в тот день он понял, что рано или поздно ему придется делать выбор между двумя девушками, которых он любит. У него никогда и не было сомнений, кого он выберет. Энни уже послала заявку в Стэнфорд, и никто не сомневался, что с ее оценками и результатами тестов ее примут. Она уже встала на свой путь в мире. Но не Кэти. Кэти была тихой девушкой из маленького городка, подверженной приступам тоски, и она отчаянно нуждалась в том, чтобы ее любили и о ней заботились. Ник до сих пор помнил, что он сказал в тот день Энни. После той жизни, какой он жил с матерью, он знал, чего хотел: уважения и стабильности. Он хотел менять жизнь людей к лучшему, быть частью такой правовой системы, которой не безразлична смерть одинокой молодой женщины, жившей в своей машине. И он сказал Энни, что мечтает стать полицейским в Мистике.

«Ой, Ники, не надо! — прошептала она и повернулась на бок, чтобы посмотреть ему в лицо. Они лежали рядом на пледе, расстеленном на траве. — Ты можешь добиться большего. Если тебе нравится право, смотри выше, ты можешь стать судьей Верховного суда, может быть, даже сенатором».

Тогда эти слова его задели, он услышал в них осуждение его мечты, пусть даже непреднамеренное. «Я не хочу быть судьей Верховного суда».

Энни рассмеялась. Когда он слышал ее нежный, переливчатый смех, у него сердце заходилось от желания.

«Ники, ты должен метить выше. Ты еще сам не знаешь, чего хочешь. Как только начнешь учиться в колледже…»

«Колледж — это не для меня, умная девочка. В отличие от тебя мне стипендия не светит».

Тогда он прочел в ее глазах осознание того, что он не желает того же, что она, и не сможет дотянуться до нее. Ему не хватало храбрости ставить смелые цели. Все, чего он хотел, — это помогать людям и быть нужным. Только это он знал, в этом он был силен. Но Энни его не поняла. Да и как она могла понять? Ей не было знакомо дно, по которому он ползал в своей жизни. Тогда она только и сказала: «Ох!..», но в этом возгласе было многое: и понимание, и разочарование, которого Ник раньше не замечал. Потом они лежали бок о бок на колючем зеленом пледе и смотрели на облака, плывущие в небе.

Тогда для него все было просто. Он любил Энни, а его любила и в нем нуждалась Кэти, и ее любовь была мощным магнитом. За несколько месяцев до выпуска он сделал Кэти предложение, но к тому времени Энни уже знала, что он это сделает. После помолвки они пытались продолжать дружбу, но неизбежно начали отдаляться: вместо троицы получилась пара Ник-Кэти и отдельно — Энни. Когда Энни под град обещаний поддерживать связь уехала в колледж, Ник уже знал, что дружбы на всю жизнь не будет, неразлучная троица больше не существует.

От Лерлин Ник вернулся почти в половине десятого. Шестилетнему ребенку давно пора было спать, но Нику не хватило духу сразу отправить девочку в постель. Иззи села, скрестив ноги, перед холодным камином. Это было ее любимое место в доме, так было в прежние времена, когда в камине всегда потрескивал огонь, и волны тепла согревали ей спину. Она держала в одной руке тряпичную куклу мисс Джемми — самый большой предмет, который она могла удержать с тех пор, как начала «исчезать». Молчание в комнате подавляло и пропитывало все, как пыль, лежавшая на мебели. У Ника просто сердце рвалось на части, он чувствовал себя совершенно беспомощным. Он все пытался завести разговор с дочерью, но все его усилия падали в черный колодец молчания Иззи.