Дом у воды

Де Анвиль в замешательстве взмахнул рукой, стремясь опровергнуть жену, но она, сев на кровати, потянула к нему руки.

— Я боюсь, Арман, — прошептала она, оказавшись в его объятиях. — Если тронут Свету, то доберутся и до Мишеля. Понимаешь?

Муж напряженно кивнул.

— А я не желаю терять ни одного их своих детей. И сильно тревожусь об Эжене.

— Твой внук не выходит за пределы поместья, — напомнил Арман и, отстранившись от жены, ткнул в экран сотового.

— Виктор, — бросил он требовательно. — А почему мы не стали выяснять, успело ли насекомое оформить заказ?

— Это бесполезно, Арман, — отмахнулся сонный Пахомов. — Точно никогда не узнаешь.

— Подумай, как бы нам все-таки выяснить этот момент, — пробурчал де Анвиль и добавил недовольно: — Лили плачет.

«Ну конечно, — мысленно хмыкнул Витя, укладываясь рядом со спящей Хлоей. — Лилечка плачет! Ради ее успокоения можно и меня разбудить. Арман, чтоб тебя, — выругался Пахомов, понимая, что до утра

не уснуть. Он закрыл глаза и, даже не пытаясь сосчитать овец и баранов, попробовал решить головоломку с заказом. — Свету нужно домой возвращать, — напомнил он себе. — Не век же ей в глухой деревне сидеть. Тут и Эжен стосковался, да и с наследством Люсьена что-то нужно решать. Еще месяц-другой, и потребуется ее присутствие в суде».

Пахомов заворочался, потом обнял обожаемую Хлошечку, осторожно чмокнул в шею, вдыхая запах чистого тела. Но только попробовал заснуть, как моментально продрал глаза. Уставился немигающим

взглядом в темное узкое окно.

«Твою мать!» — ругнулся мысленно, понимая, что только что придумал, как найти исполнителя Дунаевского заказа.

Глава 26

Через пару дней Генка, проснувшись около девяти утра, спросонья глянул на брата, спавшего на соседней кровати, накинул старый отцовский полушубок и выскочил во двор. Отлить. Да так и замер на месте. Около Надькиной хаты стоял вездеход Гаранина. Сам Арсений стаскивал на землю большую дорожную сумку, видавшую виды. Света с Олеськой отстраненно наблюдали за ним. Но не помогали и даже не комментировали. Гаранин открыл Надеждину хату и уже собрался внести сумку, но Света ему не позволила.

— Все, — рыкнул он, одновременно кивая Генке. — Пока, дорогая! Когда соберешься уезжать, скажи. Подвезу до станции.

— Больно надо! — вскрикнула как раненая Света и отвернулась.

Арсений вскочил на Ямаху и, дав по газам, рванул в сторону Крушинина.

— Что случилось, соседка? — поинтересовался Генка. — Неужто поссорились?

— Разошлись, как в море корабли, — отмахнулась Света. — В Зарецк помчался. Новая какая-то фифа приезжает!

— Вон оно что, — почесал репу Генка и ринулся к сортиру. А Света, хмыкнув, подняла сумку, набитую подушками, и играючи внесла в дом.

— Ну что? — тихо осведомился Юра Бойко, когда Света зашла в комнату и рухнула на диванчик.

— Генка нас засек, сейчас побежит Петьку будить.

— С одной стороны, хочется их щелкнуть по носу, чтобы впредь не связывались со всякими сомнительными типами. А с другой, я бы предпочел, чтобы они дома на печи сегодняшний день провели.

— У меня такое же чувство, — пробормотала Света, наблюдая, как Юра, наклонившись над печкой, пытается ее растопить.

— Жар скоро пойдет, тепло станет. Пока пуховик не снимай. Олеська, ты тоже, — предупредил он девочку, бросившуюся к своим игрушкам.

— Света, — попросила Олеська жалобно, — а мы сможем с собой взять Тимку и Жорика?

— А кто это? — улыбнулась Света, вспоминая, что девочку они с Гараниным забирали в экстремальных условиях. И уж тогда явно было не до игрушек. Потом в Крушинино купили куклу типа Барби в бальном платье, медвежонка и пупсика. А вот забрать из дома Олеськиных любимцев не подумали, а девочка сама, видимо, попросить не решилась.

Малышка протянула Светлане старого облезлого зайца и представила солидно:

— Это Тимка, мой любимый. Ты не смотри, что он некрасивый. Он болел много…

— Тимка, так Тимка, — охнула Света, оглядывая потрепанную игрушку. Потом вспомнила себя. Тот самый момент, когда в больнице в Гетеборге, где ей пересаживали спинной мозг, вдруг выяснилось, что плюшевого мишку Михайло Иваныча она забыла у бабушки Раи. Папа тогда придумал целый план по доставке игрушки. Почтой оказалось долго, всякие ДХЛ тогда на территории России не работали. Передавать с оказией тоже проблема. Выручил, как всегда, крестный. Заехал к бабушке, забрал пакет с плюшевым медвежонком и первым рейсом улетел в Москву. Благо билеты тогда стоили копейки. А там, в Шереметьево, с трудом упросил кого-то из экипажа передать пакет в Стокгольм. Папе пришлось на всех скоростях мчать в аэропорт Стокгольм-Арланда и всеми правдами и неправдами искать пилота с мишкой. Но зато в день операции, когда Света проснулась, ее любимый Михайло Иваныч уже восседал на тумбочке рядом с нарядной куклой.

— Он к тебе на самолете прилетел, — силясь не разреветься, объяснила мама, а папа добавил, что Михайло Иваныч — отличный пилот и сам управлял самолетом.

От нахлынувших воспоминаний Света чуть не расплакалась. Она быстро сморгнула, чтобы не испугать девочку, показывающую ей жирафа.

— А это Жорик, — радостно возвестила Олеська.

— Он тоже болел, — хмыкнул Юра, косясь на потрепанного жирафика с болтающимся на одной нитке хвостом.

— Нет, — отрезала Олеська, да еще ногой топнула. — Он лежал в нетопленной хате. Простудился и до сих пор болеет.

— Мы его полечим и Тимку, — согласилась Света, а заслышав, как по двору кто-то ходит, скосила взгляд на своего охранника.

— Юра…

Тот успел шагнуть в спаленку, когда в сени ввалились Генка и Петька.

— Выходит, теперь вы тут жить станете? — уточнил Петька, не веря, что так подфартило.

— Да, — кивнула Света. — Пока документы Олеськины не получим. Мне ребята из Зарецка помогают. Вован и Кабан. Вовка даже замуж звал. Обещал мерс подарить, а Гаранин приревновал, вот дурак-то! Братья переглянулись между собой. Если на Гаранинскую кралю положил глаз Вован, то ловить тут явно нечего. Попробуй пальцем тронь, так и сгинешь в лесочке, никто потом костей не найдет.

— А мы… это, — пробасил Генка, — зашли поздороваться. Ты теперь наша соседка, Светлана. Кричи, если помощь нужна!

— Спасибо, ребята, — поблагодарила Света, — пока к столу не зову. Еще прибрать надо да сумки разобрать.

— Еще свидимся, — разулыбались мужики и отчалили.

Света посмотрела им вслед и сокрушенно добавила:

— Я и сама молю бога, чтобы они не клюнули на наживку. Простые хорошие люди…

— Пока трезвые, — скривился Юра. — А как подопьют, тянет на подвиги. Особенно если появляется какой-нибудь начальник. Они ведомые. Наплети им с три короба, поверят.

— Жаль, если попадутся, — пробормотала Света и вместе с Олеськой уселась поближе к печи. Читать книжку. А Юра Бойко занял позицию у окна, откуда хорошо просматривался двор и дорога к лесу.

— Смотри, — окликнул он Свету через час. — Все-таки пошли.

— Может, по другим делам. Не обязательно за иконой.

— Ага, — хмыкнул Бойко. — Вон веревку взяли, топор, стремянку, еще какие-то инструменты. Да и одно ружье на двоих… Не, точно клюнули!

Он поморщился и принялся звонить Севе.