Дом у воды

— Больная нога, — напомнил Арсений и заспешил наверх.

— Я тебя умоляю, — усмехнулась Света. — Ходит легенда, что мой респектабельный крестный по молодости с распоротой ягодицей от ментов убегал. Прибежал к нам домой, папа его зашивал, а мама держала настольную лампу. В ту ночь я и родилась.

— Смешно, — пробурчал Гаранин, но не смог представить Лили де Анвиль, холодную и утонченную, на сносях, да еще участвующую в тайной хирургической операции. Ему даже показалось, что она давно превратилась в оболочку, только с виду кажущуюся живой, а на самом деле давно омертвелой.

— Светланка, — позвал мягкий и нежный голос. — Вы там как?

— Идем, мама, — воскликнула Света, поднимаясь вслед за Арсением. Но минуя лестницу, врезалась в Гаранина, застывшего около заваленной почти до самого свода.

— Забирайте детей, — скомандовал Арсений и сам попробовал разобрать образовавшийся завал. Но если наверху валялся строительный мусор, то ниже в проеме застрял большой прямоугольный камень, словно по полозьям спустившийся чуть ли не с потолка и остановившийся сантиметров двадцать не доходя до пола. По ту сторону баррикады Света видела задумчивого крестного и мрачного де Анвиля, дававшего указания заполонившим склеп рабочим.

Куски лепки и штукатурки разобрали быстро. А потом одного за другим Арсений передал на волю детей, с удивлением наблюдая, как каждого из них обнимает и целует зареванная теща. Как рядом суетятся Пахомов и сам Арман де Анвиль, так не похожий на себя вчерашнего.

— Ты тоже сможешь пролезть, — заметил Арсений, когда кроме каменной глыбы ничего не осталось. — А вот я не помещусь, — хмыкнул он и добавил, весело стукнув себя по животу: — Разъелся за зиму. Света улыбнулась и, ущипнув его за бок, прошептала тихо:

— Я никуда не пойду без тебя. В кои веки ты не можешь от меня убежать, Сенечка…

— С ума сошла, — проревел он. — Ты уехала, а я чуть не подох. Больше никогда от себя не отпущу. Но сейчас…

— Подожди, — остановила она его и, кинувшись к заваленной арке, что-то прокричала на французском. Знания языка позволили Сене понять следующее. Во-первых, сегодня в Париж никто не поедет. Во-вторых, она остается с Арсением и просит принести покрывало и что-нибудь на обед.

— Свидание в склепе, — хмыкнул Пахомов и добавил с усмешкой: — Мадам знает толк в извращениях. — И, довольный, заковылял к выходу.

Минут через десять с кухни принесли корзину с провиантом, а из анвилевских кладовых — надувной матрас, пледы и подушки.

— Из Бордо выехали спасатели, — пробурчала показавшаяся в проеме говорящая голова, принадлежащая хозяину замка. Патрицианский нос, седые виски, зачесанная назад шевелюра. Арман походил на американского сенатора в десятом поколении, но на самом деле более, чем любой из них гордился собственной родословной.

— Устранение завала может занять несколько часов, — предупредил он и, получив от Светы категорический отказ покидать отца своего ребенка, отбыл в лабораторию. Перетаскивая весь скарб в усыпальницу первых де Анвилей, Арсений на минуту задумался, что значит иметь за собой таких предков. Каково жить, зная, что в твоих жилах течет пусть разбавленная за века, но все-таки монаршая кровь. Оберегает ли такой род свое потомство и как? Несет ли кроме внутренней гордости еще какие-то блага, или просто тешит самолюбие и гордыньку.

— О чем задумался? — тихо осведомилась Света, укладываясь на подушки в свободной части усыпальницы.

— Да вот смотрю на этих, — кивнул Арсений в сторону древних могил. — И радуюсь, что ты им не кровная родственница. Мне еще многое предстоит пережить, моя любовь, но будь поласковее со мной, ладно?

— А что ты думаешь о нас? — осведомилась Света, и Гаранин, даже не увидел, а ощутил, как сверкают ее глаза от нетерпения и негодования, что он не сказал самого главного.

— Ничего не думаю, — пробурчал он недовольно, укладываясь и укрывая ее пледом. — Когда ты рядом, я вообще думать не могу. Мне нужно ощущать твое тепло, запах твоего тела, переругиваться с тобой по утрам, прижимать тебя к себе всю ночь и в любое время суток заниматься с тобой любовью. Если дпя этого нужно пойти в загс, в церковь или в синагогу и там громко, чтобы все слышали, сказать «да», то я согласен. Мне не нужны твои дурацкие деньги, дома и яхты. Я подпишусь под любым контрактом и так же согласен отдать тебе все, что имею. Пудельком за тобой бегать не стану. Найду чем заняться. И тебе не придется краснеть за меня перед своими высокородными родственниками. На костюм от Армани и тебе на бриллианты я заработаю. Хотя не понимаю, что так все носятся. Армани, Армани! Рвется быстрее, чем костюмчик фабрики «Большевичка». Я такой в первом классе носил, так ему сносу не было. Потом еще Севка донашивал…

— Джин, ты невозможный, — усмехнулась Света, зарываясь лицом у него на груди. Потом резко вскинулась и поинтересовалась строго: — Ты делаешь мне предпожение?

— Здрасьте, приехали! — потянул недовольно Гаранин. — А что же еще? Выходи за меня замуж, девочка! Коли влезла под кожу и в сердце, достала до печенок своим уходом, то теперь мне никуда от тебя не деться. Я люблю тебя, Светка! И сдохну прямо здесь, если откажешься.

— Даже не надейся, — рассмеялась Света. — Хочу за тебя замуж.

— Так выходи, — рыкнул Арсений и полез целоваться. — Мне без тебя все равно жизни нет, — выдохнул он, когда поцелуй закончился. И лукаво глядя на будущую жену, пробормотал чуть слышно: — Как бы нам стащить с тебя эти дурацкие штаны, любовь моя. С самого утра об этом мечтаю…

— Даже не думай, — пробурчала она. — Мы еще с тобой на кладбище не трахались!

— У меня и в космосе на тебя встанет, — вздохнул Гаранин и радостно разулыбался. — А интересно, когда нас откопают, то в вашем общежитии поселят в разных комнатах или разрешат спать в одной? — осведомился он задумчиво. — У меня за два месяца уже яйца стали каменными. Вон как у того мужика, — кивнул Гаранин в сторону какой-то статуи.

— Тяжело хранить верность? — улыбнулась Света, с изумлением осознавая, что Джин, бабник и сердцеед, не спал ни с кем с момента их расставания.

— Ничего подобного, — сварливо заметил Арсений. — Когда любишь, это естественное состояние!

Глава 36

Следующий месяц Арсений провел как во сне. Он гулял со Светой по идеальным дорожкам в парке, примыкающем к замку, сидел с ней в обнимку на пляже и даже пару раз искупался в холодных океанских водах. Бегал вместе с детьми по белоснежному песку. Любовался с семьей низкими облаками, плывущими по ярко-синему небу, вполуха слушал рассказы любимой о местных достопримечательностях. И за все время не задал ни единого вопроса из той сотни, что мучили его со дня боя в усыпальнице де Анвилей. Что там взятие Ла-Рошели мушкетерами? Потыкали шпагами врагов, выпили вина — и уже герои. Нет, вино, знаменитое бордо Гаранин хлебал за обедом и ужином, но тревога, поселившаяся в груди, обручами спирала душу. Требовалось расследование или хотя бы зацепки, чтобы понять происходящее. Он даже потащился вместе со Светой и детьми в Париж на показ мод. Сначала предполагалось, что великая Лана де Анвиль пройдется по «языку», но в последний момент Светка раскапризничалась и отказалась выходить на подиум. Так и сидела рядом с Арсением, с интересом разглядывая гламурных див.

Гаранин почувствовал, как закипает.

«Тут, блин, смерть грозит на каждом углу, а она тряпками любуется», — в сердцах подумал он, а вслух пробормотал:

— Нам бы вдвоем остаться. Поговорить…

— Да, — кивнула она, прекрасно понимая, что за последний месяц им наедине удавалось оставаться только ночью. Но и тогда использовать время на разговоры казалось глупым. Света улыбнулась, вспомнив полночный жар, трепет и страсть. И дыхание Арсения совсем рядом. Они засыпали в объятиях и просыпались не разжимая их. И она ловила себя на мысли, что могла бы просто лежать, прижавшись к нему, чувствовать тепло его тела и, устав от бессонницы, приноравливаться к его размеренному дыханию, чтобы хоть на пару часов провалиться в сон. Он будил ее нежно и настойчиво. И она, томная от полудремы, ластилась к нему, не думая ни о чем, отдавая всю себя этому мужчине. Даря любовь и обретая ее.

— Мама обещала взять детей в Диснейленд, — прошептала Света, наблюдая, как ее подруги и просто знакомые дефилируют по «языку». А она испугалась в последний момент. Нет, не софитов или нарядной публики, а притаившегося убийцу, не желающего оставить ее в покое. Таракан или кто-то другой? Но Света больше не задавалась этим вопросом, осознавая, что чувствует себя в безопасности только рядом с Гараниным. Она видела, как он мучается от неизвестности, но и сама молчала, прекрасно понимая, что и сказать-то нечего.