Дом ужасов

Я в замешательстве смотрел на него, не в состоянии скрыть своего изумления, тогда как он извлек из каждого пузырька по одной пилюле и быстро растер каждую из них в порошок. Старый джентльмен тем временем наполнил водой стакан из кувшина, стоявшего на умывальнике в дальнем конце комнаты. Мой друг не хуже меня ориентировался в содержании моего саквояжа и прекрасно знал, что мои медикаменты помечены номерами и не имеют каких-либо этикеток. От меня не ускользнуло, что он умышленно оставил без внимания флаконы с морфином и аконитом, взяв вместо этого два пузырька с чистым молочным сахаром, не оказывающим, как известно, никакого медикаментозного воздействия. Я понятия не имел, что он задумал, и лишь молча наблюдал за тем, как он отмерил четыре чайные ложки воды, растворил в ней порошок и влил это так называемое лекарство в рот спящей девушки.

– Отлично, - сказал де Гранден и тщательно вымыл стакан.
– Месье, ей надо полежать и хорошенько отдохнуть до утра. Завтра мы определимся, какое лечение назначить. На этом, если вы позволите, мы хотели бы откланяться. Он вежливо поклонился хозяину дома, который ответил тем же и проводил нас в прекрасно обставленную комнату в другом конце коридора.

– Послушайте, де Гранден, - сказал я, когда хозяин, пожелав нам спокойной ночи, притворил дверь, - о чем вы думали, когда давали бесполезное снадобье?

– Ш-ш-ш!
– прервал он меня шепотом.
– Эта девушка, мой друг, страдает от энцефалита не больше, чем вы или я. Отсутствует характерное опухание лица или шеи, нет никакого затвердения в области яремной выемки. Температура немного повышена, это так, но в ее дыхании я определенно почувствовал запах хлоралгидрата. Хотелось бы надеяться на то, что ввели его девушке с самыми добрыми намерениями, но у меня есть опасение, что ее решили просто одурманить, а потому я и изобразил из себя дурачка, который поверив в объяснения этого человека. Черт побери, дурак, который знает, что он им не является, имеет огрoмное преимущество перед тем, кто считает его таковым.

– Но...

– Никаких но, дружище. Вспомните, как открылась эта дверь, хотя к ней никто не прикасался; вспомните, как она аналогичным образом закрылась, а заодно посмотрите и на это.

Мягко ступая, он пересек комнату, отдернул ситцевую занавеску на окне и легонько постучал по раме, в которую были вставлены толстые стекла.

– Посмотрите, - повторил он, снова постучав по раме.

Это окно, как и все остальные в доме, было створчатое; небольшие прямоугольники толстого стекла плотно прилегали к перегородкам, сделанным в виде решетки. Подчиняясь указанию де Грандена, я постучал по одной из них и вдруг понял, что это не крашеное дерево, как я до этого полагал, а прочно сваренный металл. Более того, к своему удивлению, я обнаружил, что ручки хотя и поворачиваются, но укреплены на рамах лишь для видимости, тогда как сами рамы намертво прикручены болтами к каменным стенам. Можно сказать, мы оказались в заточении, ничем не уступающем по своей надежности государственной тюрьме.

– Дверь...
– начал было я, но мой друг покачал головой.

Я пересек комнату и легонько повернул ручку двери. Она свободно поддалась, однако несмотря на то, что мы не слышали ни щелчка замка, ни движения запора, дверная панель оставалась неподвижной, словно была прибита гвоздями.

– Но почему... Де Гранден, что все это значит?
– ничего не понимая, спросил я.

Он пожал плечами.

– Не знаю пока. Но одно знаю определенно: не нравится мне этот дом, дружище Траубридж. Я...

Сквозь шум дождя за окном и завывание ветра мы неожиданно услышали пронзительный вопль, преисполненный непередаваемой, безграничной и пока не ясной для нас муки души и тела.

– Черт побери!
– Де Гранден поднял голову, как собака, почувствовавшая над землей далеко впереди запах зверя. Вы слышали, Траубридж?

– Конечно.
– По телу у меня поползли мурашки от этого безнадежного, отчаянного крика, эхом отдающегося в моих ушах.

– Черт побери, - повторил он.
– Сейчас этот дом нравится мне еще меньше, чем прежде. А ну-ка давайте пододвинем к двери шкаф. Полагаю, будет лучше, если эту ночь мы проведем за импровизированной баррикадой.

Мы перетащили шкаф к двери, и вскоре я крепко заснул.

– Траубридж, Траубридж, дружище, - де Гранден уперся локтем мне в ребра, - проснитесь, умоляю вас! Не издавай вы такой храп, я бы подумал, что вы умерли.

– Что?
– сонно спросил я, зарываясь в роскошную постель. Несмотря на всю необычность событий минувшей ночи, я спал как убитый.

– А ну-ка вставайте, друг мой, - приказал де Гранден, энергично встряхивая меня.
– Как я полагаю, сейчас самое время выяснить, что здесь и к чему.

– О, дьявол!
– пробормотал я, нехотя вылезая из постели.
– Ну что за радость бродить по незнакомому дому для того лишь, чтобы проверить безосновательные подозрения! Девушке действительно могли дать хлоралгидрат, но ведь нельзя исключать того, что ее отец надеялся на лучшее. А что до этих устройств с открыванием и закрыванием двери, то мы ведь знаем, что он живет здесь один и мог придумать все эти механизмы исключительно для того, чтобы сократить свои передвижения. Ну как ему ковылять с палкой по всему дому?

– Ах, вот как!
– саркастически воскликнул мой друг.
– И этот вопль, который мы слышали, он организовал тоже исключительно ради облегчения своего недуга? Так по-вашему?

– Девушке мог присниться кошмар, - предположил я, но он прервал меня нетерпеливым жестом.

– Ладно, можете представить себе, что луна сделана из зеленого сыра, сказал он.
– Давайте, давайте вставайте, друг мой. Мы должны обследовать этот дом, пока у нас еще есть время... Слушайте внимательно: пять минут назад через это самое окно я видел, как наш хозяин, одетый в плащ, вышел из дома, причем никакой палки у него в руках не было. Черт возьми, он скакал, как молодой юноша, уверяю вас. А сейчас он наверняка уже там, где мы оставили машину, и я не знаю, что он с ней собирается сделать. Зато знаю, что собираюсь сделать я сам. Вы намерены присоединиться ко мне?

– Ну да, конечно, - пробормотал я, натягивая одежду.
– Но как вы думаете выбраться? Дверь-то закрыта.

Он полыхнул на меня одной из своих неожиданных улыбок, отчего кончики его маленьких белых усов вздернулись вверх наподобие рогов перевернутого полумесяца.

– Смотрите, - приказал он, демонстрируя небольшой кусок тонкой проволоки.
– В те времена, когда волосы женщины еще были олицетворением ее прелести, не было такой хитрости, которую она не могла бы сотворить при помощи своей шпильки! Припоминаю сейчас одну девицу - это было еще до войны, - которая показала мне несколько трюков. Смотрите и учитесь, друг мой.

Он ловко просунул загнутый петлей конец проволоки в замочную скважину, несколько раз для пробы подергал ею туда-сюда, потом просунул на максимальную глубину, вынул и внимательно осмотрел.

– Так-так, - пробормотал он, после чего полез в карман и вынул проволоку уже потолще.

– Видите, - он показал мне тонкую петлю.
– При помощи нее я получил представление о механизме действия замка, а сейчас...
– он ловко согнул толстую проволоку точно по контуру тонкой, - ура, у меня есть ключ!