Дом Властвующей

— Это что там, птицы? — щурясь показала девушка рукой в сторону горного хребта.

Тиббот посмотрел в указанном направлении. И действительно, на темнеющем горизонте появилось несколько чёрных точек, быстрорастущих по мере приближения. Издали движущиеся нечто напоминало стройный птичий клин, только вот сезон как будто неподходящий.

— Слушай, Шемс, давай свалим отсюда, пока чего плохого не вышло. Не нравится мне эти ночные птахи.

Вот теперь она была целиком с ним согласна. Перелётный ли инстинкт движет теми птицами, или обитающие в этом неизведанном мире крылатые хищники отправились на коллективную охоту, выяснять особого желания не возникало. Энергично кивнув, Шемс двинула лыжи по снегу, аккуратно устремившись вниз.

Бок о бок плавно скользили они по склону, проворно петляя между встречавшихся на пути деревьев, а позади разрастаясь и наступая на пятки, догоняла надвигающаяся ночь.

Условный ориентир, в виде бесформенной чёрной коряги, они преодолении одновременно, но никто не стал заострять внимание на подобной детали, потому что насторожённый слух уже улавливал, ещё отдалённое, но уже вполне отчётливое хлопанье крыльев. Шемс бросила испуганный взгляд на Тиббота. Он мчался рядом, не обгоняя и не отставая ни на шаг, а его предельно сосредоточенный взгляд был устремлён вперёд. «Не солгал», — подумала Шемс. «Техникой езды на лыжах Тиббот владеет безупречно». Она обязательно расспросит, где это он так напрактиковался. Потом. Вот доберутся до дома…

Шемс оглянулась через плечо на своих преследователей, но ничего толком не разглядела, кроме плотных теней, неумолимо приближающихся.

Но вот и дом.

— Скорее снимай их! — крикнул Тиббот, сам поспешно расстёгивая лыжные крепления. — Давай помогу.

Шемс, поддавшись панике, лихорадочно вцепилась в свисающий конец простыни и полезла наверх. А за спиной уже совсем-совсем близко неизвестные существа протягивали из воздуха свои жуткие когти.

Тиббот подхватил девушку и приподнял так чтобы та смогла ухватиться за подоконник, затем без промедления начать взбираться следом сам. Шемс быстро перекатилась внутрь, упала на пол своей комнаты, и в следующую секунду окно захлопнулось.

Шемс вскочила, держась за ушибленный бок.

— Нет! Стой! Подожди! Тиббот ведь снаружи!

Она пробовала колдовать, но в таком смятённом состоянии магия оказалась совершенно непродуктивной. А Дом, похоже решил не дожидаться, когда сознание девушки настроится на нужный лад, и будто назло, остров за стеклом быстренько сменила панорама, сверкающей яркими огнями, ночной площади Трокадеро.

— Что ты натворил?! Верни всё обратно! — она тщетно взывала к Дому. — Это ведь наш Тиббот… Твой поклоняющийся... Ты не можешь так с ним поступить. Пожалуйста… умоляю… не бросай его на растерзание тем тварям…

К несчастью, сегодня, как, впрочем, и всегда, Дом в ответ безмолвствовал.

Глава 21

Торопливый топот слышится за непрозрачной стеклянной дверью, после чего заплаканная и растрёпанная Шемс вихрем врывается в склеп Евгении.

— О, господи! Что случилось? — воскликнуло приведение при виде девушки.

А у Шемс голос дрожал и речь без конца сбивалась, когда она путано говорила о случившемся несчастье.

— Главное, что ты уцелела, — озабоченно заключила Евгения. — Милая, прошу будь осторожнее. Магия — это прекрасно, но бездумное её использование однажды может привести к настоящей трагедии.

— Я же не знала, я не видела раньше этих существ! Остров всегда казался таким безмятежным… будто… будто это самое уютное и безопасное место во вселенной. Понимаешь? Я и подумать не могла…

— Ну ничего, ничего, успокойся, отдышись, надо собраться с мыслями. Это ещё не конец света. Для начала нам придётся состряпать тебе подходящее алиби, ведь рано или поздно исчезновение Тиббота заметят.

— Я думала, ты поможешь мне найти способ вернуть его, — Шемс вытерла слёзы, во взгляде, устремлённом на призрака читалось недоумение.

— Милая, я понимаю твой самоотверженный порыв, но, — Евгения печально повела головой, — давай мыслить здраво. Вспомни, за пределами дома магическая регенерация не работает. Даже если его не растерзали до смерти те хищные твари, он всё равно очень скоро погибнет от холода, ибо теперь он обычный смертный. Мне тоже жаль Тиббота, пусть тебе и сложно в это поверить. Я вижу осуждение в твоих глазах и страдание, которые ты испытываешь исключительно в интересах Сатис. Пойми, в сложившихся обстоятельствах мы не можем его спасти.

Шемс отвернулась, поправила на себе одежду, собрала в хвост растрёпанные волосы, скрепив их на затылке. Все движения неестественные, какие-то механические, словно у заводной куклы.

— Это полностью моя вина, значит и моя ответственность, — сказала она мрачно, направляясь к выходу. — Ты как хочешь, а я буду искать способ вернуться за Тибботом, искать до тех пор, пока не умрёт последняя надежда. И я знаю, кто точно не откажет мне в помощи.

— Остановись, Шемс. Сообщать Лльюэллину о вероятной гибели его брата ещё большая ошибка. Он же убьёт тебя прежде чем до конца дослушает!

— И я на него даже не обижусь, — отозвалась девушка, а затем скрылась за дверью.

Ну почему, когда кто-то срочно нужен, его днём с огнём не сыщешь? Шемс заглянула на кухню, на практике осваивая навыки самоконтроля.

— Не знаете где Лльюэллин? — максимально беззаботным тоном поинтересовалась она у Дарреля и Ионы, застав обоих за привычными им занятиями.

— Прислуживает Властвующей, — ответил Даррель, с любопытством посматривая на девушку, но задавать лишних вопросов не стал, просто залпом осушил свой бокал.

А вот Иона притворятся вежливой не умела, поэтому завидев Шемс, тут же злорадно оскалилась:

— Коль настолько освоилась, то и хватит слоняться без дела. На-ка вот отнеси отвар на второй этаж.

Шемс оторопело хлопнула ресницами, машинально принимая всученный ей закрытый глиняный горшок.

— Да не слушай ты её, — Даррель махнул рукой. — Тебе наверх вообще запрещено подниматься.

— Ага, понятно, — Шемс аккуратно отставила Ионино варево в сторону и поспешила покинуть кухню.

Теперь её план заключался в том, чтобы подловить Лльюэллина, карауля его под лестницей.

Фантастические картины, выполненный Тибботом, глядели со стен немым укором, заставляя сердце изнывать от боли, и время изводило своей бесконечно тянущейся унылой размеренностью. Когда каждая минута на счету — невыносимо ожидание.

Шемс закрыла лицо ладоням и тихонько бормотала самой себе ободряющие слова о том, что всё наладится и будет хорошо. А когда жизнь пойдёт на лад, может быть она даже признается Тибботу, что кажется немножко в него влюблена. Если духу хватит.