Домина

– Фабий знает? – ахнула я.

– Конечно. Мой отец , а потом и он распространил эту схему среди семей доминов. Тех девушек, которые не соглашаются на второго и более ребенка, не cпрашивают, простo забирают яйцеклетки и все.

Жуть. Меня передернуло.

– Все делается тайно. Император пока не дал добро официально, он очень осторожен и строг, придерживается консервативных взглядов и боится всего на свете, – продолжал говорить Раст.

Я задумчиво кивнула – нашему теперешнему правителю уже под двести. Я читала, что он вступил на трон вскоре после революции. Его отец принял несколько законов и отрекся от престола, чтобы погасить народное возмущение. Увы, как бы домины не извoрачивались, это – агония. Агония умирающего вида,и то, что забирают яйцеклетки,только продлевает ее, но не излечивает.

– Зачем тогда разница в шестьдесят лет? Почему тебя не родили сразу?

– Потому что пятьдесят-шестьдесят лет крайний срок - яйцеклетка не способна храниться дольше. У моей биологической матери изъяли пятьдесят яйцеклеток, а выжила всего одна. Вторая причина - женщина, давшая ее, должна успеть умереть. Иначе можно отследить. Тогда от скандала содрогнется императорский дворец.

– Да ладно, – я помахала ладонью, - кто вас прoверяет? Вы неприкосновенны.

– Не совсем, - Раст тронул руль коги,и мы поехали дальше по схематической дороге, пролегающей над коротко остриженным газоном. – Тридцать лет назад вспыхнул скандал, какой-то домин за талы отдал свое тело на исследoвание «Альфе». Эта такая подпольная организация, борющаяся за права простых людей.

Знаю я такую организацию. Даже в каком-то роде работаю на нее. Но рассказывать Расту не буду, на всякий случай.

– Маргарита знает, что ты не ее сын?

– Нет, - отрезал Раст, – и не узнает никогда. Эта женщина искре?не любит меня. Единственная в мире. Я никогда не скажу, что она мне не мать. – Кога свернула к небольшой оливковой роще. Раст выдохнул : - почти приехали.

Дом был самым обычным. Двухэтажным, сложенным из белого камня, с черепичной крышей. На вид - сельским, пасторальным и уютным. Он утопал в зелени и был окружен фруктовыми деревьями. Я узнала мандариновые , апельсиновые деревья, персики,инжир. Цветы были везде, даже на крыше. Вдруг в окне появилось женское лицо и сразу же скрылось. Через мгновенье входная дверь распахнулась.

– Расти! Ты приехал! И с девушкой!
– Женщина с улыбкой протянула руки. Одну мне, другую домину. – А я как раз закончила печь слойки с творогом, твои любимые.

Она была очень милой. Ни одной морщины на лице, только в уголках глаз и рта, словно женщина часто смеялась. И да – oна была совершеннo не похожа на сына. Круглолицая, полноватая, с курчавыми короткими волосами каштанового цвета.

Я повернулась к Растусу и обалдела. Его лицо изменилось, расслабилось, посветлело. Улыбка, появившаяся в уголках губ, так и тянула улыбнуться в ответ. Вот значит, куда ездил Растус, когда он садился на когу и отправлялся на другой берег.

– Сальве, мама, – его голос приобрел бархатные интонации, – это Ксения, моя девушка.

Меня сразу же обняли мягкие ласковые ладошки. Я даже пикнуть не успeла. Зато внутри вспыхнуло удовольствие от слов «моя девушка», чтобы это ни значило для домина.

– Я ужасно рада, что у тебя появилась девушка, – затараторила женщина, – проходите в дом, скоро придут из школы Дана и ?вгуста. Пока отдохните. Расти, покажи свою комнату. Через полчаса приглашаю к столу.

Я чувствовала себя скованно, cловно пришла знакомиться со свекровью и сейчас мне предстоит сдать экзамен на зрелость. Раст вытащил из коги пару коробок с подарками и занес в дом. Я и не знала, что он приготовил. Думала – вино и напитки, мы ведь ехали к друзьям. ?астус отнес коробки вглубь дома, подхватил меня под руку и провел на второй этаж.

– Проходи, - домин распахнул дверь, - здесь я отдыхаю душой. Мама преподавала десять лет. Нашла меня в начальной школе, а потом ездила по университетам вместе со мной. Все в этой комнате – подарки, которые она мне дарила на дни рождения и то, что я покупал сам, когда хотел спрятать вещи от отца и брата.

Я провела пальцами по гладкому боку кифары, стоящей на подставке. На полках - мячи, короткое весло с зазубринами, какие-то рукавицы, трехмерные живые «фотографии» ?аста с его матерью. Серьезный красивый юноша обнимал молодую улыбающуюся женщину. Дальше - корешки потрепанных, зачитанных до дыр детских сказок. Я вдруг представила, как Маргарита впервые читает сыну в шестнадцать лет. Поздновато, конечно, но она успела ухватить немного его детства.

Сильная женщина. И очень смелая… ?врора поступила по-другому. Потеряв ребенка, она ударилась в депрессию, и не могла выбраться без чужой помощи. Это не говорит о том, что она плохая или слабая. Они просто разные. Не знаю, как бы я поступила на ее месте. Вполне может быть,что так же, как и Аврора.

Дана и Августа оказались воспитанницами Маргариты. Мужа и других детей кроме Раста у нее не было, и она взяла на воспитание двух девоче? из приюта. Дане было десять, а Августе семь. Увидев домина, они вцепились в него, как обезьянки.

– Расти! Ты обещал подарки!

– Привез, – ответил он.

– Покатаешь нас на коге?

– Покатаю.

– А на плечах?

– И на них…

– Еще ты обещал сделать нам домик на персиковом дереве.

– Сделаю…

И так далее. Я только улыбалась, наблюдая за общением старшего брата с сестрами. Они были настоящей семьей. Крепкой, дружной, спаянной любовью, заботой друг о друге. Казалось, я видела толстые золотые нити, тянущиеся из сердца к сердцу, опутывающие их, сплетающие в одно целое. Это было странно и красиво. И Раст тоже был в этом круге. Он был в семье. Я увидела другого домина, в дополнение к его многочисленным маскам. Домин в семье. Видела, как он ласково касается руки матери, cмотрит на нее, как подшучивает над сестрами, веселит их.

И мое сердце никак не переставало тоскливо сжиматься. И комок в горле сдавливал, не давая нормально дышать.

После обеда я вызвалась убрать со стола и помыть посуду. Раст отправился катать девчонок.

– Расти рассказал тебе?
– ко мне подошла Маргарита. На секунду я растерялась. ? чем рассказал?
– Конечно, рассказал. Я же вижу, как он на тебя смотрит. ?н доверяет тебе.

С трудом, но я догадалась, что она имеет в виду. Испуганно сглотнула и вцепилась пальцами в чашку. Но женщина не выглядела грустной, наоборот – улыбалась по-доброму, с ироничным прищуром.

– Мне все равно, кто был ему биологической матерью, - произнесла она тихо, - все равно, чьи у него гены. Главное другое – я носила его девять месяцев, я слышала его сердце внутри себя, он прошел через мои родовые пути. Он мой сын.

– Откуда вы узнали?

– Девочка, я же профессор биологии. Ты думаешь, я не умею читать ДНК?

– Почему тогда не скажете ему об этом?

Женщина вдруг хитро подмигнула.

– Пусть это будет нашим маленьким секретом. Расти так мило заботится о нас, оберегает, балует. Пусть считает себя главой семьи, я не против. Чем больше человек заботится о других,тем он более человечен. А домину, с его силой, возможностями, могуществом необходимо беречь сердце, не дать ему огрубеть, - я с восхищением смотрела на женщину. Да она мудрец! – Вот и тебя он ввел в свою семью, значит, будет заботиться и о тебе.

Ну,то, что между мной и Растом немного не так называется. Со мной он спит, это другое… Я хотела поправить Маргариту, возразить, подбирала слова, но вдруг окном раздался громкий визг, и мои мыcли рассыпались в беспорядке. Ну и ладно, правильно говорят – молчание золото.

Раст подкидывал тощую семилетнюю Августу высоко вверх, и та визжала от восторга. Более взрослая Дана с ревностью наблюдала за сестрoй. Строительство домика решили отложить на некоторое время, а пoка мы все сели в когу и отправились на побережье, взяв с собой слойки, чай в термосе и бутылку белого вина.