Доминанты

Лихорадочно метнулась на кухню, чтобы выпить полуостывший кофе и хоть как-то взбодриться. Хорошо еще, что сын Петька с бабушкой на даче, да и муж, с которым мы уже больше полугода живем раздельно, уехал в командировку и не достает своими разговорами о восстановлении семьи. Слава богу, что до кафе мне идти пятнадцать минут пешком, а не тащиться в пробках и не мучиться в потоке толпы метрополитена, ведь живу я в сталинском доме в центре Москвы.

Прохладное утро подействовало благотворно. Я почти проснулась и резво добежала до места встречи по еще не начавшему плавиться от жары асфальту. Заняла уютный столик в глубине зала. Восточный интерьер, полумрак, негромкая музыка, услужливые официанты и никаких посетителей – что еще нужно для спокойного разговора? Я люблю это место за то, что о нем знают немногие, хотя оно и находится в центре города. Спрятанное от многих за одной из арок домов, кафе открывается избранным. Я заказала чашечку кофе, достала комп и решила еще раз поискать в сети информацию про моего интервьюируемого. Увлеклась и не сразу краем глаза заметила некое темное овальное пятно у моего стола. Подняв глаза от монитора, сообразила, что вижу перед собой того самого господина Фастовского. Неловко поднявшись с низкого диванчика, я чуть не упала и сама не заметила, как моя рука попала на горящую свечу, стоявшую на столике.

– Вот, черт! – воскликнула я, отдергивая руку. – Здравствуйте!

– Оригинальное приветствие, – отозвался собеседник, с любопытством разглядывая меня так, будто я какая-то неведома зверушка. – Позволите присесть?

– Конечно. Извините. Я обожглась.

– Вам больно? – поинтересовался он, и я неожиданно заметила, как его глаза опасно вспыхнули.

– Ничего страшного, заживет, – ответила я, поглядывая свою покрасневшую ладонь и слегка морщась.

– Дайте руку, – уверенным тоном скомандовал он. – Ничего, у меня с собой есть мазь. «Спасатель». Придется полечить. Напомните, как вас зовут?

Его глаза ловят мой взгляд, и я завороженно смотрю в них, не в силах оторваться. Они прожигают насквозь и делают беззащитной. Это глаза человека, привыкшего добиваться всего, к чему стремится. Проницательные, дерзкие, они иногда выдают тщательно скрываемую необузданность характера.

– Катя. Э-э-э… Екатерина, – отвечаю я и покорно протягиваю руку.

Он достал из сумки мазь, ловко выдавил ярко-желтую пахучую массу на палец и медленно размазал ее по моей ладони. От его прикосновений по телу поползли мурашки, а в животе резко заныло. Тут же я поняла, что рука больше не болит.

– Спасибо. Уже лучше, – поблагодарила я, немного поспешно отдергивая руку. – А вы всегда имеете при себе средства спасения неуклюжих девушек?

– Почти всегда, Катенька, – ухмыльнулся он. – Я должен владеть ситуацией всегда и везде. И у меня это неплохо получается. Вот как сейчас. А вы, я смотрю, боль не любите.

– Разве ее можно любить? – удивилась я, игнорируя неформальное обращение. – По-моему, это противоестественно.

– Как сказать. Порой боль, если она причиняема и принимаема осознанно, стимулирует выработку в организме эндорфинов и помогает тому, кто ее испытывает, снять накопившееся напряжение.

– А, это вы про любителей БДСМ [1] . Не знаю, думаю, это ненормально. Наверняка у этих людей в жизни были какие-то трагедии, которые и привели их к… гм… подобному методу расслабления. Адекватный человек пойдет, к примеру, к вам, профессиональному психологу, и постарается разобраться в своих проблемах.

Я оглядываю своего собеседника. Вижу резко-очерченное волевое лицо в обрамлении светло-пепельных волос собранных в хвост, квадратный упрямый подбородок, хищную изломанную линию чувственных губ и сами глаза, серо-голубые, но такие светлые, что смотреть в них становится страшно. Кажется, их владелец просвечивает тебя рентгеном, проникая внутрь и вытаскивая наружу все, что испуганно копилось там на протяжении жизни. Пытаюсь вспомнить, что мужчины с длинными волосами всегда вызывали у меня чувство брезгливости, но на этот раз не получается. Максим Фастовский не красив, словно фотомодель, но в нем так сильно видна харизма альфа-самца, что невольно всматриваешься в него снова и снова, пытаясь определить основную привлекательную черту. Сильные мускулистые руки расслабленно лежат на столе. Вспоминаю, как он размазывал на моей ладони крем, и мурашки по коже бегут снова, начинаясь от самых ушей и заканчиваясь мизинцами на ногах.

1

Безопасность – доминирование – садизм – мазохизм.

– Что-то не так? – спрашивает он и, не дождавшись ответа, продолжает беседу: – Психологи бывают разные, в том числе и шарлатаны от нау-ки, которые не лечат, а еще больше калечат психику обратившегося к ним пациента. Попробуй отыщи того, кто реально поможет. К тому же у нас в стране до сих пор сохранилось ощущение, что к психологам обращаются только умалишенные люди. Гораздо проще бывает найти закрытое сообщество людей по интересам и снимать напряжение там. Впрочем, это все, разумеется, теория с нашей стороны. Давайте перейдем к практике.

Я вздрагиваю, словно мой собеседник предлагает мне тут же опробовать на себе кнут или как минимум надеть наручники.

– К интервью, – поясняет он.

– Конечно, – облегченно вздыхаю я и включаю диктофон. – Скажите, господин Фастовский, как давно вы занимаетесь частной практикой и много ли у вас пациентов?

– Обращайтесь ко мне по имени, по крайней мере, пока вы не решили перейти в стан приверженцев БДСМ, – ухмыльнулся Максим, – а то у меня появится искушение доминировать. Кстати, вы не могли бы придумать вопросы поинтереснее, раз уж мы с вами начали работать? Я не думаю, что вашим читателям так уж любопытно знать, сколько лет я практикую. Кому нужно, это знают и так. Дайте-ка просмотрю список вопросов.

Зачарованно протягиваю ему бумажку, и он, пробежав глазами пункты, откладывает ее в сторону.

– Здесь совершенно нетворческая атмосфера, так мы с вами каши не сварим. Давайте-ка поступим следующим образом. Вы почитаете мои статьи, а завтра, скажем, к восьми вечера, приедете в мой офис, и мы побеседуем спокойно.

Его тон убийственно снисходителен.

– А, да… конечно, – расстроенно мямлю я. – А статьи для нашего журнала…

– Захватите с собой флешку, – забавляясь моей растерянностью, помягчевшим голосом произносит он, – я скину вам статьи, которые готов предоставить. Вот моя визитка.

Он поднимается и, перед тем как уйти, берет мою руку, переворачивает и внимательно смотрит на ладонь. Мое тело немеет, и сердце ухается куда-то вниз, ближе к печени.

– Жду звонка, – небрежно бросает он и, не дожидаясь ответа, уходит.

Я вижу только, как его силуэт растворяется за стеклянной дверью кафе.

«Хорошо хоть не отказал совсем, – подумала я в смятении. – Вот что бывает, когда к интервью относишься с прохладцей. Шеф бы меня уничтожил. Теперь придется весь день читать его статьи и составлять новые вопросы. Впрочем, сама виновата. Подумала, что он гламурный тип, завышающий свои знания и значимость, тогда как мужик явно не дурак, хоть и со странностями. Интересно, он на машине или пешком? Одет стильно, пусть это в глаза и не бросается. Часы дорогие… Взгляд… Взгляд вообще пробивает так, что ноги подкашиваются. Я бы к нему не стала ходить в качестве пациентки. Ни за что. Хорошо, что сына нет дома и готовить не нужно. Придется шефу наврать про перенос встречи на завтра. Если скажу правду о своих беспомощных вопросах, не видать мне ни грядущего отпуска, ни премии, хоть бы не уволил под горячую руку».

Выхожу из кафе и, вместо того чтобы идти по Большой Дмитровке к дому, сворачиваю в Столешников переулок. Люблю мой старый город с его выразительными домами, мемориальными досками и прячущимися в глубине крохотными садиками, в которых так уютно сидеть на кривоногих лавочках и наблюдать творящуюся вокруг жизнь, а кроме того, мне нужно унять внутреннюю дрожь от знакомства с господином психологом, так странно покачнувшим мое обыденное душевное равновесие. «Дыши, – приказываю себе, – ну что ты там напридумывала?! Ты уже не девочка, чтобы так впечатляться. Подумаешь, очередной игрун-Казанова… К тому же, кто сказал, что он к тебе клеится? Так, рабочие моменты и приятная терпкость общения…» Но на душе необычайно радостно и беспокойно одновременно, впервые за долгое время. Грядущая встреча с Фастовским щекотала нервы, хотя это всего лишь деловое свидание, не более…

Придя домой, я порадовалась тому, что сантехник Ванечка наконец внес последние штрихи в свою работу и, получив гонорар, быстро испарился – ремонт закончен. Я тут же засела за статьи Фастовского и незаметно для себя втянулась. Он оказался умен и совершенно не так прост, потому что умел показывать существующие проблемы, повернув их совершенно другой стороной, о которой обычный человек сразу не догадывается. Но у Максима получалось все очень просто и доступно.

Я читала его статьи о внутреннем сломе личности, о потерянности и безуспешных попытках людей вылезти из депрессии, об осознании собственной ничтожности и невозможности найти выход из тупика и о многом-многом другом. И чем больше я погружалась в его исследования, тем больше мое недоверие к нему перерастало в восхищение профессионалом. Я вспоминала его глаза, облик и понимала, чем так восхищаются те, кто платит ему за статью столько, сколько некоторые получают за целую книгу. Я сидела и выписывала вопросы по его сочинениям, совершенно забыв, что, кроме утренней порции кофе, в моем желудке не было ничего.