Доминик

— Поаплодируем непобедимому чемпиону «Тьмы»… НЕИСТОВОМУ!

Услышав голос, доносившийся из колонок клуба, я испуганно дернулась, хотя не обратила на его слова никакого внимания, потому что в этот момент Доминик спрыгнул с платформы и утонул где-то в толпе. Я направилась в его сторону, проталкиваясь сквозь людей, пока не смогла встать прямо перед ним. Не думаю, что он знал, кто это был, когда я прыгнула на него, потому что он не обнял меня, пока не посмотрел вниз, чтобы увидеть, кем я была. Когда он понял, что я не была сумасшедшей фанаткой, то обернул руки вокруг меня и поудобней усадил на себя. Мой рот был прямо возле его уха, поэтому я поцеловала его туда и, заплакав, прошептала:

— Прости меня.

Доминик лишь прижал меня ещё крепче к себе и продолжил идти. Я зарылась лицом ему в шею и поэтому не знала, куда он меня нес, пока не услышала голос Черепа, звук закрывающейся и открывающейся двери, за чем последовала абсолютная тишина. Ну, абсолютная, если не считать моих всхлипываний.

Доминик усадил меня на кровать, после чего встал передо мной на колени, оказавшись со мной на одном уровне, поскольку я тоже сидела.

Он осторожно вытер моё лицо и вздохнул.

— Зачем ты делаешь это с собой? — мягко спросил он.

— Я ничего не могу поделать. Он же просто убивал тебя! Как мне спокойно на такое смотреть? Мне самой хочется убить их, когда они делают тебе больно. Я ненавижу это! — прокричала я и пихнула его в плечо.

Он робко мне улыбнулся.

— Я в порядке, красавица. У меня твердая голова.

— А что насчет остальной части твоего тела? — рявкнула я, шмыгнув носом и вытерев его тыльной стороной ладони.

Доминик послал мне ухмылку.

— Остальная часть моего тела всегда тверда, особенно когда ты рядом…

— Прекращай это ребячество, я серьезно! — прорычала я.

Доминик вздохнул.

— Мы поругались перед боем, поэтому не было ни единого шанса, что я проиграю. Я был слишком взбешен, чтобы не выплеснуть весь свой гнев на этого парня и не победить.

Я нахмурилась; этому парню досталось довольно сильно.

— Я настолько тебя разозлила? — шепотом спросила я и потупила взгляд.

— Посмотри на меня, — проговорил Доминик.

Я подняла голову и чуть не заплакала снова.

— Почему всегда лицо? — пробормотала я и стерла немного крови с его брови.

Доминик улыбнулся и прикрыл глаза.

— Да, на твой вопрос о том, настолько ты разозлила меня. Это замечание о Дэмиене… это был удар ниже пояса, Брона.

В таком случае, я, мать вашу, была чертовски рада, что его не было в комнате, когда я наговорила Дэмиену слов даже похуже. Конечно, я об этом не жалела. Ему нужно было услышать, каким мудаком он был, поступив так с Аланной.

— Он плохо с ней обошелся, Доминик. Лишил её девственности, а затем сказал, что они могут быть лишь друзьями, потому что он не вступает в отношения. Да я, черт побери, просто ненавижу его за то, что он так сильно её обидел! Он знал, что нравится ей, но, тем не менее, обошелся с ней так, словно она для него не больше, чем просто дырка, в которую он может запихнуть свой член. То, что он сделал, было жестоко, поэтому я высказала ему все, что о нем думаю, и, если ты не можешь принять этого, то мне очень жаль, — сказала я, а затем отвернулась от его взгляда, прожигающего меня насквозь.

— Что ты сказала ему? — спросил Доминик.

Я пожала плечами.

— Мне не хочется снова начинать ссориться. Если он пожелает, то сам все тебе расскажет, но я в этом сомневаюсь.

— Почему ты в этом сомневаешься? — спросил Доминик.

— Потому что я сказала несколько вещей, которые практически убили его. Конечно, с моей стороны это был не самый лучший поступок, но ему нужно было это услышать. Он не может и дальше продолжать относиться к девушкам таким образом. В нем нет ни капли уважения к женщинам, и настало время кому-то поставить его на место, что я и сделала.

Доминик приподнял мой подбородок, заставив посмотреть ему прямо в глаза.

— Брона, что ты сказала моему брату?

Моё сердце бешено колотилось в груди, но я ничего не ответила.

— Я видел, как он практически выбежал из клуба. И мне уже очень долгое время не доводилось видеть его в подобном состоянии. Он никогда не теряет самообладания, только если каким-то образом не затрагивается тема наших… родителей. — Мне захотелось умереть, когда в его взгляде вспыхнуло понимание. — Скажи мне, что ты ничего не сказала ему про наших родителей, — прорычал Доминик.

Глава 24

Я практически проглотила язык, когда отвернулась от горящих глаз Доминика. Хотя это не длилось долго, потому что он взял меня за подбородок и поднял мое лицо, заставив снова посмотреть ему прямо в глаза.

— Отвечай, Брона. Сейчас же, — прорычал он.

Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Он был настолько зол, что это просто пугало меня. Я не боялась, что Доминик ударит меня, конечно нет, но боялась всей той боли, которую он может причинить мне, даже не дотрагиваясь.

— Я сказала ему, что, основываясь на описании ваших родителей, которое ты дал мне, он не особо от них отличается. Они думали только лишь о себе самих и ни о ком больше, точно так же, как и он, — прошептала я, а затем затаила дыхание, ожидая реакции Доминика.

Тишина, последовавшая за этим, казалось, длилась намного дольше, чем несколько секунд.

— Я же сказал тебе, что он такой, какой есть, по вине наших родителей. И после этого ты бросаешь ему в лицо, что он, мать твою, точно такой же, как они? — произнес Доминик тоном, который не был резким, но и спокойным едва ли можно было его назвать, что до смерти меня перепугало.

Я знала, что не должна была начинать спорить с ним, когда он был настолько зол, но и позволить ему защищать того, кто так сильно ранил мою подругу, тоже не могла.

— Но он такой же, как они! Как ты можешь говорить, что это не так? Конечно, он не занимается тем дерьмом, что они делали, но он действительно не заботится ни о ком, кроме себя. Он и дальше будет использовать, и бросать девушек…

— Он не использует их, — резко оборвал меня Доминик, перепугав настолько, что я даже немного отпрыгнула от него.