Доминика из Долины оборотней

– Мне лениво.

– А тебе ничего не понадобится делать, даже шевелиться, – с лёгкой усмешкой успокоил меня Фрэнк, а потом ловко встал, придерживая меня, теперь на нём висящую, и пошёл в воду. Фрэнка-младшего я потеряла – гравитация и всё такое. Печально, но сама виновата – нужно было точнее формулировать свои возражения.

Фрэнк, не догадываясь о моих печалях, прошёл сквозь прибой, ещё более спокойный, чем час назад, зашёл в воду по шейку, потом присел, и мы оказались под водой. Придерживая меня одной рукой за талию, другой он стал тщательно промывать от песка мои волосы. Это было так приятно и расслабляюще, что когда он закончил с волосами и выпрямился, я положила голову ему на плечо и просто позволила его руке обмывать моё тело – мне, действительно, совсем не хотелось шевелиться, я нежилась в двойных ласковых объятиях – Фрэнка и океана, – и больше ничего не хотела.

До определённого момента. Потому что, обмыв мои плечи, руки и спину, рука Фрэнка скользнула ниже, и уже сложно было понять, моет она меня или ласкает. Когда же рука скользнула мне между ног, сомнений уже не осталось. Я почувствовала, как под его умелыми пальцами нега отступает, как учащается моё дыхание, а сердце колотится всё чаще, когда уже знакомое возбуждение начало разливаться по моему телу.

Я подняла голову и, чуть отстранившись, взглянула во вновь ставшие тёмно-синими глаза Фрэнка, внимательно вглядывающиеся в моё лицо, словно ища ответ на незаданный вопрос. Воспользовавшись тем, что наши тела уже не были плотно прижаты, его рука скользнула вверх и легла на мою грудь, гладя, лаская, теребя напрягшийся сосок. А ягодицами я явно почувствовала, что Фрэнк-младший выиграл битву с гравитацией, вновь став большим и твёрдым.

Давая ответ на незаданный вопрос, я слегка поёрзала, давая Фрэнку-младшему более удобный доступ, и в следующую секунду, одним плавным движением, он оказался во мне, глубоко во мне, там, где я и хотела его чувствовать.

На этот раз я уже не была пассивным участником процесса, вцепившись в плечи Фрэнка, я раскачивалась вверх и вниз, а он двигался мне навстречу, а океан помогал нам, покачивая на своих волнах. Но потом я уже не могла выдерживать этот неспешный ритм, я стала двигаться быстрее, резче, и Фрэнк точно улавливал моё желание, двигаясь в унисон. И снова волна цунами прошла по моему телу, снова я закричала от невыразимого удовольствия, повиснув на руках Фрэнка, уже не способная шевелиться и даже думать, и снова он догнал меня в моём полёте к звёздам, а потом упал на колени, но продолжал крепко держать меня. Оказавшись в воде, я инстинктивно перестала дышать, и лишь слышала стук наших сердец и чувствовала движение воды над нашими головами. Я вцепилась во Фрэнка, и лишь одна мысль осталась у меня в голове: «Мой!».

Через пару минут Фрэнк все же нашёл в себе силы выйти из воды. Придерживая меня одной рукой, он расстелил огромное полотенце и осторожно уложил меня, разомлевшую и, по моим ощущениям, амёбообразную, на него, а сам прилёг рядом, притянув меня к себе.

Какое-то время мы просто лежали, глядя на облака, плывущие по небу и изредка пролетающих над нами попугаев. Не знаю, сколько минут или часов прошло до того, как я почувствовала себя способной шевелиться и членораздельно выражаться. Я заёрзала, поуютнее прижимаясь к Фрэнку, и счастливо выдохнула:

– Этого стоило ждать!

– Ты права, – Фрэнк приподнялся, выдохнул лёгкий поцелуй на мои губы, потом стал покрывать мимолётными поцелуями всё моё лицо, потом дорожка из поцелуев стала спускаться по плечу.

– Ещё раз? – в предвкушении спросила я.

Фрэнк замер, потом отстранился и покачал головой.

– Не сейчас.

– Уууу... – разочарованно протянула я.

– Немного попозже, – успокоил меня Фрэнк, широко улыбаясь моему разочарованию. – Тебе нужно подкрепиться, да и мне тоже не помешает, после таких-то свершений.

Фрэнк наигранно-гордо выпятил грудь и постучал по ней кулаком. Я рассмеялась – это выглядело очень забавно, – а потом осознала, что Фрэнк прав, по крайней мере, по поводу еды. Опустевший желудок уже начал подавать знаки, мол, вон там бутерброды лежат, зря, что ли, брали?

Фрэнк развернул свёрток с бутербродами, открыл бутылку с водой, и мы перекусили, сидя на полотенце, прижавшись друг к другу и глядя на океан. Было так хорошо просто сидеть и молчать, чувствуя друг друга рядом. Я вновь и вновь прокручивала в голове события последнего часа, всё ещё не до конца осознав и поверив, что это произошло. Что мы с Фрэнком теперь одно целое не только душой, но и телом. И как это замечательно, восхитительно и... правильно. И нет никаких сомнений никаких угрызений совести, никаких других дум на тему «а тому ли я дала», чем грешат девяносто процентов героинь прочитанных мною любовных романов в подобной ситуации. Я даже не стеснялась того, что сижу, совершенно голая, рядом с таким же обнажённым Фрэнком, под открытым небом.

Это тоже казалось совершенно нормальным и правильным. Всё же удивительно, как изменилось моё сознание буквально за какие-то дни. Но, с другой стороны, это же Фрэнк, моя половинка, часть меня, а разве можно стесняться того, что составляет с тобой одно целое? Конечно же, нет, я и не собиралась.

И, кстати, рядом со мной сидит совершенно обнажённый Фрэнк, а я сижу и теряю время, глядя на океан! Быстренько проглотив последний бутерброд, я облизала пальцы и развернулась к Фрэнку, собираясь приступить к полному и детальному осмотру того, что я прежде видела либо по частям, либо целиком, но мельком.

Фрэнк, как оказалось, любовался вовсе не океаном. Улыбнувшись тому, с каким восхищением он меня разглядывает, я легонько толкнула его ладошкой в грудь, и он послушно улёгся обратно на полотенце, предоставляя себя в моё полное распоряжение.

– Какой же ты красивый! – не удержалась я от восторженного шёпота, рассматривая и оглаживая лежащее передо мной фантастически-прекрасное и совершенное тело.

Огладив широченные плечи, выпуклые грудные мышцы и кубики пресса, я ненадолго задержалась, исследуя идеальной формы пупок – даже он был прекрасен! – а потом спустилась туда, куда меня гнало неуёмное любопытство. Фрэнк-младший приветствовал меня, застыв по стойке «смирно», большой и толстый, но это уже не вызывало у меня опасений в духе «не поместится», наоборот, я теперь на практике убедилась, что мы идеально подходим друг другу.

– Привет! – негромко сказала я, наклоняясь и поглаживая красавца по нежной головке. Он в ответ дёрнулся, а по телу Фрэнка прошла дрожь. – Ты тоже рад меня видеть, да?

– Э-э... Солнышко? Ты сейчас с кем разговариваешь? – послышался растерянный голос Фрэнка.

– С Фрэнком-младшим, – честно ответила я, поглаживая толстый ствол своего нового любимца. Дыхание Фрэнка заметно участилось, а в его голосе послышалось недоумение.

– Ты дала имя моему члену?

– Да, – пожала я плечами. – А что? Надо же мне как-то к нему обращаться.

Возражений не последовало. Тогда я подключила вторую руку, одной двигая вверх и вниз, как уже делала в пещере, второй осторожно лаская головку, такую удивительно мягкую по контрасту со всем остальным «телом». Фрэнк уже откровенно стонал под моими руками, заставляя меня чувствовать гордость и возбуждение – от раскинувшейся передо мной картины моё дыхание участилось, сердце стучало, как сумасшедшее, соски сжались и приятно ныли, в тайном местечке между ног стало влажно и пульсировало, требуя заполнить неприятную пустоту. Прежде нечто подобное я уже испытывала, но такой интенсивности желание достигало только под ласками Фрэнка. Не думала, что подобное возможно без единого прикосновения его рук и губ, лишь от собственных действий да созерцания невероятно эротической картины, которую представлял собой распростёртый, стонущий от желания под моими руками Фрэнк. И теперь я прекрасно знала, что именно может облегчить эту тянущую боль внизу моего живота. Вспомнив кое-что из прочитанного, я решилась на эксперимент.

Перекинув одну ногу через бёдра Фрэнка, я расположилась над ним, и, удерживая Фрэнка-младшего под нужным углом, стала осторожно опускаться на него. Моё тело определённо было создано точно под тело Фрэнка, поскольку Фрэнк-младший проскользнул в меня легко, плавно, идеально наполняя меня и принося облегчение, вновь сделав нас с ним единым целым. Сам же Фрэнк распахнул глаза и ошарашено взглянул на меня, сумев выдавить лишь моё имя. Но поскольку он явно ничего не имел против, я решила продолжить.