Доминика из Долины оборотней

– Меня ты не потеряешь. Ты видела своими глазами, что не можешь потерять меня.

– Возможно ли это? То, что ты говоришь – это возможно?

– Конечно, Эбби.

– Ты так легко говоришь, ты просто не можешь понять меня…

– Эбби, – он с предельной нежностью обхватил её лицо ладонями, – я могу понять тебя, и я понимаю, очень хорошо понимаю тебя.

– Разве? – Эбби не заметила, как стала подставлять лицо под лёгкие поцелуи и оказалась на спине, целуя в ответ своего Ричарда.

– Я должен тебе сказать кое-что, – его руки были с двух сторон от лица девушки, легко удерживая его на весу, так, что она ощущала его тело, но не ощущала вес или твёрдость кожи. – Я знаю, знаю, как терять близких, родных людей. Они живут настолько мало, их тела хрупки… я терял много друзей, родных, терял близких женщин, я знаю, о чём ты говоришь, но это не имеет отношения к нам.

– Многих? Ты терял многих?

– Боюсь, за мои года их накопилось бесчисленное множество… Мы не всегда живём обособлено, иногда мы живём среди людей, я принимал участие в войнах или покорениях новых земель, я привязывался к людям, несмотря на то, что знал – век их будет недолгим по сравнению с моим…

– Какой твой век? Сколько тебе лет?

Ричард молчал, он привстал и легко посадил Эбби рядом, удерживая.

– Мне… мне около трёх тысяч лет.

– Сколько?

– Три тысячи шестьдесят четыре года, если быть точным.

– Три тысячи шестьдесят четыре года, – она повторяла про себя, словно пытаясь поверить самой себе, – три тысячи… шестьдесят… четыре, но ты не выглядишь на три тысячи лет!

– Спасибо… ты тоже не выглядишь на… свои года, – он улыбнулся от того, что Эбби, казалось, не испугалась. Напротив, она гладила по лицу Ричарда и повторяла:

– Три тысячи шестьдесят четыре года. Это значит?..

– Это значит, что ты не потеряешь меня, Эбби, никогда не потеряешь. Я буду с тобой рядом, всегда буду рядом… всю свою и твою вечную жизнь. Это значит, что тебе не нужно будет скрываться, опасаться привязываться, это значит, что я люблю тебя, – он поцеловал свою Эбби так, как хотел с самой ночи. Настойчиво, глубоко, страстно, сдерживая себя от резких движений.

Его руки легко прошлись по тонкой талии девушки, останавливаясь немного на животе. Он гладил её ноги, от кончиков пальцев до бёдер, пробегался пальцами по бёдрам, с внутренний стороны, хмелея от чувственных прикосновений Эбби, от того, что она отпустила свой страх, только повторяя иногда: «Три тысячи» – словно заворожённая этими словами.

– Эбби, я должен тебя спросить, – руки Ричарда нырнули под тонкий трикотаж белья Эбби, он с трудом сдерживал себя, чтобы не порвать эту тонкую вещицу.

– Да, – она согласно кивнула и в знак того, что поняла правильно Ричарда, провела его руками вниз по своим бёдрам и ниже, смотря, как трикотаж послушно скатывается вниз.

Потом Эбби сама расстегнула ряд пуговиц на джинсах Ричарда, и он видел, как в нетерпении вздымалась её грудь и учащалось дыхание, он позволил раздеть себя, удерживаясь от того, чтобы в спешке не сдёрнуть с себя лишнее.

Когда он целовал её грудь, живот, руки, ключицу, всё, что с охотой подставляла под его губы Эбби, он услышал немного робкое:

– Я не могу больше ждать.

Ричард смотрел, как она упала спиной на подушки, розовая от возбуждения, с яркими глазами и сводящим его с ума ароматом возбуждения, которое источала её нежная кожа.

Он пристроился между её ног и почувствовал необходимость подождать ещё, чтобы быть уверенным в ней и в себе, в своей выдержке, которая за века ни разу не подводила Ричарда, но он никогда не ощущал желания и притяжения такой отчаянной силы. Но Эбби не дала ему ждать, он следовал за её движениями, за её ласками и желанием, когда вошёл в неё, и, казалось, они перестали дышать, движение воздуха остановилось, вакуум из тишины и взрывных ощущений поглотил обоих.

Эбби смогла только произнести на выдохе, со стоном:

– Да.

Ричард же молча смотрел в лицо своей Эбби и благодарил небеса, любого из создателей, придуманных человечеством, или любую другую мифологию за то, что в его жизни нашлось место этому чуду – Эбби. Его Эбби. Девушке, чьи зелёные глаза сейчас мерцали любовью, а румянец говорил о взаимности и о полном взаимном чувстве счастья.

Он начал двигаться с предельной осторожностью, отпуская себя лишь на доли секунды, но и эти движения, эти вздохи и эти вскрики Эбби, казалось, были слишком интенсивными. Пока она не схватилась за него крепче, напрягаясь сильно, сжимая, а потом откидываясь на смятые простыни. Он не смог сдержать себя, да и не хотел, видя свою Эбби, ещё не отошедшую от того, что она испытала несколькими секундами раньше.

– Это… это был оргазм? – через некоторое время спросила Эбби, когда Ричард укрыл её лёгким, мягким покрывалом, устраивая рядом.

– Да. Ты?.. Никогда?

– В то время, когда у меня был муж, было не до удовольствия женщины, а потом я боялась сблизится с мужчиной, но я, конечно, слышала об оргазме, просто думала, что… что я никогда не…

– Тебе понравилось?

– Конечно, – Эбби довольно кивнула, – как же мне могло не понравиться, ведь это произошло с тобой.

– Тогда я обещаю тебе много оргазмов.

– Три тысячи шестьдесят четыре?

– Давай начнём с этой цифры, – и он снова поцеловал Эбби, – главное – не забыть съездить в магазин.

– Может, без магазина? – Эбби хитро улыбнулась.

– Нееееееет, нам необходимо в магазин.

Ричард открыл дверь и пропустил счастливо улыбающуюся Эбби, последние пару часов девушка не прекращала улыбаться, а его руки, казалось, намертво приклеились к её телу и только скользили по разным его частям.

Они открыли счёт…

Но необходимость поездки вернула на землю из райского блаженства, в котором он находился в эти часы своего существования.

– А где… пилот? – растерянно произнесла Эбби, смотря на пустую кабину вертолёта.

– К вашим услугам, – Ричард нагнулся в галантном поклоне и подмигнул в удивлённый взгляд Эбби.

– Ах, простите, мистер, я и забыла, что вам три тысячи шестьдесят четыре года, у вас, конечно, было время научиться управлять этой штукой, – она обвела рукой небольшую кабину.

– Обычно это первое, чему учат мальчиков нашей семьи, – он задорно рассмеялся её шутке, чувствуя необыкновенную лёгкость от того, насколько естественно Эбби приняла его сущность.

На вертолётной площадке, по прилёту, она удивлённо осматривалась, он замедлил шаг, чтобы дать ей посмотреть на вид города с крыши головного офиса «Форест Инкорпорейшн». В лифте же не без удовольствия отметил нахмуренные брови Эбби, в ответ на приветливые, иногда слишком зазывные улыбки сотрудниц, и, аккуратно притянув к себе девушку, прошептал на ухо: