Доминика из Долины оборотней

– Да. Вчера догадалась. Твои крылья. Они точно такие же, как у Рэнди. – Фразы получались рубленные, боль от повязки становилась всё ощутимей. Не представляю, как бы я выдержала это без обезболивающего? Орала бы, наверное.

– Рэнди, – в голосе Фрэнка явно послышалась улыбка. – Потерянная дочка Коулберта. Вся семья была в шоке, узнав о её существовании. В приятном шоке, конечно. Подумать только – количество девочек в нашей семье неожиданно увеличилось вдвое.

– У вас такая маленькая семья? – удивилась я.

– Семья-то большая, но рождались почему-то одни мальчики. Рэнди – вторая девочка за семь поколений. Уж не знаю, почему так вышло. Кстати, я закончил перевязку, так что можешь выдохнуть. У тебя есть ещё какие-нибудь повреждения? Ещё что-нибудь болит?

– Не знаю, – растерялась я. – Нога так болела, что на её фоне остальное как-то не чувствовалось. Но, знаешь, голова, оказывается, просто трещит.

Чуткие пальцы аккуратно исследовали мою голову.

– Никаких внешних повреждений нет. Хотя... Это ни о чём не говорит. Тебя по голове не били?

– Не знаю, меня усыпили. Но мои похитители говорили, что за синяки на «образцах» их премии лишают, так что обращались со мной аккуратно.

– Усыпили? Скажи, а ты проснулась сама, или?..

– Или. Меня разбудили. Нашатырём. Один из... не знаю, кто они, те, кто меня... обследовали, в общем, он сказал другому, что мне вкатили лошадиную дозу снотворного.

– Видимо, от этого голова и болит. Но я всё же не рискну давать тебе сейчас таблетки, я не уверен, что это безопасно.

– Ладно, – расстроенно пробормотала я. Голова всё же болела весьма чувствительно.

– Солнышко, мы не можем знать, как твой организм отреагирует на таблетку после неизвестно какого снотворного, да ещё и «лошадиной дозы». Но у меня есть для тебя другое лекарство, более безопасное. А кроме головы у тебя ничего не болит?

Я прислушалась к себе внимательнее. Горло саднило, наверное, от визга. Легонько ныла рука на сгибе. И ещё – какой-то странный дискомфорт в интимном местечке между ног. А это отчего? Взглянув на руку, я увидела крошечную ранку и синяк вокруг неё, расположение которых не оставляло сомнений в том, как именно они были получены. Я тут же вспомнила слова одного из своих палачей: «Все твои анализы идеальны, чего в природе просто не бывает». А потом он перечислил: «Кровь, моча, желудочный сок, желчь». Как-то ведь они брали у меня эти анализы. Кровь из вены, желчь и желудочный сок – через зонд, мочу... О, Господи, это как? Это же вроде бы катетер вводят? Теперь понятен этот дискомфорт – не думаю, что они были особо нежны с «образцом».

Мои уши запылали, а к горлу подкатила тошнота. Двое посторонних мужчин видели меня... ТАМ! И не только видели, но и трогали... Хорошо, что я спала, иначе умерла бы от стыда. А может, анализы брала какая-нибудь медсестра? Ну, в самом деле, зачем «исследователям» пачкать руки тем, что обычно делает младший медицинский персонал? Будем надеяться, что так и было.

– Солнышко, ты в порядке? Почему ты замолчала?

– А? Извини, задумалась. Ревизию производила, – я даже выдавила из себя лёгкую усмешку. – У меня ещё горло болит, и вот тут немного, – я ткнула пальцем в ранку на сгибе локтя. – Это у меня анализы брали. Похоже, не особо бережно. Больше ничего.

– Точно ничего?

– Точно! – прости за обман Фрэнк, но про ЭТО я тебе рассказать не могу. Да и не особо там болит, просто неприятно.

– Хорошо. Значит, большего вреда тебе нанести не успели. Послушай, Ники, тебе это, наверное, покажется странным и необычным, но... У меня есть одно лекарство... – Фрэнк явно не решался продолжить, опасаясь моей реакции, и я решила ему помочь.

– Ты дашь мне свою кровь, да?

– Ты знаешь и об этом?

– Вся моя семья знает про «волшебную кровь» после того, как Рэнди спасла Томаса. И в данный момент моей маме переливают вашу кровь, чтобы вылечить больную спину. Так что я определённо в курсе.

– Вот и хорошо, я-то боялся, что придётся всё долго объяснять. Но так намного лучше. Подожди пару минут, это не самое эстетичное зрелище.

И, подхватив аптечку, он исчез за той же дверью, что и прежде.

Оставшись одна, я приподнялась и уже с интересом огляделась. Это была не особо просторная комната с несколькими диванами вдоль стен, парой шкафов и тремя дверями, которые неизвестно куда вели. Осматриваясь, я заметила на подлокотнике дивана, на котором я лежала, какие-то вещи. Когда Фрэнк клал меня на него, диван был определённо пуст, по крайней мере – такое большое фиолетовое пятно на светло-сером фоне я бы не пропустила. Видимо, Фрэнк принёс эти вещи позже, а я их не заметила, лёжа к этому подлокотнику макушкой.

Рассмотрев вещи повнимательнее, я поняла, что это нечто вроде врачебной униформы – свободная футболка и брюки на резинке, всё хлопчатобумажное. Я видела такие, когда смотрела сериал «Клиника». Видимо, это единственное, что Фрэнк смог найти. Вещи были мне практически как раз, и я поспешно натянула футболку прямо поверх «распашонки» – теперь хотя бы спина прикрыта.

Пока я вертела в руках брюки, думая, как бы надеть их, не потревожив больную ногу, в комнату вернулся Фрэнк, неся в руке стакан, наполовину наполненный кровью. Сам он был весь в кровавых брызгах, и, в данный момент, пытался стереть их со своей обнажённой груди, но только сильнее размазывал. Как зачарованная, я следила за его рукой, скользящей по мощным мышцам грудной клетки, и безумно хотела делать это же сама, своими руками. Мне вдруг захотелось ощутить под пальцами его кожу, гладить его грудь, и не только руками, но и языком. Я с трудом сглотнула, недоумевая, откуда вдруг возникли эти мысли, от которых что-то уже знакомо сладко сжалось под ложечкой, а кровь запульсировала в ушах.

– Не так-то легко, оказывается, сделать это в одиночку, до ещё и без нужных инструментов, – пробормотал Фрэнк, продолжая свои бесполезные попытки. Но, поняв, что делает только хуже, махнул рукой и поднял голову. – Ладно, попозже душ приму, он тут должен быть. Солнышко, что с тобой? У тебя жар? Ты вся красная?

Он шагнул ко мне, с тревогой прикоснулся тыльной стороной ладони ко лбу.

– Всё в порядке, – пробормотала я, испытывая огромное желание потереться об его руку, как кошка. – Мне просто немного... жарко.

– Да? Я не чувствую, мне нормально, – он пожал плечами и протянул мне стакан. – Вот, Солнышко, я знаю, что это невкусно, но, пожалуйста, постарайся выпить до дна. Лучше бы, конечно, сделать переливание, но, если честно, я этого не умею делать. Даже если бы я и нашёл тут всё необходимое. Так что... Пожалуйста, до дна.

Я отложила брюки, взяла в руки стакан, поднесла ко рту и сделала осторожный глоток. Вкус крови был мне знаком – за своё долгое детство я пару раз разбивала нос до крови, так что сюрпризом это для меня не стало. Да, невкусно, непривычно. Но я же не ради удовольствия! Но крайней мере – желудок мой не протестует, уже хорошо. Глубоко вдохнув и зажмурившись, я, не дыша, залпом выпила из стакана всю густую солёную жидкость. Какое-то время я ещё посидела с закрытыми глазами, прислушиваясь к своему желудку. К моему удивлению – никакого бунта. Я улыбнулась, довольная своим достижением, и услышала:

– Ты молодец, Солнышко.

А потом – звук рвущейся материи. В недоумении открыв глаза, я увидела, что Фрэнк держит в руках фиолетовые брюки, лишившиеся одной штанины.

– Думаю, так будет лучше, – пояснил он, видя мой удивлённый взгляд. – Ткань, конечно, совсем лёгкая, но даже она может причинить дискомфорт, если ляжет поверх повязки.

Говоря это, он одним плавным движением натянул брюки мне на ноги, а потом и выше, приподняв меня, для чего ловко подхватил одной рукой. Это произошло так быстро, что я даже не успела застесняться или возразить: «Я сама». Но, сидя всё ещё со стаканом в руках и уже в штанах, я поняла, что это был самый правильный вариант – моя нога осталась непотревоженной, что было бы неизбежно, возьмись я за это дело сама. Хорошо, что Фрэнк не оставил мне выбора – я могла бы отказаться от его помощи в таком деликатном деле, исключительно из гордости, и это обернулось бы для меня лишним страданием.