Доминирующая раса

Демонстрация нашей военной мощи. Нужно успокоить простых людей на Земле. Но как ролик успели сделать так быстро? Заготовили раньше, для другой цели?

— Ещё что-нибудь, — попросила Нару.

Третий канал.

Нарезка из кадров новостей времён Великой войны. Парады. Уходящие шаттлы. Солдаты на отдыхе. Ифе Никас, знаменитая певица-бард той поры, шептала под гитарный плеск почти забытую теперь балладу. Я слышала её раньше, только исполняли другие.

«…К звёздам полуночи белою молниейя улетаю, милая, помни менятаким, как сейчас —красивым, бесстрашным, в небо под выстрелыстартующим соколом, лезвием, мыслью.Готовься встречатьпобедителем, горделивым и сильным…Вспоминай обо мне, ненаглядная, милая —иногда смотривверх. Там, за тучами сумрачнымисветится звёздами небо полуночи,где я жив…»

Любая выраженная эмоция делала песню лживой. Все старались спеть как можно ровней и тише. Получалось плохо. Нужно было быть Ифе Никас, потерявшей отца, брата и мужа, чтобы петь с таким спокойствием. Элен говорила, что не может это спеть. Лучше уж что-нибудь нецензурное…

Война началась. Ещё флотилии не успели выдвинуться к позициям, ещё не все соединения приведены в готовность, а в бой уже вступило самое важное оружие — пропаганда.

Это плохо.

Это знак того, что люди боятся.

Мы, доминирующая раса Галактики, боимся тех, кого однажды уже победили.

Нет, не так. Мы боимся тех, кого настроили против себя. Тех, кому страстно, с упоением демонстрировали своё превосходство, кому слишком часто напоминали, где их место. Тех, кого «наци» травили на улицах, кому отказывали в наличии «души».

— Знаешь, почему выдвигается «Гагарин» со спутниками? — процедил Игорь. — Не потому, что у них максимальная огневая мощь. Это единственная на сто процентов боеспособная флотилия. Которая полностью укомплектована гипероружием. Только там не боятся абордажа.

Я закрыла глаза.

Плохо. Очень, очень плохо. Командование, конечно, будет жаться, но выдаст личному составу боевые ленты. Вопрос, сколько и кому? Уж точно рядовые солдаты их не получат.

— Знаешь, сколько осталось экстрим-операторов? Тысяча сто двадцать два человека. Если не считать старушек вроде Кесумы. С тобой — тысяча сто двадцать три. Посчитай, сколько служит на уральской флотилии. И сколько остаётся на все остальные.

Рритские корабли манёвренней человеческих. Их броня хорошо держит наш огонь. Будут абордажи. И ррит насладятся местью. И победой. Потому что в ближнем бою у человека нет шансов против ррит.

— Сколько мальчиков в питомнике? — спросила я.

— Девяносто, — ответил Игорь. — Наш меньше, чем был земной. И понимаешь, мы, конечно, найдём сейчас девяносто спортивных девчонок, готовых пойти воевать. Но ведь нужно учить и их, и нукт. А кто будет учить? И когда? У нас нет времени. И всё равно — мало, мало, мало!

Он стукнул кулаком по колену и рывком поднялся с корточек.

— Я ещё час назад знал, что делать, — зло бросил русский. — А теперь?

— Глупое чувство, — сардонически сказал Дитрих. Он закрыл глаза и массировал пальцами виски. — Так долго полагать себя спасителями человечества, разгадывая всяческие коварные замыслы. И вот чем всё кончилось.

Я хмыкнула.

— А Центр? Это Центр должен разгадывать всяческие коварные замыслы. И происки врагов.

— Глава Центра — человек Джейкоба. И покойный комендант Фронтира, кстати, тоже им был. Идейные наци.

Вот так.

Проще некуда.

И паззл оказался почти решён. Увы, эта задача только что потеряла смысл.

Джейкобу было нужно, чтобы Объединённый Совет допустил некий ужасный промах. Такой, который ставил бы под сомнение компетентность Совета и его способность решать поставленные задачи. Варианты: потерять какие-то колонии, потерять часть флота или стратегических вооружений. И тогда мощная партия поддержки вывела бы решительного сенатора как кандидата на пост президента. Для начала.

Джейкоб выбрал уничтожение нескольких линкоров и одновременно — завода по производству биологического оружия. Его люди энергично работали над основанием собственного питомника. Он вырывал живое оружие из рук Совета. Ещё один козырь в его игре.

Но кто должен был стать врагом? Кого доблестному сенатору, президенту, военному консулу местеру Уильяму предстояло без жалости раздавить?

Он нашёл вариант, порождавший меньше всего подозрений. Выбрал тех, с кем, казалось, невозможно договориться. Выбрал игру даже не с огнём, а с обогащённым ураном.

Ррит.

Он просто упустил из виду, что, согласившись на один договор, самые страшные враги человечества могут пойти и на другой. И что они не станут послушными марионетками в чьих бы то ни было руках.

И что-то ещё. Одной-единственной детали не хватает для того, чтобы паззл сложился.

Экмен. Он снова вырисовался передо мной, Лучший Самец Человечества; уже и сам он погиб, и убит его убийца, и даже Фронтира не существует, а я ещё связана со всем этим. Похоже, что навсегда.

Это слова Экмена.

«Я скажу ей — эта республика, эта демократия осудила вас на смерть».

Ха!

Меня одолели философские мысли. Сказание о том, как хитрейшая раса Галактики перехитрила сама себя.

Скучно. Как же всё оказалось просто.

Кто-то стремился к личной власти. Личная власть над Землёй означала власть над человечеством. Власть над человечеством означала, при сложившемся космополитическом раскладе, власть над всей известной Вселенной.

Никакой доисторический завоеватель и во сне не видел подобного…

А ещё считают, что у людей высока способность к качественным скачкам. Ха! За тысячи лет ничего не изменилось. Новый виток спирали, только и всего. Это все древний стыд и древнейший ужас, терзающие нашу расу с тех пор, как разум сделал обезьяну сильнее тигра. Комплекс бывшей добычи. Миллион лет назад Лучший Самец Человечества взял каменный топор и снизал ожерелье из тигриных зубов. Через миллион лет его потомок взял биопластиковые ленты и снизал ожерелье из зубов ррит.

Вот только плохо это может кончиться.

— Нужно что-то сделать! — прошептала я.

— Уже поздно, — спокойно ответил Дитрих. — Война началась. Нельзя ослаблять человечество.

— Но после войны он станет героем!

— Не думаю. Героями станут солдаты. А ты помнишь, какой корабль самый мощный в Галактике? Понимаешь, что это значит?

— Джейкоб проиграл больше, чем выиграл, — почти с удовольствием объяснил Игорь. — Ему придётся отдать Уралу протекторат.

— Ты всё о своём, — фыркнул Дитрих.

— А как же?

— Джейкоб в невыгодном положении, — сказала Анжела, — он не ожидал настоящей войны. Он ничего не распланировал на этот счёт. Сыграть с блеском у него не получится, — она помолчала и вдруг нервно хихикнула. — Что я говорю… называется, привыкла загадки разгадывать… и вот чем кончилось… война…